Страница 40 из 129
Нелегко изменить установившийся порядок распределения должностей, не ущемляя тех, кто ими облечён, ведь тогда, вместо того чтобы держать народ в повиновении своему долгу, как они успешно делали это раньше на службе, чиновники могут скорее, чем кто бы то ни было, начать в будущем подстрекать его к бунтам[487].
Иногда чтобы сделать лекарство более действенным, рекомендуется его разбавить. Так что самые разумные порядки не всегда оказываются наилучшими, поскольку в некоторых случаях они несоразмерны силам тех, кто призван воплощать их в жизнь.
Вместо того чтобы способствовать становлению добродетели, упразднение продажности и наследования должностей приведёт к разжиганию интриг и распрей и к тому, что чиновничьи посты займут лица низкого происхождения, часто более обременённые латынью, нежели имуществом, от чего возникнет множество проблем. Если бы чины раздавались даром, то многие торговцы оставили бы своё ремесло, будучи ослеплены сиянием титулов и званий, и ринулись бы навстречу должностям и собственному краху, нежели стали бы усердствовать в коммерции, приносящей семьям достаток.
Впрочем, всем известны изъяны нашего века: мы действуем под влиянием назойливых просителей, а не собственного разума и, вместо того чтобы руководствоваться справедливыми соображениями, обыкновенно поддаёмся личным предпочтениям.
Прошлый опыт должен побудить нас опасаться за будущее, ибо он показал нам, что лица, пользующиеся наибольшим влиянием, часто одерживают верх, попирая добродетель, а государи и их приближённые, не имея возможности узнать о достоинствах людей из других источников, кроме свидетельств посторонних, зачастую неизбежно принимают тень за отбрасывающий её предмет.
Лица низкого происхождения редко обладают качествами, необходимыми на государственной службе, и, разумеется, добродетель человека, принадлежащего к хорошему роду, отмечена большим благородством, нежели человека незнатного. Такими людьми обычно трудно управлять; а многие из них отличаются нелюдимостью и неуживчивостью характера, что не только неприятно, но и вредит интересам дела. Если сравнить первых со вторыми, то можно сказать, что они подобны деревьям, которые, будучи посажены в хорошую почву, приносят плоды, причём краше и вкуснее, чем те, что растут на худшей земле, а посему продажность должностей не следует осуждать из-за того, что она не позволяет отдавать звания и должности лицам низкого происхождения; напротив, это одна из причин, которые делают её более приемлемой.
Достаток является превосходным украшением для чинов, которые немало выигрывают от внешнего блеска, и можно смело сказать, что из двух человек равных достоинств следует предпочесть того, у которого лучше сложились денежные обстоятельства, ибо неимущий государственный чиновник должен обладать поистине закалённым характером, который не позволит ему идти на поводу собственной корысти.
Да и опыт учит нас, что богатые менее склонны к мздоимству и что бедность принуждает чиновника весьма радеть о побочном доходе.
Мне могут возразить, что если практику продажи должностей надобно терпеть из-за возможного возникновения подобных проблем, то годовой сбор следует отменить, так как из-за него цена чинов поднялась до заоблачных высот, что не позволяет достойным людям занять их даже и за свои деньги.
Покойный король предвидел это затруднение и внёс в свой указ, изданный на сей счёт, положения, способные предупредить его возникновение, не только освободив от годового сбора должности первых президентов, прокуроров и генеральных адвокатов, но и оставив за собой право распоряжаться должностями, на которые годовой сбор распространяется, по мере их высвобождения, предварительно выплачивая наследникам тех, кто оные занимал, ту сумму, в которую должности оценили.
Эти предосторожности были одновременно и пагубны и необходимы, и, по правде говоря, проблемы, которые сейчас возникают в государстве из-за существования годового сбора, вызваны не столько недостатками его самого, сколько неосмотрительностью, с коей были изъяты формулировки, внесённые великим государем.
Если бы его указ сохранился в своём первоначальном виде, то цена на должности не достигла бы нынешних немыслимых величин. Внесённые в указ поправки[488] сделали его применение вредным в той же степени, в какой оно было бы безобидным, если бы сохранились выражения, в которых он был изначально составлен, а стало быть, следует скорее исправить злоупотребления указом, нежели поменять установившийся порядок.
Отмена годового сбора принудила бы пожилых чиновников выходить в отставку как раз в тот момент, когда благодаря своему опыту и зрелости они оказываются более всего способны служить обществу.
Между тем целесообразнее иметь чиновников как пожилых, так и молодых, ибо рассудительность первых может немало способствовать наставлению вторых, а энергичность молодых необходима для того, чтобы вселять бодрость в стариков и побуждать их к работе.
Если бы моей целью было снискать расположение народа через посредство данного труда, вместо того чтобы заслужить его благосклонность, сделавшись полезным государству, я написал бы, что надобно упразднить как продажность должностей, так и годовой сбор. Все настолько убеждены в том, что эти два обычая являются источниками безобразий в королевстве, что общество наверняка единогласно увенчало бы меня лаврами, не рассуждая о том, достоин ли я оных.
Однако, зная, что всякий, кто пытается обрести славу путём проведения преобразований, добиваясь строгого соблюдения закона, но не соразмеряя их с возможностями государства, преследует лишь свою выгоду, и что нет прощения его тщеславию, которое не только достойно порицания, но ещё и преступно, и что в этом случае его хлопоты, несмотря на благовидный повод, столь же вредны обществу, как и нерадивость или злой умысел других, я поостерегусь поступать подобным образом. Отмена этих двух указов повлечёт за собой слишком много неприятных последствий, чтобы осмеливаться заявлять о целесообразности этого шага.
Если бы указы на самом деле открывали дорогу невежеству и пороку, как это обыкновенно утверждается, я бы охотно согласился с тем, что пора перестать с ними мириться. Но, зная, что когда государственные должности занимают люди, не обладающие необходимыми качествами, то происходит это исключительно по вине генеральных прокуроров, обязанных справляться о жизни и нравах соискателей[489], и чиновничьих корпораций, которые выносят суждения о способностях и достоинствах кандидатов и должны отказывать им, ежели они не удовлетворяют выставляемым условиям, не могу не заявить, что, по моему мнению, справиться с этим бедствием можно скорее путём принуждения к соблюдению королевских указов, нежели отменой продажности должностей и годового сбора, каковые его причиной не являются.
Кто-то скажет, что если бы судейские должности не продавались, то правосудие можно было бы отправлять бесплатно, однако если издержки, которые при этом возникают, будут упорядочены, то не следует считать оные злом, по поводу которого стоило бы беспокоиться.
Прекрасно знаю, что ежели строго подойти к рассмотрению этого вопроса, то окажется, что цена за отправление правосудия оплачивается ограничением свободы тех, кто добровольно подчинился соблюдению законов; и принуждать истцов к уплате денег означает заставлять их вторично покупать то, за что они уже достаточно дорого заплатили своей покорностью. Однако обычай этот так укоренился, что оспаривать его – то же самое, что жаловаться на пряности за их остроту[490], и предложивший отменить его употребление выставил бы себя на всеобщее посмешище.
Существуют такие злоупотребления, которые надобно терпеть из опасения, что их устранение повлечёт ещё более пагубные последствия. Время и случай откроют глаза нашим потомкам в другом веке, и тогда они смогут с пользой предпринять то, чего в нынешнем мы осуществить не решились, дабы безрассудно не подвергнуть государство какому-либо потрясению.
487
Как это и произошло во время Фронды (1648 – 1653 гг.), организованного парижскими чиновниками и крупными аристократами восстания против правительства.
488
После смерти Генриха IV должности первых президентов, генеральных прокуроров и адвокатов также стали продаваться.
489
Генеральным прокурорам действительно поручалось расследование о нравах, образе жизни, религиозности, лояльности и способностях кандидатов на должности. Надо полагать, что часто это делалось весьма небрежно.
490
В оригинале фраза выглядит следующим образом: «Cette coutume s'est neanmoins si bien fortifiee, que bien que l'epice soit piquante par sa nature, on n'oserait se plaindre de celles qui se payent au Palais, et qui proposerait d'en abolir l'usage s'exposerait a la risee du monde». Здесь присутствует игра слов, которая строится на омонимах: слово «epice» означает «пряности» и «судебные поборы». Приведённую выше фразу можно понять так: «…хотя судебные поборы и неприятны, никто не смеет жаловаться на те, что платятся во Дворце…».
В Средние века названные поборы были неофициальными, но мало-помалу, несмотря на запреты (например, по Орлеанскому ордонансу 1560 г.), приобрели обязательный характер. Среди прочего судьям дарили и специи, которые были тогда довольно дороги – откуда и название. Через тридцать лет после смерти Ришельё, в марте 1673 г., был издан эдикт, сделавший судейские поборы официальными.
Э. Фонсемань в упоминавшемся нами письме, где он громит доводы Вольтера, приводит известную в его время эпиграмму, написанную по поводу пожара во Дворце правосудия и основанную на той же непереводимой игре слов: