Слабая женщина

На кухне она наполнила тарелки, сама села за стол.

— Опять котлеты с макаронами? — недовольно спросила Настя.

— Вчера нажарила котлет, надо же их доесть.

— У тебя, мамуль, понятное мышление, — с серьезным видом сказала Настя.

Игошев улыбнулся, но поправлять дочурку не стал.

— А у тебя непонятное, вернее, непонятливое, — заметила Лена. — Ешь давай. А потом посмотришь мультик и — спать. Я тоже хочу поскакать на нашей «лошадке».

Как она собирается скакать на нем, Игошев знал, не выдержал, наклонился, чмокнул жену в щеку.

— К моему принцу? — насупилась девочка. — И даже не пробуй, потому что у тебя папуля есть.

— Он и для меня найдет подходящего принца, — не унималась Лена, лукаво поглядывая на мужа. — Мы с ним просто пообщаемся, и все.

— Лен, ты просто чудо. Но... давай потом поговорим о принцах, ладно?

Лена согласно кивнула и включила телевизор.

— Ой, смотри, кто там выступает! — воскликнула она. — Это же Лана Романчук!

— Ролана, — с иронией сказал Игошев.

«— После спектакля я спросила его: "Олег, вы уже много лет играете в этом спектакле, не надоело ли?" Янковский внимательно посмотрел на меня и сказал: "Лана..."»

— Вместе с тобой училась в Литинституте, а теперь ее по телевизору показывают, — с досадой сказала Лена. — А тебя туда не зовут.

— Ее позвали потому, что Романчук заплатил за это.

— У тебя все к деньгам сводится! Могли и просто так пригласить, интересно же послушать человека, который знаком с нашими звездами.

— Все проплачено, не сомневайся.

— Ты бы позвонил ей, раз уж знакома со знаменитыми артистами, может, что-то посоветует тебе? Сценарий пристроить или написать что-то нужное. Сколько можно прозябать в этой задрипанной газете?

Игошев недовольно поморщился:

— Перестань, Лена. Она сама-то живет за счет своего аптечного бизнесмена. Да и Романчук уже два года не звонит, сытый голодному не товарищ, слышала такую поговорку? Мы не голодные, но и не такие богатые, как они.

— Кто эта тетя? — спросила Настя.

— Знакомая твоего папы, однокурсница. Она была у нас в гостях, и мы у них на даче были. Ты не помнишь этого.

— Она богатая, да?

— Ох, Настюша, — вздохнула Лена. — Она известная критикесса, а наш папа...

— У тебя самой непонятное мышление! — заявила девочка. — Мой папа самый известный и самый лучший, понятно?

Лена грустно улыбнулась. Ну конечно, папа вне критики, он самый замечательный на свете. Кто ж возражает? Если б еще денег зарабатывал хоть чуть больше...

Игошев обнял жену и дочку.

— Девушки! Перестаньте выдергивать друг дружке бакенбарды по пустякам, — сказал он.

— А что такое бакенбарды? — спросила Настя.

— Это как у Пушкина, вот здесь растут, — показал Игошев.

Настя сосредоточенно пощупала свои щеки и с недоумением посмотрела на отца:

— Папуль, а у меня тут ничего не растет.

Лена засмеялась:

— У тебя тоже понятийное мышление, доченька! Так что не зазнавайся, дорогая. И вообще, доедай котлету, хватит рассуждать над тарелкой.

— Мама права, ешь, Настюша, — сказал Игошев. — Мама тоже хочет покататься на твоей «лошадке». Или уже нет?

Он внимательно посмотрел на жену. Она ответила ему улыбкой. Плохо, конечно, что денег постоянно не хватает, но... любит его, до сих пор любит, шесть лет вместе, а каждый день ложится в постель как в первую ночь.

Познакомились на дискотеке, он тогда работал в «Известиях», печатал свои рассказы в дамских журналах вроде «Отдохни» и «Лиза», два детективных романа издал. Она читала и его романы, и его рассказы, потому и знакомство то посчитала просто удачей. Но когда он после пяти свиданий привел ее в свою коммуналку, испытала явное разочарование. Достаточно убогая комнатушка, никак не похожая на жилище писателя. Однако ж пришла и... потеряла в ней свою девственность. Но уходила из комнатушки, влюбленная не в писателя, а в мужчину, который был таким нежным и ласковым, столько счастливых минут доставил ей, что поневоле вспомнилось выражение «С милым рай в шалаше». Правда, в «шалаше», то есть в его коммуналке, им жить не пришлось, родители согласились разменять трехкомнатную квартиру и его коммуналку на две двухкомнатные, так у них появилось свое жилье, а потом и Настя. Шесть лет вместе, но, Господи Боже, она даже не смотрела на других мужчин. У нее был свой, такой, что лучше и представить невозможно. А деньги... Не голодают, и ладно. Она верила в него, последние годы Андрей писал сценарии сериалов, пока что не получалось, никто не говорил, что пишет плохо, но везде были свои «команды». Рано или поздно он прорвется, а сейчас — она счастлива, это ведь за деньги не купишь. Она это точно знала, наслушалась исповедей своих подруг, некоторые уже развелись, другие тихо мучились в браке. А она все больше и больше любила своего мужа. И получала все, что хотела в личной жизни. Прямо-таки нонсенс на фоне современной жизни! Вроде бы все скромно, а на самом деле отлично!

— Андрюш, ты сегодня долго будешь катать меня, — с улыбкой сказала Лена.

— Только не очень долго, — сердито заявила Настя. — Ты тяжелая, мамуля, «лошадка» устанет.

— Ладно, я только до сказочного замка и обратно, — заверил ее Игошев.

А Лена вдруг подумала, что дочурка ревнует ее к отцу. Даже не понимая смысл их разговора, ревнует. Ну такой вот у нее муж. Все тут его любят.

Глава 4

Еще совсем недавно они были сотрудниками налоговой полиции, но вдруг их ведомство упразднили, хорошо, хоть не выгнали совсем, а зачислили сотрудниками нового ведомства, возглавляемого Виктором Черкесовым. Теперь, вместо того чтобы отслеживать бизнесменов, уклоняющихся от уплаты налогов, нужно было бороться с наркотиками. С настоящей наркомафией они были знакомы понаслышке, а вот с распространением психотропных препаратов могли совладать. Тем и занимались, сидя в своем прежнем кабинете, капитан Ольга Романова, красивая блондинка тридцати лет, разведенная (муж не выдержал постоянных ночных дежурств супруги и после двух лет скандалов ушел к другой женщине), и капитан Юрий Пылюков, его жена пока что терпела ненормированный график работы мужа.

— Оль, ты выглядишь усталой, — сказал Пылюков.

— Мало спала, думала о Богданове. То, что он контролирует незаконный оборот психотропных средств, ясно. Но как его, падлу, прищучить?

— Я не все сказал, Оля. Ты уставшая, но жутко красивая. Это без дураков.

— Да? Ну и что дальше, Юрик?

— А ты не знаешь? Ты страдаешь без мужика...

— Знаю, но и ты знаешь, что это исключено. Мы с тобой только коллеги по работе.

— Почему?

— Потому что, Юра! И забудь о моей личной жизни, тебя это не касается. Думай о своей жене и детях.

— Думаю... Ладно, Оль, не злись. Так что у нас есть на Богданова?

— Практически ничего. Но он скоро улетает на острова... Остается на хозяйстве Орехов. А этот...

— Я знаю. И проблемы его — тоже. Хочешь познакомиться?

— И понять, когда прибывает партия незарегистрированных психотропных препаратов. Нам нужен только адрес и время.

— Думаешь, он тебе скажет?

— А что остается, Юра? Партия прибудет рано или поздно. Она уже на подходе, но мы не знаем, на какой склад попадет. Может быть, мне удастся это выяснить.

— Начальство оплатит твой ресторан?

— Да ладно, потрачу свои сто рублей.

— Не думаю, что их хватит на чашку кофе. Ладно, раз уж решила, я тебя прикрою. Но... Слушай, не могу понять, как такая красивая женщина мучается в одиночестве?

— Юрик, мы ведь уже решили...

— Да понял я, понял... Оль, я его измордую, если позволит себе какую-то гадость по отношению к тебе.

— Он очень вежливо ведет себя с дамами в ресторане, интеллигентно. И вообще, интересный экземпляр.

— Ты думаешь?

— Вчера там была Рита с двумя оперативниками, она ему такой отпор устроила — и слова не сказал. Вообще был предельно вежлив.