День гнева

Сергей повел ее в кабинет. Подростки провожали их пару такими разными взглядами. В глазах Макса девушка прочла сочувствие, тогда как Виктория смотрела с нескрываемым злорадством. Ева никак не могла взять в толк, за что она ее так невзлюбила. Алекс был невозмутим, как статуя греческого бога. Он свое дело сделал, остальное его не волновало. Виталий уже брел на кухню. Он единственный, кого она ни капельки не интересовала.

Как только дверь кабинета закрылась, Сергей, не церемонясь, сорвал с девушки дождевик. От испуга Ева подскочила на месте. На краткий миг ей показалось, что он на этом не остановится и примется за рубашку, под которой кроме тонкого белья ничего не было. Но, кинув дождевик на пол, Сергей оставил ее в покое.

Осмотрев девушку с ног до головы так, будто впервые видит, он кивнул на кресло. На плохо гнущихся ногах, Ева проковыляла в указанном направлении и повалилась в кресло, испытывая благодарность за дарованную возможность присесть. Подходящая к концу ночь выдалась суматошной. Ей, как наркоману новая доза, требовалась передышка.

Кинув взгляд на стол, Ева заметила, что кулоны по-прежнему лежат там, никем нетронутые. Увидев, куда она смотрит, Сергей подхватил со стола цепочку, что еще пару часов назад висела у нее на шее. Покачав кулоном у девушки перед носом, словно гипнотизер, он произнес:

- Кажется, ты потеряла дорогую тебе вещь. Хочешь ее вернуть?

- Не уверена.

Ева с сомнением посмотрела на раскрытую ладонь Сергея, где покоилось украшение. Он предлагал его забрать, но она колебалась. И все же какая-то часть ее настолько сильно привязалась к кулону, что сил противиться не было. Он точно успел стать ее неотъемлемой частью. Без него она чувствовала себя практически голой.

Ева быстро выхватила цепочку, опасаясь подвоха. Но Сергей и не думал ее подлавливать. Вместо этого он обогнул кресло и помог девушке надеть украшение на шею: осторожно убрал мокрые волосы со спины, справился с застежкой и отошел. Столько отеческой заботы было в его действиях, что Ева на краткий миг поверила, будто все обойдется.

- Нам надо поговорить, - Сергей присел на край стола напротив кресла.

- Давно пора, - она деловито кивнула и сложила руки на груди, всей кожей ощущая кулон. Он удивительным образом придавал ей уверенности.

- Я не стану тебя ругать за побег и за взлом сейфа тоже, - мужчина оглянулся на распахнутый сейф и усмехнулся. – Мы можем просто забыть об этих недоразумениях. Но решение, конечно, принимать тебе.

Ева сразу смекнула: он торгуется. Почему бы не подыграть?

- Что от меня требуется?

- Не так уж много. Тебе нужно лишь выслушать меня и попытаться понять.

Она удивлено приподняла брови. Не душу же он ей собирается изливать, в самом деле! Но следующие слова Сергея ее обескуражили.

Он встал и прошел за стол. Прикрыв сейф, вернул картину на место. Некоторое время он молча изучал ее, и Еве даже показалось, что Сергей забыл о том, что в кабинете есть кто-то еще, когда мужчина вдруг спросил:

- Что ты думаешь об этой картине?

- Я плохо разбираюсь в искусстве, - откликнулась она.

- Просто приглядись к ней. Что ты видишь?

Ева вздохнула. Похоже, ей не отвертеться. Не так она представляла себе разговор по душам. Переведя взгляд на картину, она впервые по-настоящему посмотрела на нее. Судя по потрескавшемуся слою краски, полотно было старинным. Не исключено, что дорогим. На нем были изображены пять всадников. В целом картина производила гнетущее впечатление. Слишком уж мрачные цвета выбрал художник: преобладали черный и красный оттенки, и от этого казалось, что полотно измазано запекшейся кровью.

- По-моему, она жуткая, - откровенно призналась Ева.

Сергей рассмеялся.

- Допустим. Но неужели это все, что ты видишь?

- А можно мне подойти? – внезапно странный рисунок пробудил в ней любопытство. Она уже и сама чувствовала: за ним кроется нечто большее, чем больное воображение его создателя.

- Конечно, - мужчина выглядел довольным. Он попятился, освобождая Еве место.

Она встала прямо напротив полотна. С такого близкого расстояния были отлично видны микротрещины на холсте. Художник работал крупными мазками, а потому деталей было не различить. Всадников запечатлели в момент скачки. Их черные балахоны развивались на лету, а волосы откинулись со лба. Глаза лошадей и людей одинаково горели безумием, словно бешеный галоп окончательно лишил их рассудка. Живописцу настолько точно удалось передать движение, что, казалось, лошади вот-вот покинут холст и пронесутся мимо Евы, всколыхнув воздух и оставив после стойкий запах пота с навозом.

Девушка задержала взгляд на лошадях. Они были различной масти. Замыкающая лошадь была белоснежной, как мука высшего сорта. Перед ней скакал огненно-красный конь. Еще чуть впереди шел абсолютно черный. Черную лошадь на полкорпуса опережал бледно-зеленый скакун, а самым первым в цепочке был золотистый конь. Он будто вел за собой остальных.

Ева считала себя сообразительной девочкой. Ей понадобилось несколько минут, чтобы провести параллель между цветом лошадей и оттенком бриллиантов в кулонах. Она обернулась к столу, желая окончательно убедиться в своей правоте. Так и есть, цвета практически идеально совпадали. Стоило ей обратить внимание на сходство, как она разглядела на картине те же самые украшения. Они отчетливо виднелись на шеях всадников. При этом ее собственный кулон красовался на первом из них, лицо которого невозможно было детально рассмотреть. Оно с равным успехом оно могло принадлежать как мужчине, так и женщине.

Еве вдруг стало не по себе. Эта картина несла в себе некий сакральный смысл, и девушка не знала хочет ли его постигать. Но все-таки она спросила хриплым шепотом:

- Кто это?

- Всадники, - голос Сергея был полон затаенного триумфа.

- Я вижу, - все так же тихо произнесла Ева. – Но кто они?

- Это, - мужчина из-за ее спины указал на самого дальнего всадника, который выглядел неимоверно бледно, даже болезненно, - всадник по имени Мор. В его воле напустить болезни на людей и скотину. Перед ним скачет Война. Ей дано взять мир с земли, чтобы люди убивали друг друга. Следующий, - Сергей указал на тучного всадника, под которым была худая лошадь, - Голод. Он уничтожит все посевы и запасы, и люди будут поедать друг друга. И, наконец, на бледном коне всадник по имени Смерть. Ему дана власть умерщвлять людей мечом и голодом.

- Очень познавательно, - Ева сделала шаг назад, неосознанно желая увеличить расстояние между собой и картиной. Она отлично понимала, куда клонит Сергей. Ей была известна история про всадников Судного дня, после прихода которых наступит конец света. Но она, разумеется, никогда не верила в эти дикие сказки. Но вот чего девушка не помнила, так это наличия пятого всадника. О нем она никогда не слышала.

- А кто скачет впереди? Еще один всадник?

- И да, и нет. Это совершенно особенная фигура, - вкрадчиво произнес Сергей. – Видишь ли, этот всадник практически не обладает никакой властью. Но между тем он не заменим.

- Почему я никогда о нем не слышала?

- Кое-кто постарался, чтобы вся информация об этом всаднике была уничтожена. Так он пытался защитить еще не рожденную Тьму. Лишь небольшая группа посвященных знает о ней.

- Что же такого особенного в этой Тьме?

- Только она в состоянии сорвать печати и повести за собой других всадников. Без ее команды они не могут двинуться в путь.

- Печати? – повторила Ева, плохо соображая, о чем вообще идет речь. Голова у нее кружилась так сильно, что комната вращалась вокруг со скоростью лопастей вертолета. – И как же зовут этого всадника?

- Ее зовут Тьма, - охотно пояснил мужчина. – К сожалению, по правилам она вынуждена была расти в чуждой ей среде. Пока остальные всадники знали о своей сущности и упорно тренировались, она прибывала в неведенье, считая себя самой обычной девочкой, - при этих словах Сергей ласково погладил Еву по голове.

- А что произошло с ней потом?