Грёзы Февра

Появился официант.

— Будете обедать вместе с мистером Йорком, капитан?

— Прошу вас, не откажите, — попросил Йорк.

— Полагаю, что присоединюсь к вам, — сказал Марш. Спору нет, выдержать взгляд Йорка трудно, но на реке не найти второго человека, кто мог бы состязаться с капитаном Эбнером Маршем в еде. — Я бы съел такого же супа и с дюжину устриц, не помешает и парочка жареных цыплят с картофелем и начинкой. Да не забудьте как следует поджарить их, чтобы образовалась румяная корочка. Принесите, также что-нибудь запить все это. Что вы пьете, мистер Йорк?

— Бургундское.

— Отлично. Бутылочку того же и для меня.

На лице Йорка отразилось изумление.

— У вас жуткий аппетит, капитан.

— Это жут-кий го-род, — тщательно выговаривая слова, произнес Марш, — и река здесь тоже жут-ка-я, мистер Йорк. Приходится поддерживать себя в форме. Здесь не Нью-Йорк, да и не Лондон.

— Это мне хорошо известно.

— Что ж, я очень надеюсь на это, раз уж вы решили заняться речным делом. Это са-ма-я жут-ка-я вещь на свете.

— Может быть, тогда перейдем сразу к делу? Вы владеете пароходной линией, занимающейся почтово-пассажирскими перевозками. Я хочу купить половину дела. Следовательно, ваш приход я могу расценивать как проявление интереса к моему предложению.

— Я более чем заинтересован, — согласился Марш, — и одновременно озадачен. Человек вы, похоже, умный, и надо полагать, что прежде чем написать мне письмо, навели соответствующие справки. — Для придания своим словам большего веса он постучал по столу пальцем. — Вы не могли не знать, что последняя зима практически разорила меня.

Йорк ничего не сказал, но что-то в его облике заставило Марша продолжить.

— Грузопассажирская компания «Река Февр» — это я, — продолжал Марш. — Я назвал ее так не потому, что обслуживаю только эту реку, что, кстати, не так, — а потому, что родился в верховьях Февра note 1 неподалеку от Галена. У меня было шесть судов, которые в основном занимались коммерческими перевозками в верхней части Миссисипи, из Сент-Луиса в Сент-Пол, с заходом в Февр, Иллинойс и Миссури. Дела шли отлично. Почти каждый год я увеличивал свою флотилию на один, а то и два новых парохода. Я уже подумывал о том, чтобы расширить сферу своего влияния до Огайо и, возможно, до Нового Орлеана. Но в минувшем июле на моей «Мэри Кларк» взорвался паровой котел, и она сгорела. Случилось это в районе Дубьюка. От нее ничего не осталось до самой ватерлинии. Сотни людей погибли. А этой зимой… эта зима выдалась жуткая. Здесь, в Сент-Луисе, у меня зимовало четыре парохода. «Николас Перро», «Данлейт», «Прекрасный Февр» и «Элизабет А». Новенькая, с иголочки, она прослужила мне только четыре месяца. Славное было судно. Почти триста футов длиной, с двенадцатью большими паровыми котлами. Быстроходная, как ни одно судно на реке. Я очень гордился своей «Леди Лиз». Обошлась мне в двести тысяч долларов, но, должен признаться, она стоила этих денег.

Тем временем принесли суп. Марш зачерпнул ложку и попробовал. Лицо его помрачнело.

— Слишком горячий, — сказал он. — Впрочем, ладно. Сент-Луис — вполне подходящее место для зимовки. Река замерзает здесь не сильно, и лед держится недолго. Нынешняя же зима выдалась непохожей на все остальные. Да, сэр. Все дело во льду. Река замерзла, как никогда. — Марш вытянул над столом огромную красную руку ладонью вверх и медленно сжал пальцы в кулак. — Положите в мою руку яйцо, и вы получите полное представление о случившемся, мистер Йорк. Лед с большей легкостью способен раздавить корабль, чем я яйцо. И когда он начал вскрываться, стало еще хуже. Вниз по реке, тесня друг друга, неслись огромные льдины, сметая на своем пути все: пристани, дамбы, лодки. Зима закончилась, и я потерял все свои суда. Все четыре. Лед отобрал их у меня.

— А страховка? — спросил Йорк.

Марш принялся за суп, громко втягивая его в себя. Поднося ко рту вторую ложку, он покачал головой.

— Я не считаю себя игроком, мистер Йорк. По этой причине никогда не доверял страховке. Это все та же игра — за исключением лишь того, что в ней ты ставишь против самого себя. Заработанные деньги я вкладывал в пароходы.

Йорк кивнул:

— Полагаю, все же одно судно у вас осталось.

— Осталось, — подтвердил Марш. Доев суп, он подал знак, чтобы подали второе блюдо. — «Эли Рейнольдз», маленькое суденышко водоизмещением в 150 тонн. Я использовал ее на Иллинойсе. Из-за того, что у нее незначительная осадка и она зимовала в Пеории, ледяного затора ей удалось миновать. Это все, чем я владею, сэр, все, что у меня осталось. Беда, мистер Йорк, в том, что «Эли Рейнольдз» немногого стоит. Купил я ее за двадцать пять тысяч долларов, и было это в пятидесятом году.

— Семь лет, — заметил Йорк, — не такой уж большой промежуток времени.

Марш покачал головой.

— Семь лет для парохода — весьма существенный срок. Большинство из них не выдерживают и четырех-пяти. Река просто пожирает их. «Эли Рейнольдз» построена лучше, чем большинство ей подобных, но старушке уже не долго осталось.

Тем временем Марш приступил к своим устрицам. Раскрывая створки раковины, он заглатывал их целиком, запивая большими глотками вина.

— Так что я совершенно озадачен, мистер Йорк, — продолжил капитан после того, как с полдюжины устриц исчезли в его желудке. — Вы говорите, что хотели бы купить половину моего предприятия, всю ценность которого составляет один-единственный жалкий, доживающий свое пароход. В письме вашем была обозначена цена. Слишком высокая, я бы сказал. Возможно, раньше, когда я владел шестью судами, грузопассажирская компания «Река Февр» и стоила этих денег. Но только не сейчас. — Он проглотил очередную устрицу. — Вам не окупить ваших вложений и за десять лет. Во всяком случае, с «Эли Рейнольдз». Она не в состоянии брать много груза или пассажиров.

Марш вытер губы салфеткой и посмотрел на своего собеседника, сидевшего по другую сторону стола. Пища помогла ему восстановить силы, и теперь он снова чувствовал себя самим собой и господином положения. Взгляд Йорка действительно чертовски пронзителен, однако бояться его совершенно нет оснований.

— Вам нужны мои деньги, капитан, — сказал Йорк, — и в то же время вы отговариваете меня… Не боитесь, что я найду другого партнера?

— Я так не работаю. — Марш тряхнул головой. — Я провел на реке тридцать лет, мистер Йорк. Когда я был мальчишкой, то сплавлялся на плоту до Нового Орлеана, потом водил паромы и плоскодонки. Только после этого пересел на пароходы. Я был лоцманом, помощником капитана, матросом, помощником судового машиниста и даже чертовым клерком. Чтобы узнать дело, надо перепробовать все. Но жуликом я не был никогда.

— Честный человек. — Йорк произнес это таким тоном, что Марш не мог понять, говорит тот всерьез или насмехается над ним. — Я рад, что вы посчитали возможным рассказать мне о положении вашей компании, капитан. По правде говоря, все это мне уже известно. Мое предложение остается в силе.

— Но почему? — сердито спросил Марш. — Только дурак выбрасывает деньги на ветер. На дурака вы не похожи.

Йорк не успел ответить — принесли очередные блюда. Заказанные Маршем цыплята были покрыты чудесной корочкой, именно так, как он любил. Отделив от тушки ножку, капитан с жадностью накинулся на нее. Йорку принесли толстый кусок жареной говядины, красной, с кровью, обильно политой соусом. Марш заметил, как тот проворно и ловко принялся расправляться с нею. Его нож легко вошел в мясо, как если бы это был кусок масла. Чтобы разрезать мясо, Йорку даже не требовалось делать пилящих движений, к каким обычно прибегал сам Марш, выполняя аналогичную работу. Вилку Йорк держал, как истинный джентльмен. Сила и изящество; удлиненные бледные кисти рук Йорка обладали и тем, и другим, и Марша восхищало это. Такие руки могли быть у женщины. Белые, но сильные, твердые, как клавиши большого рояля в главном салоне «Эклипса».

Note1

Название реки — fevre — фонетически созвучно со словом fever — лихорадка. Соответственно название парохода «Грёзы Февра» (Fevre dream) на слух может восприниматься как «горячечный бред».