Страница 47 из 97
По-настоящему Салазар принял участие в политической жизни в 1910 г., когда приехал в Коимбру и поступил в университет на факультет права. В это время страну сотрясали бурные политические события. Коронованному в спешном порядке наследнику престола Мануэлю II в момент вступления на престол было только 19 лет. Не имея политического опыта и не будучи подготовлен к управлению страной, он оказался неспособным сопротивляться растущему революционному натиску. При Мануэле II (1908—1910) была объявлена амнистия участникам республиканского восстания на флоте в 1906 г., отменен изданный Жуаном Франку декрет, увеличивающий цивильный лист на 1 млн. эскудо, и т.д., но никаких сколько-нибудь серьезных шагов к изменению положения в стране не было сделано. За полтора года сменилось семь кабинетов. С октября 1909 г. возобновились республиканские восстания в армии и на флоте. В сентябре 1910 г. открылись заседания парламента, выборы в который раз сопровождались полицейским террором и фальсификациями. Тем не менее в числе депутатов было уже 14 республиканцев. Республиканцы разоблачали преступное обращение двора с государственными финансами, коррупцию и т.п. В тронной речи Мануэл обещал провести радикальные реформы. Вместе с тем заседания палаты депутатов были отложены до 9 декабря. Правительство надеялось выиграть время. Но события нарастали с чрезвычайной быстротой. Через несколько дней, в ночь на 4 октября, вспыхнуло восстание, уже в течение двух лет подготовлявшееся республиканцами и поддержанное войсками и флотом. В Лиссабоне поднялись широкие массы. Король Мануэл бежал через Гибралтар в Англию. 5 октября 1910 г. была провозглашена республика. Она сразу же обнаружила свой антиклерикальный характер. В республиканской прессе писали, что ее цель — «увидеть последнего короля, удавленного кишками последнего священника». Уже 8 октября был издан декрет, ограничивший деятельность иезуитов и других религиозных орденов. 22 октября было запрещено преподавание в школах основ христианства, а 23-го был закрыт факультет теологии в Коимбрском университете.
Когда юный Салазар, крестясь и отбивая поклоны, вступил в Коимбрский университет, эта цитадель традиционализма была охвачена революционной лихорадкой. Студенты с восторгом разбили статуи и изрешетили пулями портреты королей Португалии в священном Зале докторов, срывали и рвали в клочья мантии профессоров теологии. Хотя Салазар никогда не был ярым монархистом, он, как бывший семинарист, предпочел остаться «вне игры». Его часто видели с книгой в руке прогуливающимся взад и вперед, в традиционной коимбрской мантии. Эту мантию с обтрепанными обшлагами он тщательно берег, но разорвал ее однажды, протестуя против превращения университетской церкви в помещение для музея.
Салазар неизменно отвечал отказом на все предложения вступить в монархистскую или какую-нибудь другую партию. Он знал, что его время еще не пришло. Салазар был человеком, который умел ждать. В ожидании своего «звездного часа» он терпеливо и упорно изучал экономику и административное право. Чтобы пополнить свои скудные денежные средства, он давал уроки в колледже, открытом К. Баррейрушем — ярым сторонником английских педагогических принципов. Спустя несколько лет Салазар писал, что «превосходство англосакса, столь ярко продемонстрированное во время европейской войны (1914—1918), объясняется определенными фундаментальными компонентами его воспитания. Португалия нуждается в подобном воспитании, чтобы развить общественный дух… Ее трудности уходят своими корнями не в систему управления, а скорее в необходимость изменить людей. Интеллектуальный тренаж недостаточен. Требуется гармоничное развитие личности в целом». Эта тема о «необходимости изменения людей» стала его излюбленной темой. Еще когда ему было 20 лет, он произвёл подлинный фурор речью, в которой осудил пессимистические тенденции в португальской жизни, безрассудство пораженчества, атаковал «отчаявшихся пессимистов» и превозносил благородство патриотизма.
Поступив в Коимбрский университет, Салазар стал секретарем Академического центра христианской демократии (АЦХД). Этот центр был основан в 1901 г. и временно запрещен новым республиканским режимом. В течение нескольких последующих лет АЦХД стал ядром, вокруг которого сплотились португальские интеллектуалы — католики. Любопытно, что из АЦХД впоследствии вышло целое поколение людей, занимавших высшие посты в правительстве, церкви и университетах.
АЦХД издавал свой еженедельный журнал «Импарсиал» («Справедливый»), главным редактором которого был Мануэл Гонсалвиш Сережейра, который позже на протяжении всего правления Салазара был кардиналом-патриархом Лиссабона. Читая издания АЦХД, можно многое узнать о родоначальниках португальского фашизма, которые тоже сформировали сплоченную группу к 1919 г., когда Гитлер основал национал-социалистическую партию, а Муссолини — «Фашиа ди Комбаттименто».
Еще за несколько лет до того, как Гитлер опубликовал в 1923 г. «Майн кампф», португальские теоретики монархистско-католического направления тщательно изучали восхищавшие их энциклику папы Льва XIII «Рерум Новарум» и произведения консервативных французских писателей Шарля Морра и Леона Блоя. Социальное учение папы Льва XIII, или так называемая «рабочая хартия», выступало против насильственной революции, но за право рабочих на забастовки и справедливую зарплату. Французские писатели выдвинули концепцию корпоративного средневекового общества как альтернативу «эгалитаризма и индивидуализма Французской революции, механического восприятия промышленной революции и атеизма и интернационализма марксизма». Эти концепции были еще больше адаптированы к португальским условиям консервативным писателем Антониу Сардиньей, создавшим доктрину «лузитанского интегризма». В отличие от германских, французских и итальянских фашистских теоретиков, делавших вид, что они озабочены индустриальным развитием своих стран и благосостоянием рабочих, португальский «интегризм» был подчеркнуто спиритуалистской, сентиментальной абстракцией, целью которой было не столько создание нового будущего, сколько воскрешение романтизированного прошлого.
Идеи португальского «интегризма» оказали большое влияние на формирование взглядов Салазара и на его политику, когда он пришел к власти. Введенная им в 1933 г. конституция объявила Португалию «корпоративной республикой, основанной на равенстве граждан перед законом, на свободном доступе всех классов к благам цивилизации и на участии всех конструктивных элементов нации в административной жизни и разработке законов»{40}. Красивая политическая риторика была призвана замаскировать фашистскую сущность салазаровского государства. Португальский фашизм был, если так можно выразиться, фашизмом театрализованным. Но это нисколько не мешало ему быть фашизмом: под густым театральным гримом нетрудно было разглядеть его подлинное лицо{41}.
В период Первой мировой войны Салазар часто писал статьи в журналы и газеты. Но его бесстрастный и скучный стиль больше подходил для исследований в области экономики и финансов, и он стал специализироваться на этой тематике. В частности, он опубликовал статьи «Золотая лихорадка, ее природа и причины (1891—1915)», «Проблема производства пшеницы, некоторые аспекты продовольственного кризиса» и даже исследование о трудовых отношениях под любопытным названием «Мир Христа среди рабочего класса».
В мае 1914 г. Салазар произнес речь в Порту, которая наделала много шума. «Демократия, — сказал он, — должна быть гармонизирована католицизмом. Но для этого нация нуждается в обучении и образовании, а правительственный механизм — в адаптации к условиям времени и места. Демократия стала демагогией, ибо она дала привилегию одному классу за счет другого». Местная пресса отметила безупречный стиль и интеллигентность Салазара и характеризовала его как «одного из наиболее могучих умов нового поколения».