Страница 18 из 97
Когда обманутый португальский губернатор понял, что его попросту оставили в дураках, он решил отказаться от попытки завладеть рудниками.
«Видя, что нет средств открыть рудники, и что все кафры страны бежали с провизией, и он не может оставаться там много дней из-за нехватки продуктов, он спустился вниз по реке к Сене, оставив в Чикоа 200 солдат». Эти солдаты, укрывшиеся за частоколом в Чикоа, оказались в необычайно трудном положении, будучи со всех сторон окружены враждебным населением, стремившимся во что бы то ни стало избавиться от ненавистных чужеземцев. «Солдаты оставались в этом месте несколько месяцев, но не нашли никого, кто бы показал им то, что они желали знать, никого, кто бы продал за деньги провизию, которую они просили, и потому они вынуждены были отнимать ее силой у кафров и предприняли несколько походов в окружающую страну, где захватили много провизии и коров».
Понимая, что штурм укрепленного португальского форта — дело рискованное, африканцы решили покончить со своими врагами с помощью хитрости. Они послали своих людей сказать португальцам, что, «так как они их друзья, они раскроют им место серебряных рудников, которые те так страстно желают знать, чему наши люди очень обрадовались, думая, что трудности и голод, от которых они страдали, после открытия рудников будут хорошо вознаграждены». Оставив 40 человек для охраны форта, 150 португальцев двинулись за проводниками к высокой горе, где, как те уверяли, находились рудники. Но как только отряд вступил в густые заросли, на него набросились спрятанные в засаде 3000 вооруженных африканцев, «убивая и раня как можно больше». И поскольку португальцы «были окружены зарослями и атакованы со всех сторон врагом и не могли сражаться в соответствующем порядке, они были почти все убиты». Вскоре после этого были уничтожены и остатки португальского гарнизона, находившиеся в форте.
Таким образом, попытки Баррету и Омема овладеть богатствами междуречья окончились провалом, натолкнувшись на массовое сопротивление африканских племен.
Судьба двух экспедиций убедила португальскую корону в бесполезности попыток захватить хинтерланд Юго-Восточной Африки. Вскоре после этого Восточной Африке был дан статус капитании, подчиненной вице-королю Индии.
Португальцы теперь не рисковали выходить далеко за пределы своих крепостей в Тете, Сене, Мозамбике, Софале и других местах, расположенных недалеко от побережья. Но и там их жизнь не была безмятежной.
В 90-х гг. XVI в. португальцам пришлось вести изнурительную войну с воинственным и свободолюбивым племенем мазимба (зимба), обитавшим вдоль северного берега Замбези, напротив форта Сена, и принадлежавшим к этнической группе марави[2].
Историю этой войны незаслуженно обходят молчанием историки, хотя она может служить неотразимым аргументом против распространенной легенды о том, что африканские народы легко подчинились португальской колонизации, ибо якобы были неспособны к сколько-нибудь длительному организованному сопротивлению.
Свидетельства источников дают основание полагать, что мазимба были знакомы с фортификационным искусством и были отличными военными тактиками.
Капитан Сантьягу, видя, что «предприятие будет гораздо серьезнее, чем он предполагал», и что «он привел слишком мало людей, чтобы атаковать столь сильного врага и его крепость», раскинул лагерь и послал письмо капитану Тете Чавесу. Тот поспешил на помощь с отрядом в 100 человек. Однако мазимба узнали о подходе португальских подкреплений и решили любой ценой помешать их соединению. Они послали своих разведчиков, которые должны были вести постоянное наблюдение за колонной Чавеса и сообщать о ее маршруте. Узнав от этих агентов, что португальцы расстроили свой боевой порядок и беззаботно спят в гамаках и паланкинах, которые несут рабы, мазимба ночью под покровом темноты тайно покинули крепость «и внезапно напали на них с такой стремительностью, что в короткое время они все были убиты, ни один не остался живым. Когда они были мертвы, мазимба отрезали им ноги и руки, которые унесли на спине вместе со всем их багажом и оружием».
По свидетельству Сантуша, который сам был очевидцем этих событий, мазимба «отпраздновали победу, играя на множестве дудок и барабанов. На следующий день на рассвете они вышли из крепости. Вождь был одет в ризу… неся в левой руке золотой кубок, а в правой — дротик. Все другие зимба несли на спинах конечности португальцев и голову капитана Тете на острие длинного копья и били в барабан, который они взяли у него. Так, с громкими криками и воплями они прошли на виду у Андре де Сантьягу и всех бывших с ним португальцев и показали им все эти вещи. После этого они отступили в свою крепость, угрожая, что то, что они сделали с людьми из Тете, которые пришли на помощь их врагам, они сделают и с ними».
Эта демонстрация, проведенная мазимба, имела именно тот психологический эффект, на который они рассчитывали. Приведенные в ужас этим зрелищем, португальцы решили с наступлением ночи незаметно уйти от крепости. Однако улизнуть незамеченными им не удалось. В тот момент, когда они пытались переправиться через реку, «их услышали мазимба, которые сделали вылазку из своей крепости и обрушились на них на берегу реки. Среди убитых был и Андре де Сантьягу». Всего они убили в этих боях 130 португальцев, в том числе капитанов фортов Тете и Сена. При этом их собственные потери были ничтожными. Эти чувствительные поражения мазимба нанесли португальцам в 1592 г. После этого победоносные мазимба практически стали хозяевами обоих берегов Замбези в районе Сены, чиня препятствия португальскому судоходству и торговле. В 1593 г. капитан Мозамбика Педру де Соуза решил наказать и отогнать от Замбези это ставшее опасным для португальцев племя. Он двинулся против них во главе большого войска из 200 португальцев и 1500 африканцев. Переправившись на другой берег Замбези, он прошел сушей к крепости мазимба и разбил лагерь в том же месте, что и его неудачливый предшественник Сантьягу. Там он приказал открыть огонь из пушек по стенам крепости, но это не дало эффекта, так как они были сделаны из дерева и усилены земляным валом.
Педру де Соуза, «видя, что его артиллерия не смогла поколебать вражескую стену, решил войти в крепость и взять ее штурмом и для этой цели приказал наполнить часть рва, что и было сделано, — рассказывает Сантуш, — с великими трудностями и опасностью для наших людей, так как зимба со стены ранили и убили некоторых из них стрелами. Когда часть рва была заполнена, большое число людей с топорами в руках приблизились к частоколу и начали его срубать, но зимба со стены начали лить на них столько кипящего жира и воды, что почти все были ошпарены и тяжело ранены, особенно нагие кафры, так что никто не осмеливался подойти близко к частоколу, потому что они боялись кипящего жира и из-за страха перед железными крюками, похожими на длинные гарпуны, которые зимба просовывали через амбразуры в стене, раня и захватывая всех, кто подходил близко». Поэтому капитан приказал отступить, и остаток дня был посвящен оказанию первой помощи раненым и получившим ожоги. На следующее утро де Соуза приказал собрать сучья деревьев, из которых были сделаны огромные плетеные башни, которые он распорядился поставить напротив крепостной стены и наполнить землей, «чтобы солдаты могли на них сражаться с помощью ружей, а зимба не посмели появиться на стене и лить кипящий жир на людей, срубающих частокол».
Самонадеянный де Соуза считал, что его остроумная идея неизбежно приведет мазимба к гибели. Но изобретательному португальскому командующему трудно было конкурировать с еще более изобретательными мазимба. На военную хитрость они ответили военной хитростью. Через своих агентов они распространили в лагере португальцев ложный слух о том, что форт Сена осажден большим войском какого-то могущественного африканского вождя и что жены и дети португальцев подвергаются там смертельной опасности. «Эта ложная информация была распространена по лагерю, и жители Сены пошли к капитану и просили его оставить осаду зимба и обратить внимание на то, что гораздо важнее, так как в противном случае они вынуждены будут вернуться домой и покинуть его».
2
Потомками этого племени являются современные мазимба — одно из племен, говорящих на диалекте языка ньнджа. Некоторые исследователи полагают, что название «зимба» португальцы применяли ко всякому чересчур воинственному и дикому племени.