Страница 3 из 19
Она шагнула к нему. По неловкости его поцелуй пришелся не в щеку, а в губы. У Дерека даже возникла мысль, что надо бы извиниться, но он лишь повторил «Спокойной ночи» и отправился в кабинет.
Там его ждал секретарь Рональд Джеймсон. Он только что окончил Оксфорд, был энергичным молодым человеком, но не из тех, кто чересчур усердствует. Работал хорошо и отличался смышленостью. О’Каллаган считал его вполне сносным секретарем и даже располагающим к себе человеком. Но нынешним вечером вид Джеймсона вызвал в нем раздражение и поверг в уныние.
– Что вам, Рональд? – Сэр Дерек опустился в кресло и потянулся за сигарой.
– Звонил сэр Джон Филиппс. Он хотел бы, если вы свободны, зайти к вам сегодня вечером.
– Филиппс? Ему кто-нибудь говорил обо мне? Что ему надо? Это профессиональный визит?
– Не думаю, сэр. Сэр Джон не упоминал о вашем… нездоровье.
– Позвоните ему и скажите, что я с удовольствием приму его. Что-нибудь еще?
– Эти письма… пришло еще одно с угрозой. Позвольте, сэр, я позвоню в Скотленд-Ярд.
– Нет. Это все?
– Было всего одно письмо с пометкой «личное», я положил его на стол.
– Будьте добры, подайте мне.
Джеймсон принес письмо, О’Каллаган посмотрел на конверт, и у него возникло ощущение, словно он проваливается вниз в кабине лифта. Письмо было от Джейн Харден. Он уронил руку с зажатым между пальцами конвертом и остался сидеть, глядя на огонь, с незажженной сигарой во рту. Рональд Джеймсон застыл в неловком ожидании. Наконец, достав зажигалку, поднес ее к сигаре О’Каллагана.
– Благодарю вас, – рассеянно проговорил тот.
– Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
Джеймсон немного поколебался, беспокойно глядя на побелевшее лицо своего работодателя, затем, вспомнив, что Джон Филиппс ждет ответа, вышел.
После того как дверь за секретарем закрылась, О’Каллаган сидел, глядя в камин. Затем с невероятным усилием заставил себя прочитать письмо. На сей раз Джейн Харден не умоляла, а горько и яростно обвиняла. Писала, что она на грани самоубийства. Добавляла, что если бы представилась возможность, то не задумываясь убила бы его.
...
«Не попадайтесь мне на пути. Предупреждаю ради себя, а не ради вас. Я серьезно. От таких мужчин, как вы, Дерек, лучше держаться подальше. Это мое по-следнее слово.
Джейн Харден».
О’Каллаган представил, как это письмо появляется на страницах бульварной газеты. Затем с удивлением услышал, что жена за дверью говорит с его секретарем. Что-то в ее голосе привлекло его внимание, и он прислушался.
– …его что-то тревожит.
– Я тоже так считаю, леди О’Каллаган, – тихо произнес Рональд.
– …в чем дело… из-за каких-нибудь писем?
– Сегодня показался особенно расстроенным… Конечно, этот законопроект…
Сэр Дерек встал, пересек комнату и распахнул дверь. Сесиль и Рональд Джеймсон с заговорщическим видом смотрели друг на друга. Когда дверь открылась, они повернулись к нему. Секретарь покраснел и быстро перевел взгляд от мужа к жене, а Сесиль все так же спокойно продолжала смотреть на него. О’Каллаган почувствовал, что его от злости начинает колотить дрожь.
– До сих пор, – сказал он Джеймсону, – у меня не было оснований полагать, что вы не понимаете конфиденциального характера своей работы. Очевидно, я ошибся.
– Прошу прощения, сэр Дерек… это произошло, потому что…
– Вы не вправе ни с кем обсуждать мои дела. Ни с кем! Ясно?
– Да, сэр.
– Не будь смешным, Дерек, – произнесла Сесиль. – Я задала мистеру Джеймсону вопрос, и он не мог на него не ответить. Мы оба беспокоимся о тебе.
О’Каллаган дернул головой, давая понять секретарю, чтобы тот ушел. Поклон Джеймсона получился каким-то жалким. Он направился в свою комнату, задержался на пороге и, снова пробормотав извинения, скрылся.
– Послушай, Дерек, – проговорила леди О’Каллаган. – Мне кажется, ты ведешь себя неразумно. Я только спросила этого несчастного молодого человека, не получал ли ты каких-нибудь писем, которые могли бы стать причиной твоего необъяснимого поведения. И он ответил, что с сегодняшней почтой пришло некое письмо, и оно, видимо, тебя расстроило. Что за письмо, Дерек? Новая угроза тех типов – анархистов?
Министр был не настолько зол, чтобы не уловить новые нотки в голосе жены.
– Подобные угрозы – неслыханная наглость, – поспешно продолжила она. – Не понимаю, почему ты не разберешься с этими людьми.
– Письмо не имеет к ним никакого отношения, а мое, как ты выразилась, «необъяснимое поведение» никак не связано с этим письмом. Я нездоров и встревожен своим состоянием. Может, тебя обрадует, если я скажу, что сегодня вечером ко мне придет Джон Филиппс?
– Рада слышать.
Прозвенел дверной звонок, и супруги недоуменно переглянулись.
– Рут? – недовольно прошептала леди О’Каллаган.
– Меня нет, – быстро проговорил Дерек, почувствовав, что больше не сердится на жену. – Тебе тоже лучше скрыться, Сесиль.
Она быстро направилась к его кабинету, и муж по-следовал за ней. Снизу донесся звук – Нэш открывал дверь.
– Сэра Дерека и супруги нет дома, мадам.
– Однако свет в кабинете горит.
Супруги обменялись испуганными взглядами.
– Вероятно, там мистер Джеймсон.
– Именно его я и хотела повидать.
Нэш растерянно пробормотал что-то. Затем они услышали стук, с которым зонт мисс Рут О’Каллаган занял свое место в стойке. Не сговариваясь, супруги подошли к камину, и леди О’Каллаган закурила.
Открылась дверь, и появилась Рут. За ней мелькнуло страдающее лицо Нэша.
– Вот вы где, дорогие. А Нэш сказал, что вы ушли.
– Нас только «нет дома», дорогая, – объяснила Сесиль. – Дерек ждет врача. Нэш сглупил, не сообразив, что вас это не касается.
– Ах вот как! – воскликнула Рут. – Нет, Дерри, дорогуша, тебе таким способом не избавиться от своей старушки сестры. Я пришла специально к тебе, и сильно рассержусь и жутко обижусь, если ты не выполнишь мою просьбу.
Она порылась в бездонной сумке и извлекла из ее глубин знакомый запечатанный белый пакет.
– Рут, я не могу глотать любое лекарство, которое попадается тебе на глаза!
– А я и не жду, что ты меня послушаешься. Понимаю, ты считаешь, что твоя старушка сестра выжила из ума. Но она знает, что полезно ее большому знаменитому брату. Сесиль, вас он послушается. Убедите его принять один малюсенький порошочек. Они просто замечательные. Вот, прочитайте письма…
Нетерпеливыми, неловкими пальцами она распаковала пакет, где лежала круглая зеленая коробочка, украшенная изображением обнаженного мужчины, перед которым было нарисовано нечто напоминающее разряд электрического тока.
– Порошков всего шесть, – возбужденно продолжила Рут. – Но уже после первого отмечается заметное улучшение. «Живительные вольты». Пришли сот-ни писем от терапевтов, хирургов, политиков – да-да, Дерри, от многих политиков. Они буквально молятся на эти порошки. Не поверишь: у них были абсолютно те же симптомы, что у тебя.
Ее напористость вызывала жалость. И вся она, со своими толстыми руками, водянистыми глазами и огромным носом, казалась неуклюжей и неукротимо пылкой.
– Рут, ты же не знаешь, какие у меня симптомы!
– Еще как знаю. Сильные схватки в животе. Сесиль, прочитайте все, что здесь написано.
Леди О’Каллаган взяла коробочку и посмотрела на капсулу с лекарством.
– Дам ему сегодня на ночь, – пообещала она, словно потакая раскапризничавшемуся ребенку.
– Супер! – Рут имела привычку вворачивать в свою речь жаргонные словечки. – Рада до ужаса. Утром все твои боли исчезнут. – Лучезарно улыбнувшись, она сделала рукой неопределенный жест.
– А теперь, моя старая девочка, боюсь, что улетучиться придется тебе. – Сэр Дерек тщетно пытался подстроиться под ее легкомысленный тон, изображая братскую игривость. – Кажется, я слышу, что ко мне явился Филиппс.
– Пойдемте, Рут, – предложила Сесиль. – Нам пора удалиться. Спокойной ночи, Дерек.