Страница 40 из 46
Поэтому сейчас каждый свой шаг он перестраховывал с такой тщательностью, которая в случае новых непредвиденных случайностей гарантировала бы его, во всяком случае, от окончательного разжалования.
Разработку русской радистки он вел осторожно и неторопливо; после пяти бесед с Аней почувствовал, что скованность девушки прошла; со дня на день он ждал, что она примет его предложение и тогда он получит в руки связь, а по связи уж куда легче идти на внедрение в подполье.
После каждой беседы Берг исписывал гору бумаги, восстанавливая каждое слово русской радистки со скрупулезной точностью, – это был его оправдательный документ. Более того, когда Берг почувствовал, что девушка вот-вот «дозреет», он связался с шефом краковского гестапо. Крюгер приехал к нему вечером, и они вдвоем просидели над материалами, приобщенными Бергом к делу, условно названному «Елочка». Шеф гестапо одобрил проведенную работу, и Берг сразу же попросил шефа позвонить руководителю отдела А-2 с тем, чтобы в дальнейших контактах, если они появятся, руководство отдела А-2 оказывало помощь Бергу в разработке этой перспективной операции.
Шеф гестапо спросил Берга:
– Послушайте, а не слишком ли жирная фигура для вербовки к красным полковник Берг?
– Приятно слышать, – улыбнулся Берг, – что меня считают жирной фигурой.
Крюгер ответил:
– Ну поймите меня правильно.
– Я понимаю вас верно, – ответил Берг, – я использую возможность шутить в разговоре с человеком, понимающим юмор. Увы, это редкое качество… Мне кажется, что, если им предложу свои услуги я и в случае если они это наше предложение примут, тогда мы войдем в контакты с более высоким уровнем заинтересованностей красных, чем ежели бы свои услуги им предложил унтер-офицер. По тому кругу интересов и по тем вопросам, которые они могут поставить передо мной, мы поймем их дальние планы, а не местные интересы – полка или в лучшем случае дивизии, противостоящей нашей обороне на том или ином участке фронта.
Шеф сидел задумчиво, поигрывал пригоршней карандашей, кусал верхнюю губу и щурил левый глаз.
Берг нажал:
– Если эта наша операция пройдет успешно, думаю, Кальтенбруннер останется в высшей степени доволен нами.
Это было приглашением к танцу: Берг дал аванс на обоюдную славу.
Крюгер положил карандаши на стол и снял трубку телефона.
– Отто, – сказал он руководителю отдела А-2, – мы с Бергом задумали интересную работу. Поднимись к нам, пожалуйста, мы обговорим детали.
...
«Около десяти часов, – записывал Берг, – мы сели ужинать. Радистка учила меня, как надо заваривать чай. Она утверждала, что его нельзя кипятить на плитке, а надо держать укрытым теплой тряпкой.
Я . Почему вы так думаете?
Она . Так делала мама. У нас в Сибири умели заваривать чай, нигде так не могут чаевничать, как у нас.
Я . А кофе вы любите?
Она . Не очень. Оно горькое.
Я . Надо говорить „он“.
Она . Это не по правилам грамматики.
Я . Придется поставить вам двойку по русскому устному. Я готов доказать со словарями и учебниками мою правоту.
Она . Сдаюсь.
Я . Памятуя формулу Максима Горького: „Если враг не сдается, его уничтожают“, я бы загнал вас в угол. Так или иначе.
Она . Я много думала над нашими разговорами.
Я . Ну и?
Она . Я не могу поверить вам. Мы однажды поверили вашему честному слову.
Я . Кто это мы?
Она . Мы – СССР.
Я . Чьему слову вы поверили?
Она . Мы поверили честному слову немцев в тридцать девятом году».
(Кое-что Берг записывать не стал, потому что разговор был следующего содержания:
Берг . Немцев ли?
Аня . Кого же еще…
Берг . Если мне не изменяет память, в одном из ваших партийных документов, конкретно в докладе Сталина, было сказано: Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается… Не надо путать одного человека и весь народ.)
Всю дальнейшую часть беседы Берг воспроизвел полностью:
...
« Она . Если бы вы отправили сейчас весточку моему командованию…
Я . Каким образом? Написать на конверте: „Москва, Кремль“ и опустить в ящик?
Она . Вы – разведчик, вы и придумывайте, как переправить.
Я . Ну хорошо, допустим, я отправил с одним из ваших пленных. Какой смысл?
Она . Этого будет достаточно для моего согласия.
Я . Наоборот. Вам не поверят.
Она . Почему?
Я . Потому, что это немыслимое дело, чтобы полковник немецкой разведки отправлял через линию фронта письма с предложением сотрудничать.
Она . Есть возможность связаться с командованием, не переправляясь через линию фронта. Зачем же исключать такую возможность?
Я . Ну что ж… Интересно… Хотя очень опасно. Если вы провалитесь здесь – вы или ваши здешние руководители, – тогда, скорее всего, вы попадете в руки гестапо. И там вас выпотрошат: гестапо – это отнюдь не армейская разведка.
Она . Вы ошибаетесь. Здесь я могу дать вам любую гарантию.
Я . На будущее: старайтесь быть аналитиком. Подчиняйте эмоции разуму. Все не так просто, как вам сейчас представляется. Все значительно сложнее.
Она . Вы правы. Но только чрезмерное усложнение так же опасно, как и упрощение. И не столько опасно, сколько смешно.
Я . Я готов встретиться с вашим человеком и передать ему весточку от вас. Могу передать ему – в порядке аванса – интересующие вас документы и принести от этого вашего человека сообщение: передал я документы или нет.
Она . Какие документы вы можете передать?
Я . Пожалуйста, на выбор: дислокация частей гарнизона, планы перемещения войск.
Она . Это может быть дезинформацией с вашей стороны.
Я . Конечно. Все может быть. Все может быть, если никому не верить. В общем, видимо, наш разговор следует считать несостоявшимся. Я спасу вам жизнь, я отправлю вас в лагерь. Но давайте больше к моему предложению не возвращаться.
Она . Почему же… Я, между прочим, могу сообщить вашему начальству о ваших предложениях.
Я . Это нецелесообразно по трем причинам: во-первых, вам не поверят, во-вторых, это будет стоить вам жизни, и, в-третьих, я уже никогда не смогу попробовать помочь вам в вашей борьбе.
Она . О том, чтобы вы связались с нашими людьми здесь, не может быть и речи: они ушли со своих явок, и я не знаю, где они могут быть.
Я . Вы хотите, чтобы я перебросил вас через линию фронта?
Она . Конечно.
Я . Значит, вы согласны поехать на радиоцентр?
Она . Сначала я хочу посмотреть, какую дезинформацию мне придется передавать нашим.
Я . Хорошо. Завтра вы увидите эти материалы. Я могу сообщить радистам, что вы дали принципиальное согласие?
Она . Сначала дайте мне просмотреть материалы и объясните, какую цель они преследуют.
Я . Хорошо. Завтра утром я вызываю вас на очередной допрос.
Она . До свиданья.
Я . Спокойной ночи».
Назавтра Берг проинформировал шефа гестапо, что русская радистка приняла его предложения, и сразу же связался с оперативным отделом штаба армейской группировки «Висла» с просьбой подготовить серию серьезных дезинформаций стратегического значения.
Истинная причина