Оставь для меня последний танец

Я переговорила с Кейси, уточнив, что он заедет за мной в четыре часа, и вернулась в офис, чтобы свести воедино предварительные черновые записи для биографического очерка о Николасе Спенсере. У меня появилась потрясающая идея заголовка: «Жертва или мошенник?»

Взглянула на одну из последних фотографий Ника, снятых незадолго до крушения самолета. То, что я увидела, мне понравилось. На крупном плане было видно серьезное, задумчивое выражение глаз, плотно сжатый рот не улыбался. Фотография человека глубоко озабоченного, но надежного.

Вот подходящее слово: надежный. Не могла себе представить, чтобы человек, который поразил меня в тот вечер за ужином, или тот, который спокойно смотрел с фотоснимка мне в глаза, стал лгать, изворачиваться и инсценировать собственную смерть в авиакатастрофе.

Эта мысль повлекла за собой другую мысль, которую я безоговорочно приняла. Авиакатастрофа. Я знала, что Ник Спенсер сообщил свои координаты авиадиспетчеру в Пуэрто-Рико всего за несколько минут до прекращения связи. Была сильная гроза, и люди, считавшие Ника погибшим, предполагали, что в самолет ударила молния или он попал в зону сдвига ветра. Те же, кто верил в спасение Спенсера, полагали, что ему каким-то образом удалось выбраться из самолета до крушения, им же подстроенного.

Было ли другое объяснение? Насколько хорошо проводилось обслуживание самолета? Как себя чувствовал Спенсер перед отъездом? У людей в состоянии стресса, даже в возрасте сорока с небольшим, случаются сердечные приступы.

Я сняла трубку. Пора было в спокойной обстановке встретиться со сводной сестрой. По телефону сказала ей, что хочу приехать и поговорить.

— Поговорим с глазу на глаз, Линн.

Она как раз собиралась куда-то уходить, поэтому торопилась.

— Карли, я еду на выходные в гостевой дом в Бедфорде. Не хотите приехать в субботу, во второй половине дня? Там очень спокойно, и у нас будет много времени для разговора.

41

По пути обратно в Бедфорд Нед остановился на автозаправке, потом в магазинчике рядом со станцией техобслуживания купил содовой, соленых крендельков, хлеба и арахисового масла. Такого рода еду он любил поглощать, когда смотрел телевизор, а Энни в это время слонялась по квартире или по дому в Гринвуд-Лейке. Она не часто смотрела телевизор, разве только некоторые шоу наподобие «Колеса фортуны». Обычно угадывала ответы раньше участников.

— Тебе надо им написать. Могла бы принять участие в программе, — бывало, говорил он ей. — Все призы были бы твои.

— Я бы стояла там дура дурой и слова не вымолвила, если бы все эти люди на меня смотрели.

— Да перестань.

— Точно.

Иногда в последнее время ему стоило только подумать о ней, и уже казалось, он с ней говорит — например, когда он собирался поставить на кухонный стол содовую и прочую снедь, то слышал, как Энни велит ему приготовить на утро молоко и хлопья.

— Тебе надо правильно питаться, Нед, — говорила она.

Ему нравилось, когда она его бранила.

Когда Нед остановился залить бензин и купить еды, она была рядом, но оставшуюся часть пути до Бедфорда он ее не видел и не чувствовал ее присутствия в машине. Он не видел даже ее тени — возможно, из-за темноты.

На подъезде к участку Спенсеров Нед убедился в том, что на дороге нет других машин, и только после этого подъехал к служебным воротам и набрал код. Когда он поджигал дом, на руках у него были перчатки, так что отпечатков на панели он не оставил. Теперь это не имело значения. После того как он навсегда исчезнет, все узнают, кем он был и что совершил.

Нед поставил машину в служебный гараж, как и планировал. В помещении была лампочка под потолком, и хотя он знал, что с дороги света не видно, все-таки не рискнул его включить. В бардачке автомобиля миссис Морган он нашел фонарик, но, выключив фары, обнаружил, что фонарик не нужен. Лунного света, лившегося через окно, было достаточно, чтобы рассмотреть сложенную мебель. Нед подошел к штабелю садовых стульев, снял верхний и поставил его между машиной и стеной с полками.

Для этого типа мебели было какое-то название, но не кресло и не кушетка.

— Как называется эта штука, Энни? — спросил он.

— Тахта.

Он мысленно слышал, как она произносит это слово.

Длинные подушки были сложены на верхней полке, и он с трудом стащил одну из них вниз. Она была тяжелая и толстая, и, положив ее на тахту, Нед попробовал лечь. Не менее удобно, чем в его кресле дома. Он, однако, еще не собирался спать, поэтому открыл бутылку скотча.

Когда его наконец потянуло в сон, стало прохладно, поэтому он открыл багажник, снял с винтовки одеяло и положил ее рядом с собой. Приятно было, что винтовка лежит рядом и что они с ней укрыты общим одеялом.

Он знал, что здесь он в безопасности, поэтому мог позволить себе уснуть.

— Тебе надо поспать, — прошептала Энни.

Когда проснулся, то по теням догадался, что день близится к вечеру — он проспал весь день.

Нед встал и, пройдя к правой стороне гаража, открыл дверь чулана, в котором были раковина и туалет.

Над раковиной висело зеркало. Взглянув на себя, Нед увидел покрасневшие глаза и щетину на лице. Он брился менее суток назад, а борода опять отрастает. Перед тем как вечером лечь спать, он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, но, пожалуй, следовало их снять. Сейчас они выглядели мятыми и неопрятными.

«Не все ли равно?» — подумал он про себя.

Нед плеснул в лицо холодной водой и снова посмотрел в зеркало. Отражение было размытым. Вместо своего лица ему померещились глаза Пег и миссис Морган, широко раскрытые от ужаса. Это был тот момент, когда каждая из них поняла, что сейчас умрет.

Потом в глубине зеркала замелькали образы миссис Шефли и Харников. У них тоже были испуганные глаза. Они тоже понимали, что с ними скоро что-то случится, что он придет за ними.

Было еще слишком рано ехать в Гринвуд-Лейк. По сути дела, он решил, что не следует уезжать из гаража до десяти, чтобы приехать на место около четверти двенадцатого. Вчера вечером, разъезжая поблизости от дома Харников и поджидая их возвращения, он вел себя глупо. Его могли заметить копы.

Содовая успела нагреться, но ему было все равно. Вполне хватало крендельков. Не нужны были ни хлеб, ни арахисовое масло или хлопья. Он включил автомобильное радио и нашел новости. И в девять, и в полдесятого не передавали ничего о том, что надоедливую домовладелицу из Йонкерса нашли дома застреленной. Возможно, полицейские позвонили в ее дверь, увидели, что машины нет, и решили, что она поехала в гости, подумал Нед.

Правда, завтра они могут проявить больше пронырливости. К тому же завтра ее сын, давно не получавший от нее вестей, может начать беспокоиться. Но это будет завтра.

Без четверти десять Нед поднял дверь гаража. На улице было прохладно, но такая прохлада бывает приятной после теплого солнечного дня. Он решил немного размяться.

Пройдя по тропинке через рощицу, Нед оказался в английском саду, за которым виднелся бассейн, и вдруг остановился.

«Что это там?» — подумал он.

В гостевом доме жалюзи были опущены, но из-под них проникал свет. В доме кто-то был.

Нед подумал, что это не могут быть слуги. Они захотели бы поставить машину в гараж. Держась в тени, он прошел мимо бассейна, обошел кругом шпалеру из вечнозеленых растений и осторожно двинулся в сторону гостевого дома. Он заметил, что одно жалюзи на боковом окне слегка приподнято. Стараясь двигаться бесшумно, как, бывало, в лесу, когда подкарауливал белок, Нед проскользнул к этому окну и пригнулся.

Внутри он увидел Линн Спенсер, которая сидела на диване с бокалом в руке. Напротив нее сидел мужчина — тот самый, что бежал тем вечером по подъездной аллее. Неду не было слышно, о чем они говорят, но по выражению их лиц он догадался, что они чем-то встревожены.

Если бы у них был счастливый вид, он сразу вернулся бы за винтовкой и прикончил бы их на месте. Но ему нравилось, что они обеспокоены. Жаль, не было слышно, о чем они говорят.