До тебя (ЛП)

Пенелопа Дуглас

До тебя

Пролог

Меня зовут Джаред.

Меня зовут Джаред. Меня зовут Джаред.

Я повторял фразу снова и снова, пытаясь заставить свое сердце биться не так быстро. Хотел познакомиться с нашими новыми соседями, но жутко нервничал.

Теперь по соседству поселился еще один ребенок. Наверно, ей тоже десять, как и мне. Я улыбнулся, увидев, что она была в бейсболке и кедах. Другие девчонки на нашей улице так не одевались. К тому же она красивая.

Я облокотился на подоконник, разглядывая их дом, оживший из-за музыки и света. Там давно никто не жил, а последние хозяева были старыми.

Между нашими домами росло большое дерево, но мне все равно было видно сквозь листья.

– Эй, солнышко.

Повернув голову, заметил свою маму, которая стояла, прислонившись плечом к двери моей спальни. Она улыбалась, только в глазах у нее стояли слезы, и одежда была помятая. Она опять болела. Ей всегда становилось плохо, когда она пила что-то из бутылок.

– Похоже, у нас новые соседи, – продолжила мама. – Ты с ними уже познакомился?

– Нет. – Я покачал головой, снова отвернувшись к окну. Мне хотелось, чтобы она ушла. – У них нет мальчиков, только девочка.

 – А ты не можешь дружить с девочкой? – Ее голос стал хриплым; я услышал, как она сглотнула. Я знал, что будет дальше. У меня в животе все сжалось.

– Нет, не могу.

Мне не нравилось разговаривать с мамой. Вообще-то, я не знал, как с ней говорить. Я чаще всего оставался один, а она меня раздражала.

– Джаред… – начала мама, но не закончила. Несколько мгновений спустя я услышал, как она хлопнула дверью где-то в конце коридора. Наверно, пошла в ванную, чтобы вырвать.

Моя мама пьет много алкоголя, особенно на выходных. Внезапно мне расхотелось знакомиться со светловолосой соседкой.

Ну и что, если она показалась классной и любит кататься на велосипеде?

Или что группа Alice in Chains звучала из ее спальни? По крайней мере, я предположил, что это ее спальня. Шторы были задернуты.

Я выпрямился, готовый просто забыть обо всем, и решил приготовить себе чего-нибудь поесть. Мама наверняка готовить не будет.

Но тут увидел, как шторы в комнате девочки распахнулись, поэтому остановился. Она стояла у окна. Это ее комната!

 По какой-то причине я улыбнулся. Мне нравилось, что наши комнаты располагались напротив. Я прищурился, пытаясь получше ее разглядеть, пока она открывала двери балкона, только мои глаза расширились, когда я увидел, что моя соседка собиралась сделать.

Что? Она сумасшедшая?

Я быстро поднял створку окна, высунувшись наружу, в ночь.

– Эй! – крикнул. – Ты что делаешь?

Девочка вздернула голову. У меня перехватило дыхание, потому что она покачнулась на ветке, по которой пыталась взобраться. Ее руки взметнулись вверх. Я тут же перелез через окно на дерево, ей на помощь.

– Осторожней! – закричал я, когда она пригнулась и схватилась за толстую ветвь руками. Я покрался дальше, держась за ветки у себя над головой.

Глупая девчонка. Что она вытворяет?

Она стояла на четвереньках, держась за качавшееся дерево, и смотрела на меня своими огромными голубыми глазами.

– Тебе нельзя забираться сюда одной, – огрызнулся я. – Ты чуть не упала. Иди сюда. – Я нагнулся, чтобы схватить ее за руку.

У меня в пальцах сразу защекотало, как бывает, когда передавишь руку. Девочка поднялась на дрожащих ногах, и я повел ее к стволу.

– Зачем ты это сделал? – недовольно спросила она. – Я знаю, как лазать по деревьям. Ты меня напугал, поэтому я чуть не упала.

Я оглянулся, усевшись на толстую ветку, отходившую от ствола, вытер руку о свои длинные шорты.

– Ну да, конечно.

Глядя на нашу улицу, Фолл Эвэй Лэйн, все никак не мог избавиться от ощущений у меня в ладони после ее прикосновения. Приятное гудение поднялось вверх по руке, распространилось по всему телу, все волосы словно встали дыбом. Мне хотелось рассмеяться, потому что было щекотно.

Девочка продолжала стоять на месте, наверняка дуясь, но потом присела рядом со мной. Наши ноги, болтаясь, свисали с ветки.

– Ты, значит, – она указала на мой дом, – тут живешь?

– Ага. Со своей мамой, – ответил я и глянул на нее как раз вовремя, чтобы заметить, как моя соседка опустила глаза и начала теребить пальцами.

Она казалась такой грустной, а потом сдвинула брови, будто старалась не расплакаться.

Что я такого сказал?

На ней до сих пор был тот же комбинезон, в котором видел ее раньше, когда они с отцом разгружали свои вещи. Волосы распущены. Если не считать грязного пятна на штанине, выглядела она чисто.

Мы сидели так около минуты, просто рассматривая улицу, слушая, как шелестят от ветра листья.

По сравнению со мной девочка казалась такой маленькой, словно в любую секунду она могла упасть, не в силах удержаться на дереве. Уголки ее губ были опущены, и я не знал, почему ей так грустно. Я знал только то, что не смогу уйти отсюда, пока ей не станет лучше.

– Я видел твоего папу. А где твоя мама?

Ее нижняя губа задрожала, после чего девочка посмотрела на меня.

– Моя мама умерла весной. – У нее в глазах собрались слезы, но она начала глубоко дышать, словно пыталась казаться сильной.

Я никогда не встречал ребят, у которых умерли родители, и почувствовал себя виновато, потому что мне не нравилась моя мама.

– У меня нет папы, – сказал, стараясь ее поддержать. – Он ушел, когда я был маленьким, и мама говорит, что он плохой человек. По крайней мере, твоя мама не хотела тебя оставлять, так ведь?

Знаю, мои слова прозвучали глупо. Я не хотел все выставить так, будто ей повезло больше, чем мне. Просто мне казалось, что я должен сказать хоть что-нибудь, чтобы ей стало лучше. Или даже обнять ее – именно это мне сейчас очень хотелось сделать. Но я не стал. Просто сменил тему.

– Я видел, у твоего папы есть старая машина.

Она не посмотрела на меня, но закатила глаза.

– Это Шеви Нова, а не какая-то старая машина.

Я знал марку. Хотел проверить, знала ли моя соседка.

– Мне нравятся машины. – Я снял свои кеды DC, позволив им свалиться на землю. Она сделала то же самое со своими красными Конверсами. Наши босые ноги раскачивались туда-сюда в воздухе. – Когда-нибудь я буду гонять на Петле, – сказал ей.

Ее глаза оживились; она повернулась ко мне.

– Что такое Петля?

– Гоночный трек, где собираются взрослые ребята. Мы сможем туда попасть, когда перейдем в старшие классы, но нам понадобится машина. Ты можешь прийти, поболеть за меня.

– А почему мне нельзя будет поучаствовать в гонке? – Девочка выглядела сердито.

Она серьезно?

– Не думаю, что они разрешают девчонкам гонять, – ответил я, пытаясь не рассмеяться ей в лицо.

Она прищурилась, отвернувшись в сторону улицы.

– Ты заставишь их, чтобы мне разрешили.

Уголки моих губ приподнялись, но я сдержал смех.

– Может быть.

Обязательно.

Соседка протянула мне руку для рукопожатия.

– Я Татум, но все зовут меня Тэйт. Мне не нравится имя Татум. Понял?

Я кивнул, пожимая ее ладошку, и ощутил, как по руке разлился поток тепла.

– Я Джаред.

1

Шесть лет спустя...

Кровь стекает по моей нижней губе на пол, будто струя красной краски. Я даю ей собраться во рту, пока она не прольется наружу, потому что сплевывать чертовски больно.

– Пап, пожалуйста, – молю я; мой голос дрожит вслед за всем телом, содрогающимся от страха.

Мама была права. Он плохой человек, и я жалею, что уговорил ее разрешить мне провести лето с ним.

Я стою на коленях на кухонном полу, дрожа, со связанными за спиной руками. Грубая веревка врезается в запястья.