Другая жена

— Чего он хотел?

— Всего лишь сообщить, что выследили хозяина пистолета, из которого был застрелен Джимми. Какая-то женщина купила его в ломбарде.

— Какая-то женщина? Что за женщина?

— Не знаю. Такого имени я никогда не слышал.

На миг как будто все вокруг меня изменилось — комната, Бетси, чей взгляд меня уверял, что ее любопытство было полностью удовлетворено. Предыдущая спокойная атмосфера исчезла, или, точнее, мне показалось, что я стоял перед фальшивым фасадом, прикрывавшим таившуюся за ним опасность.

Ведь ничего не случилось. Совершенно случайно все сошло с рук. Но Трэнт мог и не звать меня к телефону, мог с тем же успехом попросить Бетси передать это мне. Или мог позвонить прямо Дафне, вместо того чтобы звонить мне. А если бы Бетси или Дафна услышали об Анжелике…

Весь остаток вечера меня не покидали мысли о неприятностях, которые могли произойти и не произошли. И снова я понимал, что план добиться безопасности совсем не обеспечивает безопасность. Если эта угроза меня миновала, в любые день и ночь могут явиться новые.

Краткое ослепление уверенностью в себе кончилось. С этой минуты я буду настороже.

Назавтра в пять часов, когда я уже собрался уходить с работы, вошла Молли Макклинток, с гримасой деланного испуга на лице.

— Дожили, дорогой вице-президент! — сказала она. — Полиция! Некий лейтенант Трэнт.

В самом деле, кто еще это мог быть, кроме него: незаметный, тихий, без малейших претензий. Именно эта изощренная «трэнтовская» манера действовала на меня сильнее всего и еще сознание, что это враг.

Я предложил ему кресло, но он продолжал стоять по ту сторону стола, улыбаясь мне.

— Я опять к вам, как видите, — сказал он. — Только что я снова заезжал на Десятую западную улицу. Рад вам сообщить, что на этот раз мне повезло чуть больше.

Его непроницаемые глаза — серые или голубые? — перешли с моего лица на стену комнаты, словно там нашли что-то интересное. Ничего интересного там не было. Я перебрался в кабинет Ламберта и еще не нашел времени что-то изменить. Единственное, что тут висело, — голова лося, которого Ламберт когда-то застрелил в Канаде. Трэнт сосредоточенно ее изучал.

Казалось, он ждет, что я скажу. Я постарался спросить так равнодушно, как только мог:

— Это значит, вы выследили ту женщину?

Взгляд его от головы лося вернулся ко мне.

— Нет, пока нет, мистер Хардинг — пока. Но зато выяснили кое-что интересное для вас, весьма интересное.

— Интересное?

Вот тут лейтенант Трэнт сел. Сел в кресло напротив меня, достал сигарету и закурил. До сих пор я курящим его не видел. Все это выглядело как некий ритуал.

— Когда я на этот раз пришел на Десятую западную, на втором этаже застал одну женщину — некую миссис Шварц.

Поднеся к глазам сигарету, он внимательно рассмотрел столбик пепла на ее конце, потом нерешительно оглядел письменный стол. Я придвинул ему пепельницу. Положив в нее сигарету, он, казалось, забыл о ней.

— Миссис Шварц оказалась нам очень полезна.

Я говорил себе, что его многозначительные жесты, его намеки, его привычка произносить простые вещи так, словно они имели Бог весть какое значение, — все это обычные полицейские штучки, которыми он пользуется просто машинально. Не было повода полагать, что хоть что-то из этого относится ко мне. Просто — поскольку я и так чувствовал себя виноватым — они меня нервировали.

— Как я уже сказал, — тем временем продолжал он, — миссис Шварц живет на втором этаже. Там только две квартиры. Вторая принадлежит мужчине, который сейчас в Мексике. Несколько месяцев назад, сказала мне миссис Шварц, а если точнее, то два месяца, в квартиру въехала женщина по имени Анжелика Робертс. У нее, как утверждает миссис Шварц, был один постоянный посетитель. Я спросил, не знает ли она, как его звали. «Ну, конечно, — ответила она, — его звали Джимми Лэмб».

Взяв из пепельницы сигарету, он оглядел ее и положил обратно. От его слов меня вновь охватил прежний страх, а с ним и прежнее зло на Анжелику. Неужели она обязательно должна все испортить? Говорила же, что соседка напротив ничего о ней не знает! Хорошенькое «ничего», если миссис Шварц даже знает, как звали Джимми.

— Миссис Шварц, — продолжал Трэнт, — вдова, и, как многие вдовы, которым нечем заняться, интересуется соседями. Мисс Робертс для нее была загадкой. С одной стороны, она была весьма привлекательна, с другой — их отношения с Лэмбом носили необычайно бурный характер. Они все время скандалили. Нет, миссис Шварц не жаловалась. Напротив, все происходящее скорее скрашивало ее жизнь, внося разнообразие. И вот ей предоставилась возможность сыграть роль доброй самаритянки. Мисс Робертс через месяц после переезда подцепила где-то вирусный грипп. О ней некому было позаботиться, и тогда миссис Шварц охотно взяла на себя роль ангела-хранителя. Приносила еду, стелила постель, короче, помогала, чем могла. И чтобы мисс Робертс не приходилось вставать, впуская ее, они условились, что миссис Шварц закажет еще один ключ от квартиры.

Однажды вечером миссис Шварц, вернувшись из кино, хотела зайти к мисс Робертс — узнать, не нужно ли чего. Но, войдя внутрь, наткнулась прямо на мистера Лэмба, пьяного и взбешенного, который в спальне пытался задушить мисс Робертс.

Этот сочный, непривычный для полицейского стиль рассказа был чем-то новым, и уже в его многословии таилось что-то недоброе. Слушая его, я нервно глотал слюну, проклиная Анжелику и ее безответственность. Почему она мне не сказала, что соседка полностью в курсе дела?

Трэнт, облокотившись на стол, приветливо улыбался, якобы ничего не замечая.

— Неожиданное появление миссис Шварц Лэмба отрезвило, и он исчез.

Придя назавтра, на шее мисс Робертс она заметила ряды багровых пятен, но мисс Робертс об этом промолчала. Но сделала вот что: хотя была еще совсем больна, встала и почти на два часа ушла из дому. А когда позднее миссис Шварц поправляла подушки, нашла под ними пистолет. Спросила: «Так вы за этим выходили?»

И мисс Робертс ответила: «Да».

Уголки рта Трэнта жалостливо опустились.

— Извините за мелодраматическую историю, мистер Хардинг. Она, безусловно, бесконечно далека от мира, в котором вращаетесь вы и семья Кэллингемов. Но, оказывается, история на этом не кончилась. Через несколько дней мистер Лэмб вернулся, словно ничего не случилось, и ссоры, скандалы и примирения начались снова.

Теперь он разглядывал свои пальцы, словно прикидывая, не пора ли делать маникюр.

— Миссис Шварц еще не знала, что Лэмб был убит. Когда я сообщил ей об этом и назвал дату, ее информация многое объяснила. Она точно помнила, когда видела в доме Лэмба последний раз. Это было за три дня до убийства. В ту ночь Лэмб устроил большую сцену, свидетелем которой отчасти оказалась миссис Шварц. Речь шла о том, что Лэмб влюбился в другую женщину и собирался на ней жениться, и он дал понять мисс Робертс, что пришел сказать ей последнее «прости». Та, другая женщина, я полагаю, да и вы, наверное, тоже, была Дафна Кэллингем. Наш приятель явно собирался поправить свои дела.

Откинувшись назад, так что передние ножки его кресла поднялись над полом, совершенно расслабившись, он, казалось, убежден был, что его история из закулисной жизни Манхэттена может интересовать меня, как и его, — чисто профессионально.

— В ночь убийства миссис Шварц не было дома. Гостила у сестры. Но на следующий день вернулась, и хотя, как утверждает, до ее отъезда мисс Робертс там еще жила, теперь квартира была пуста и все вещи мисс Робертс исчезли. Позднее она меня туда провела. И оказалась права. В квартире не осталось ничего, за что мы могли бы зацепиться.

Ножки кресла снова стали на пол.

— Теперь мы можем сделать следующие выводы, мистер Хардинг: у мисс Робертс был пистолет; мисс Робертс — женщина, мягко говоря, привыкшая к насилию; мисс Робертс осталась с носом — и мисс Робертс исчезла в ту ночь, когда произошло убийство. Похоже, что убийцу нам не следует искать где-то еще, вам не кажется?