Страница 3 из 5
В парке она внезапно сослалась на усталость и присела на скамейку. Я внимательно наблюдал за ней. Она собиралась произнести что-то очень важное. Для неё и для них обоих. Наступила мучительная пауза. Она молчала. И он молчал. Я всячески пытался заставить её заговорить — кружился у ног, вилял хвостом, гипнотизировал взглядом и в результате не выдержал и даже залаял. Но она не поняла меня, тяжело вздохнула, резко поднялась и сказала, что ей пора…
Мы стояли у её дома, они прощались. Она ушла… навсегда… Сначала я думал, что он позвонит ей и скажет, что любит её, ведь он и вправду любил её! Да, любил. Потому что вы бы видели, как он подпрыгивал с дивана каждый раз, когда звонил телефон, и с какой надеждой в голосе он произносил «Да…», а потом, поняв, что это — не Она, мрачнел лицом. Вот, скажите, разве собаки так поступают? И однажды я так сильно озверел, что подошёл и куснул его. Он, видимо, так и не понял, за что, — обиделся…
Я попытался сделать всё возможное со своей стороны, чтобы помирить их. Когда хозяин брал меня с собой на прогулку, я тащил его к её дому, и мы бродили под деревьями того двора, где она обычно выходила к нам, улыбаясь. Я пробовал отыскать её по запаху, но вспомнили б вы, какие в ту осень дули ветры! А вскоре повалил снег, заметая следы прошлого, и наступила зима. Она покинула нас…
Я никогда не понимал человеческой природы и, видимо, уже не пойму. Но почему же люди, которые, в отличие от собак, обладают даром речи, не в состоянии понять самих себя и друг друга, хотя бы просто для того, чтобы быть счастливыми?..
август 1996
Пианино
Она открыла ему дверь и жестом пригласила проследовать за собой.
Он прошёл через гостиную, очень мрачную, бедно обставленную старой мебелью, на которой лежал слой вековой пыли, и очутился в небольшой комнатке, где ничего, кроме одиноко стоящего у стены пианино и табуретки, не наблюдалось: голые стены, пожелтевшие обои да две, судя по всему, давно и почти дотла сгоревшие свечи на подоконнике.
— Сколько вы за него хотите? — поинтересовался мужчина.
Девушка печально посмотрела мужчине в глаза и тихим голосом спросила:
— А сколько вы могли бы за него предложить?
— Внешне оно, конечно, как новое, но я сам не играю…
— Вы — не настройщик?
Он отрицательно покачал головой. Девушка облегчённо вздохнула и добавила:
— Знаете, настройщики говорят тем, у кого скупают подержанные инструменты, что пианино совсем не поддаётся настройке, чтобы забрать даже новый инструмент задаром, а потом перепродают его за большие деньги… Но это, наверное, даже не главное — мне бы хотелось отдать моё пианино в хорошие руки… А для кого вы его покупаете?
— Для сына. Он пойдёт в музыкальную школу в этом году. Так сколько вы за него хотите?
Девушка назвала незначительную сумму.
— Так мало? — удивился мужчина.
— Хотите, я вам что-нибудь сыграю? — предложила девушка.
— Было бы неплохо…
Её хрупкие тонкие пальцы побежали по клавишам, комната наполнилась волшебными звуками, это были волны вибраций, захватывающих душу и уносящих её к своему великому первоисточнику, а когда воцарилась тишина, мужчина ещё долго находился в состоянии оцепенения. Что это была за музыка? Кто её играл?
— Простите меня! Это пианино — мой самый лучший друг! Друг с самого раннего детства, который молчаливо выслушивал все мои капризы, терпел меня и подчинялся моим рукам. Я двадцать лет делилась с ним печалями и радостями… Я так люблю его!
— Зачем же вы его продаете?
Она промолчала.
«Наверное, ей очень нужны деньги…» — подумал мужчина.
— Вы хорошо играете, и эта мелодия…
— Она пришла ко мне сейчас сама… откуда-то свыше…
Мужчине почему-то вдруг стало ужасно жалко девушку..
— Ну что ж, я позову грузчиков, они ждут у подъезда.
Девушка склонилась к пианино головой и произнесла:
— Пожалуйста, не обижайте его! Я даже не знаю, как переживу нашу разлуку… Мне так больно прощаться, кажется, что я предаю его…
— Не переживайте так сильно! Я не позволю своему сыну обижать вашего друга. Вот, возьмите деньги. Здесь вдвое больше, чем вы просите. Я вижу, что вы бедно живете и нуждаетесь в деньгах… Иначе вы не стали бы продавать своего… друга.
— Сколько лет этому инструменту? — спросил настройщик мужчину.
— Я точно не знаю…
— Вы купили его с рук?
— Да, по объявлению, вчера вечером. У одной девушки.
— И сколько же вы за него отдали?
— Она просила совсем немного, но это пианино было её лучшим другом, и я заплатил вдвое больше…
— Наглая девчонка просто набивала цену. Этот инструмент не стоит и копейки! Он не поддается настройке. Чтобы его починить, необходимо менять всё, разве что кроме… корпуса! Это будет стоить вам столько же, во сколько обойдётся покупка нового инструмента!!! — констатировал настройщик.
— Ты — старый идиот! — воскликнула присутствовавшая в комнате женщина, обратившись к мужчине.
— Этого не может быть! — удивлённо произнёс тот. — Она играла на нём, долго и красиво, такие прекрасные звуки я никогда ещё не слышал! Оно плакало вместе с ней! Я говорю вам: этого не может быть!
— Конечно, бывают случаи, когда пианино сильно расстраивается после перевозки, но это происходит крайне редко, — скупо прокомментировал настройщик.
— И куда нам теперь его девать? — возмутилась женщина.
— Послушайте, у меня есть идея, как вам помочь, — внезапно произнёс настройщик, улыбнувшись. — Я могу абсолютно бесплатно вывезти этот хлам, если вы приобретёте подходящее вашему сыну пианино из моей мастерской, у меня есть несколько готовых инструментов.
— Какое счастье, что мы к вам обратились! Мы будем вам премного благодарны! — обрадованно воскликнула женщина и пошла провожать настройщика к дверям.
Когда они вышли из комнаты, мужчина подошёл к пианино, погладил его по белоснежным клавишам и тихо произнёс:
— Прости меня… Ты слишком сильно любил её…
1997
Канарейка
Она уже десять лет не появлялась здесь! Кто бы мог подумать, что эти годы пролетят мгновенно…
На днях старая знакомая пригласила её к себе на день рождения. Наташа ехала на вечеринку с лёгким сердцем и с абсолютным спокойствием в душе. Лишь из простого женского любопытства ей хотелось взглянуть на Максима, вдруг он живёт там же и окажется дома?
Тогда он работал в какой-то коммерческой фирме. Сначала всё было замечательно: одежда и еда — исключительно из дорогих супермаркетов, машина — самая-самая престижная, и не дача, а дворец. Но вскоре в её душе образовалась огромная пустота, Наташа почувствовала себя одинокой.
Она любила мужа, а он уходил из дома рано утром и возвращался по ночам — постоянные встречи, переговоры, друзья, партнёры, клиенты и командировки. Ей не хватало его внимания и заботы, и, наверно, любви. Наташа не раз просила его уделять ей больше внимания — тщетно.
— Ты ничего не понимаешь, в этом мире всё решают деньги! — говорил Максим, и ничего не менялось.
И однажды она приняла решение уйти. И ушла. Нашла неплохую работу, получала приличные деньги и жила не хуже прежнего. Она перестала грустить, вскоре снова вышла замуж и родила дочку.
Однажды Наташа поймала себя на мысли, что ей уже всё равно, во сколько муж возвращается домой, уделяет ли он ей время или нет. Переговоры — так переговоры. Командировки — значит, командировки. У них были деньги, которые решали всё.
«Подумать только! Я стала именно такой, каким меня хотел видеть Максим».
Проходя мимо «своего» подъезда, она заметила свет в знакомом окне. Любопытство победило сомнения. Максим открыл ей дверь и удивлённо произнёс:
— Наташа! ТЫ??? Какими судьбами? Веришь, а в последнее время я часто о тебе думаю… Заходи!!!
Она прошла в комнату и оценивающе огляделась по сторонам: ничего в уровне жизни не изменилось — дорогущая мебель, картины в роскошных рамах, ковры ручной работы… Лишь в клетке на столе у окна Наташа заметила канарейку.