Страница 8 из 26
Преподаватели и мы с Имельдином расположились во дворе за столиком под тиквойей. Самый крупныйи образцовый самовед, видимо, старший, откупорил бутылку, поставил передо мной и сказал на всех языках сразу:
– Дринк, буа, тринксн! Окей, бон, вери гуд! Буль-буль… Ну?! – весь вид его выражал, что он принес мне радость.
Из бутылки тянуло спиртным. Я сидел в недоумении. До сих пор единственным применением смесей винного спирта с водой, которое мне довелось наблюдать здесь, было обтирание тела в жару или после работы, а также мытье рук и ног. Такая жидкость лучше воды очищает кожу, охлаждает и бодрит ее. Сам я, стремясь во всем следовать образу жизни тикитаков и будучи с молодости воздержан, тоже употреблял эту смесь только так и не воспринимал ее, как напиток. И вот теперь… Что же, гостей следует уважать. Я крикнул Агате, она принесла пиалы; налил всем поровну, поднял свою:
– Ваше здоровье!
Но тикитаки, не исключая и тестя, сидели неподвижно, выражая всеми потрохами изумление и оскорбленность. Потом Имельдин вылил содержимое пиал на землю, обратился к учителям с вопросом. Разговор шел на внутреннем тикитанто, тесть мне переводил.
Выяснилось следующее. На острове нет ни пьянства, ни даже любителей «вздрогнуть» и «поддать». Понять это легко: ведь и у нас, темнотиков (да извинит меня читатель), вид выпившего человека не вызывает, деликатно говоря, эстетического наслаждения – ни его шаткая походка, пи раскрасневшееся лицо, ни налитые кровью глаза, ни невнятная речь. Но прибавьте еще к этому, что видно и все, делающееся внутри: судорожная перистальтика кишечника, бессмысленные выделения секретов из всех желез, возбуждающие без необходимости различные органы, беспорядочные броски избыточной крови то в грудь, то в лицо, то в ноги, то в мозг, то еще куда-то; прибавьте и то, что икота не только слышна, но и наблюдаема – как ее спазмы сотрясают внутренности, от промежности до гортани; так же хорошо наблюдаем и позыв на рвоту или сам этот процесс… Показав себя хоть раз в подобном виде, ни один островитянин не восстановит репутацию до конца дней.
Но соблазн – особенно для молодежи, для юнцов – существует. Поэтому школьные программы предусматривают, что учителя-самоведы должны демонстрировать действие алкоголя на себе – в каждом классе раз в год. Нет для них обязанности, неприятней этой.
Четыре года назад судьба поднесла преподавателям подарок в виде матроса, приплывшего на плоту из обломков своего корабля. Он, когда его сделали прозрачным, охотно согласился взять на себя все демонстрации – и даже не требовал за это плату. Выступая перед учениками с бутылкой вруке (он предпочитал отхлебывать «из горла»), матрос распевал псалмы и произносил проповеди о вреде пьянства. Однако полгода назад он впал в белую горячку и скончался. «Не уберегли, – сокрушенно вздохнул старший учитель. – Сгорел на работе». Поэтому, заслышав обо мне, они и пришли с лестным приглашением. Если я не согласен преподавать только за выпивку, они выбьют для меня ставку учителя. А если соглашусь работать не только в городских школах, но и на выезд, то полторы ставки. Плюс командировочные. Мало?.. Ну, добавим еще от себя, будет две. По рукам?
Я не согласился и на две. В сущности, мне предлагали спиться в интересах тикитакской педагогики, и не чем иным, как жидкостью для мытья ног.
Фраза Барбариты «мне придется идти подрабатывать своей печкой – при живом муже!» тоже можетбыть превратно понята читателем. Речь идет совсем не отех «заработках». Однако эта тема достойна отдельной главы.
Глава четвертая
Оптические свойства тикитаков. «Подзорная труба» и «внутренний микроскоп». Видеосвязь и ЗД-видение. Женщина-кухня и семейная охота. Гибель английского фрегата
Я уже писал, как в первый день своей прозрачности открыл по улыбке свойство щек и губ увеличивать или уменьшать зубы за ними. Ничего удивительного в этом нет, любое прозрачное вещество преломляет лучи, а тем самым и, будучи надлежащим образом оформлено, увеличивает изображения предметов.
Но… в чем главное свойство живого? Любой естествоиспытатель скажет: в том, чтобы превосходить мертвую природу. Живое тело всегда может больше, чем подобное ему, но мертвое тело. Поясню эту мысль примером. Мой соотечественник сэр Роберт Гук, член Королевского общества, открыл закон упругости материалов: их растяжение пропорционально нагрузке. Этому закону равно подчиняются металлы и ремни, стекла и нити… Но вот, если ту же гирьку подвесить к живой мышце, ничего подобного не будет. Она не растянется и может даже (если ее, к примеру, кольнуть) сократиться.
Другой, еще более близкий пример: хрусталик вашего глаза. Он – линза? Да, но линза, которая может менять свой фокус.
И представьте теперь, что все ткани вашего тела подобны хрусталику глаза. В любой мышце (вместе с кожей и подкожным слоем) можно, сосредоточившись, образовать живую линзу нужной величины, менять ее форму и преломляющие качества, перемещать по телу, поворачивать. Представьте себе, что это делается с той же бездумной точностью, с какой мы совершаем обычные мышечные движения. Представьте, наконец, что это знание-умение передается от поколения к поколению тикитаков и стало почти инстинктивным – вот тогда вы поймете, как много оно значит в их жизни. Недаром преподавание самоведения в школах начинают с тезиса: «Прозрачность вам дана, чтобы видеть и понимать».
Я открывал в себе оптические таланты один за другим. Наша окраина служила местом для прогулок горожан. Я заметил, как некоторые из них, обозревая окрестность, выставляют перед лицом кисти с растопыренными пальцами – обычно левую подальше, а правую перед самым глазом. Создавалось впечатление, будто они держат подзорную трубу и что-то в нее рассматривают. Составив руки подобным образом, я обнаружил, что никакой подзорной трубы и не надо: мякоти в кистях между большими и указательными пальцами образуют линзы; напряжением-сосредоточением можно отрегулировать их так, что в одной кисти, у глаза, получится небольшая короткофокусная линза-окуляр, а в другой – линза-объектив. Попрактиковавшись, я вскоре рассматривал отдаленные строения, деревья и даже птиц в небе ничуть не хуже, чем прежде в свою раздвижную трубу.
Тикитаков-левшей, кстати, можно отличить по тому, что они приближают к глазу мякоть левой руки.
Я похвалился своим «открытием» Агате, Она снисходительно улыбнулась и показала мне, как надо расположить и напрягать кисти для рассматривания мельчайших предметов. Весь тот день я упражнялся, пока не научился этим способом образовать микроскоп – и куда сильнее левенгуковского.
Но еще проще оказалось устроить «микроскоп» для рассматривания увеличенных подробностей и даже строения тканей в глубинах моего тела. Этому научил меня Имельдин: линза-объектив образуется в мышцах и подкожном слое непосредственно над местом, которое желаешь увидеть, – остается приблизить к нему глаз с кистью-«окуляром».
Опекун объяснил мне, что подобным способом медики проводят микроскопическое исследование пациентов. Каждый из них сам образует «линзу» над местом, на которое жалуется, врач накладывает свою кисть с «окуляром» и смотрит. И нет болезней, которые он не смог бы так обнаружить в самом их зародыше, а затем и устранить.
Должен признаться, что я и сам провел немало часов, наблюдая через правую кисть и линзу в теле увеличенные мышечные волокна в бедре или в руке, пульсирующий бег крови в тончайших капиллярах и даже ничтожнейшие белые и красные тельца в ней; последние и делают кровь алой.
И общественная жизнь тикитаков связана с этими свойствами в гораздо большей степени, чем это может представить себе современный европеец. Начать с того, что с помощью зеркальца и «подзорной трубы» из кистей они могут общаться на внутреннем тикитанто, находясь друг от друга довольно далеко, лишь бы в пределах видимости. Зеркальце, точнее, посылаемый им в нужном направлении «зайчик», служит для вызова.