Ловушка

— Конечно, Стив. Пошли к лесу.

— Будем искать, сколько выдержим, верно?

— Как скажешь, Стив. Ты здесь за главного.

Один из мужчин отошел и, стоя около клумбы с Линдиными пиниями, заглянул через открытую дверь в мастерскую.

— Вот это да! — сказал он. — Гляньте на эти картины! У него их тут, небось, целые дюжины свалены.

— Пошли, — скомандовал Стив. — Рассредоточьтесь. Вот так.

И они двинулись мимо яблонь, вниз по скошенному лугу с уже отросшей отавой, через ручеек в лес.

Едва начались поиски, Стив сразу же стал серьезным и умелым, как настоящий полицейский офицер. Расставил людей на расстоянии друг от друга. И следил, чтобы они, медленно двигаясь вперед, осматривали каждый дюйм.

Лес тут не рубили много лет — огромные клены, буки и тсуги [2] высились над молодым подростом, над мощными обнажениями скал и полусгнившими стволами и ветками, сваленными зимними ветрами.

Солнечный свет пробивался широкими лучами. Воздух был полон запахов леса — влажных, таинственных, тех, которые Джон так любил и которые всегда ассоциировались у него с детьми. Все молчали. Джон, шедший самым крайним, то и дело ловил на себе взгляды соседа и слышал хруст веток под ногами. Но в остальном тишина была полная, и постепенно, пока он пробирался под кустами, перелезал через упавшие стволы, в нем рос страх. Боялся он не того, что они найдут Линду распростертой на земле под скалой, около поваленного дерева в ярком пятне солнечного света. Нет, он боялся этих людей. Как будто его сон вернулся. Будто искали они не живую Линду. И даже не мертвую. Хуже — они искали тело Линды, убитой и едва забросанной землей. И еще это была охота на него — он был частью всего этою поиска, предрешенной жертвой.

«Что вы сделали со своей женой?»

Они обыскали все пространство со стороны дома — до дороги на Арчертаун, затем пересекли дорогу и свернули в новый, куда более обширный участок леса. На их пути попался лишь один дом — маленький аккуратный дощатый домик, в котором живут со своей матерью Эмили и Энджел. Все эти места хорошо знакомы Джону. Он знал эти холмы, отвесные спуски, ручьи, крутые каменные обрывы, но раньше никогда так ясно не сознавал, насколько они безлюдны и обширны.

Через несколько часов Стив Риттер объявил перерыв на завтрак. Все собрались вместе, открыли свои корзинки. Ели почти молча, обмениваясь лишь случайными обрывистыми замечаниями. А после закурили и улеглись под деревьями.

Потом Стив скомандовал:

— Подъем, ребята!

И поиски начались снова. Уже около четырех они завершили большой круг и снова вышли на дорогу в Арчертаун всего в нескольких ярдах от дома Джона. Между домом и дорогой был заросший луг, составлявший часть его собственности. Вместо того чтобы выходить на дорогу, Стив повел их сквозь узкую полоску зарослей — на луг. Когда они пересекали его, держась теперь ближе друг к другу, усталые, вспотевшие от жаркого послеполуденного солнца, Джон увидел впереди крышу дома. Как будто эта часть ночного кошмара, наконец, кончается. Но, может быть, одна из поисковых групп или те, что ищут в озере, уже… Когда они доберутся до дома, Стив позвонит, и они все узнают — если есть, что узнавать.

Собака бежала впереди, скрываясь в густых травах так, что виден был только смешной виляющий хвост. Вдруг Джон увидел, как этот хвост задрожал тревожно. Послышался лай. Все бросились туда. Джон бежал вместе со всеми. Стив Риттер пробрался вперед. Все столпились вокруг него.

Джон тоже заставил себя взглянуть. Воображение рисовало ему ужасные картины. Но увидел он лишь небольшой кусок выжженной травы. Что там обнюхивала собака. Что? Кусок ткани? Клок одежды?

Стив Риттер поднял загадочный предмет, и оказалось, что это джинсы. Обе брючины обгорели до колен. Все остальное невредимо, и хорошо различимы разноцветные пятна краски.

Секундное облегчение, испытанное Джоном, тут же исчезло, как только он увидел — это его джинсы. Синие джинсы, висевшие в мастерской. Те самые, которых он не нашел сегодня утром. Это показалось невероятным. Неужели кто-то, желая причинить ему зло, подстроил это нарочно? А вдруг все это сделала не Линда, а…

Мужчины, будто по команде, образовали круг, в центре которого был Стив Риттер. Держа в руках джинсы, он смотрел прямо в глаза Джону:

— Кто-то жег джинсы на вашей земле, Джон.

Джон молчал, борясь с ужасом, возникшим из-за этой новой мысли. Не Линда, а?.. Но кто? Стив оглядел джинсы:

— Синие джинсы, испачканные красками, которыми пользуются художники. Что вы скажете, Джон? Кто мог сжигать на вашей земле пару синих джинсов? И чьими они, по-вашему, могут быть, испачканные краской, как не джинсами художника?

Все круглые, красные, голубоглазые лица были обращены к Джону. Кольцо вокруг него становилось все уже.

— Что вы думаете об этом, Джон, приятель? — Стив поднял джинсы повыше. — Примерно ваш размер, как, по-вашему?

Он замолчал, и воцарилась зловещая тишина. Потом один из мужчин крикнул:

— Пусть примерит их, Стив!

Остальные рассмеялись одобрительно. Джон сказал:

— Это мои джинсы. Я искал их сегодня утром в мастерской. На месте их не было. Кто-то вынес их сюда.

— Но они ваши? — воскликнул Стив. — Вы признаете, что они ваши?

— Пусть примерит их, — снова закричали мужчины. — А как иначе он будет знать, что они его? Может, у нас завелся другой художник, которому захотелось сжечь свои джинсы.

Кольцо снова сжалось. Враждебность, напряжение и то чувственное возбуждение, что владело ими весь день, нарастали.

— Эй, ребята, если парень говорит, что это его вещь…

— Что такое, мистер Гамильтон? Вы такой скромник, боитесь раздеться перед кучкой парней?

Один из мужчин внезапно подскочил и схватил Джона за пояс. Джон обернулся к нему. Стив Риттер закричал. Но их возбуждение прорвалось. Задыхаясь под их твердыми, потными телами, он почувствовал, как чьи-то руки расстегивают ремень. Трое сидели на нем верхом, двое других снимали брюки и натягивали джинсы. Кто-то подтянул их до талии, и тут же все отступились. Он поднялся, застегивая джинсы.

— Годятся! — воскликнул кто-то. — В самый раз.

Все захохотали прерывистым злым смехом и снова замолчали.

С гневом и отвращением Джон взглянул на свои колени, торчавшие из обгорелых штанин. Затем при полном молчании стащил с себя джинсы и надел брюки.

Но возбуждение уже прошло. Мужчины неуклюже переминались с ноги на ногу. Кто-то кашлянул. Стив Риттер с жестким от досады лицом нагнулся и поднял джинсы. Раз мужчины не подчинились его власти, он не хотел больше иметь с ними дела.

— Ну вот что, ребята, — глаза его блеснули, и он указал на дорогу. — Баста! Поиски окончены! Можете разъезжаться по домам.

Пристыженные, они побрели через луг к дороге и дальше по ней к тому месту, где оставили свои машины.

Стив Риттер все еще держал в руках джинсы. Потом повернулся к Джону:

— Ладно, приятель. Эти джинсы я отвезу к капитану Грину. Я уж тут ни при чем, он — начальник. — Тень привычной, почти ласковой насмешки появилась в его глазах. — Сдается мне, он здорово заинтересуется, а, Джон? Как случилось, что в тот же день, когда исчезла ваша жена, тут, на лугу, каким-то образом сгорели ваши джинсы? Зачем понадобилось их сжигать? — будет он думать. — Может, на них что-то было? Что-то, что лучше сжечь? Вот что он подумает. У них там, в полиции есть лаборатория, не то в Спрингфилде, не то еще где-то. С самым новейшим оборудованием. Они найдут. Даже если на них окажутся самые крошечные пятнышки… — Он вдруг замолчал, с вызовом глядя на Джона.

Гнев жег Джона как кислота. Кто-то это ему подстроил? Стив? «Я не хотела… но он насильно… Это как болезнь…»

Выложить ему прямо в лицо. «Вы были любовником моей жены. Вы убили ее. А пытаетесь повесить это на меня». Но все это вранье. Не был Стив ее любовником. Это ложь, порожденная изощренной алкоголической злобой. И почему заводить разговор об убийстве? И вообще, откуда взялось убийство? Что это, как не предположение врага? Какое-то холодное, отчаянное спокойствие охватило его. Главное — факты, то, что было на самом деле. Держись фактов. Таково единственное оружие, которым можно победить этот кошмар.

2

Тсуга — хвойное дерево, растущее в Сев. Америке