Змеиная яма

— Пойдем-ка домой, голуба, — сказал Вадим. — На первый раз хватит. Чует мое сердце, дело кончится бедой. Чем дальше в лес, тем больше дров.

Но Наташа выдернула руку.

— Мы пойдем до конца! — в ее голосе звучала твердость, — Второй раз меня сюда на аркане не затащишь.

— Откровенное признание. А ты хочешь с первого захода выйти на место, откопать архив, рассовать его по карманам и под фанфары вернуться домой победительницей, так? В лучшем случае мы увидим с тобой обычную стройплощадку, охраняемую со всех сторон вооруженными людьми. Посмотришь ты на все это в бинокль и сразу дашь точный диагноз: «Тут будет город заложен!» Черта с два! Слишком мы торопимся. Надо выработать четкий план действий, просчитать все возможные варианты, а потом выносить решение. А мы, как слепцы, гуляем по краю пропасти в поисках счастья.

Наташа оставалась непоколебимой.

— Ничего мы не просчитаем и не составим, потому что мы ничего не знаем. И не будем знать, пока гадаем на кофейной гуще. Лучше один раз увидеть, чем сто раз строить предположения. Нам нужны факты.

— Хорошо, уговорила. Только не ной и не ори на весь лес. Идем. Я готов.

И они вновь пошли, прощупывая шестами лужи, обходя камышовые участки и небольшие озерца. Наташа следила за компасом и поглядывала на часы.

— Мы идем уже сорок минут. С учетом остановок за полчаса мы могли углубиться километра на полтора. Ты со мной согласен?

Вдруг она почувствовала, как ее схватили за шиворот и отбросили назад. Наташа отлетела на пару метров и, упав, оказалась в луже. Вадим остался стоять на месте.

— Ты что, спятил? Я же не щенок и не котенок.

Вадим не отвечал. Он замер и не шевелился. Девушка приподнялась и зажала себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

На том месте, откуда ее отшвырнули, появилась голова змеи. Это была огромная кобра. Она поднималась из травы, издавая кошмарное шипение, дергая своим раздвоенным языком. Ее голова поднималась все выше и выше. Вадим находился от нее в полутора метрах. Выпад этой гигантской гадины вполне мог достать его.

— Бей ее палкой! — крикнула Наташа.

— Не шевелись! — рявкнул Вадим. Соревноваться в реакции со змеей то же самое, что увернуться от пули. Девушка успела сообразить: спастись можно только одним способом. Кобру необходимо отвлечь. Но как? Палку она выронила при падении, и сама находилась за спиной Вадима. Вот если бы в стороне…

Раздался выстрел. Пуля снесла голову кобре, словно ее срубили. Кто? Где? Как?

Спаситель стоял метрах в шести слева. Высокий, долговязый мужик в телогрейке, рыбачьих сапогах, скрывавших колени, серой кепке. В руках он держал обрез винтовки, из отпиленного ствола шел черный дымок.

На вид ему было около шестидесяти, вроде деревенский, однако лицо больше походило на городского интеллигента.

— Хороший выстрел, — выдавливая улыбку, пробормотал Журавлев.

— Постреляй с мое — и сам научишься. Веселое местечко выбрали для прогулок. Вижу, не с каторги бежите, а по своей воле в дебри забрались.

Спаситель сунул обрез под телогрейку, поднял с земли мешок и палку и подошел к путешественникам.

— Давайте знакомиться. Меня зовут Дмитрий.

— Спасибо, Дмитрий. Я Вадим, а моя подружка Наташа. Отпуск проводим в здешних местах, да вот заблудились.

— Похоже на то, пойдем, я вас выведу Удивительно, как вы еще сумели углубиться на такое расстояние. Тут змей больше, чем червей.

— А вы как умудрились? — спросила Наташа, отряхивая промокшие джинсы. Дмитрий потряс мешком.

— У меня тут есть экземплярчики пострашнее индийской кобры. Я змеелов. Это моя работа. А вот для прогулок тут место не подходящее. Идите за мной след в след и смотрите под ноги. Есть тут и «дрофы». Так те нападают на свои жертвы с деревьев. Обовьет вокруг шеи, задушит, а потом кровь высасывает. Так просто ее не увидишь. Она на вид от сучка не отличается. Замрет и ждет. Как правило, их жертвами становятся лисы и мелкое зверье. Но есть особи крупного размера. Такая и на человека нападет, и на оленя. Силища у них неимоверная. Чуть замешкаешься — и хана, кости, позвонки захрустят, и бывай здоров.

— Где же такие водятся?

— В Южной Америке, в джунглях Амазонки. Змеелов шел свободно и даже беспечно, в то время как его спутники пугливо поглядывали по сторонам.

— А как же все эти твари оказались в смоленских лесах? — удивилась Наташа.

— Старая история. Произошло это в начале шестидесятых. Тогда я, еще совсем молодой зоолог, проходил практику в Средней Азии. Там и научился искусству змеелова. Мы вылавливали змей для опытов и добычи яда для фармацевтических лабораторий. Змея — это не просто ползающая тварь, я могу о змеях говорить бесконечно, но для такой темы трудно найти слушателя. Так вот, в те далекие шестидесятые то ли из Германии, то ли Швейцарии к нам в Россию отправили змеиный террариум с более чем двумястами особями особо ценных пород змеиного поголовья. В основном для зоопарков и ученых. Везли их на машинах. Удивительно, что не поездом. Самолеты змеи переносят плохо, могут погибнуть от перепадов давления. Но почему на машинах, мне непонятно. В результате где-то в этих местах произошла крупная автокатастрофа. Машины сильно побились, несколько человек погибли, а змеи уцелели и расползлись по местности. Их везли под стеклом, что не правильно. Для транспортировки ядовитых змей существуют специальные корзины с крепкими защелками. Но и это не самое удивительное. Все змеи разводились в Европе и были приспособлены к среднему климату. Если вы сейчас привезете из Индии кобру и бросите ее в лесу, то она не перезимует и погибнет. А те были адаптированы к нашим условиям. Вот почему они выжили и начали плодиться. Побывав тогда в Москве в институте, я просмотрел списки тех змей, которых мы с нетерпением ждали. Тридцать наименований уникальнейших, редчайших экземпляров. У меня слезы на глаза навернулись. Это сейчас мы можем махнуть в Южную Африку и посмотреть там на живую катангу, а тогда никто и мечтать об этом не мог.

На секунду Дмитрий остановился и проделал несколько странных движений палкой. Когда он ее приподнял, то на ней висела пятнистая змея, не менее полутора метра длинной и в руку шириной. Он сделал резкое движение, и змея отлетела в сторону метров на десять.

— Бог мой! — вздохнула Наташа. — Какая страшная мерзость.

— Это не мерзость, а южноазиатская эфа. От ее укуса спастись еще можно, если успеешь высосать яд, а вот от черной гюрзы — уже нет. От ее яда тут же кровь свертывается.

— Почему же, вы ее не убили?

— Я убиваю змей, если они грозят человеку. Она нам не мешала.

— А почему вы не бросили ее в мешок? — спросил Вадим.

— Этих особей у меня много, а места мало. Прошли те времена, когда я хватал всех подряд. Теперь я беру только уникальные экземпляры, но их найти непросто. За день встретишь пару сотен змей, а домой возвращаешься пустым. Приходится проводить тщательный отбор. У меня три сарая на участке, около тысячи змей. Их же кормить надо, содержать, ухаживать за ними. Вот и приходится делать тщательный отбор.

Пока они добрались до опушки, Дмитрий раскидал по сторонам еще нескольких змей.

— Странно! — протянул Вадим. — В центре России в смоленских землях существует змеиное царство, и власти не предпринимают никаких мер. Ведь тут наверняка погибло немало людей.

Змеелов усмехнулся.

— Мы никогда свой народ особо не щадим. Человеческая жизнь для нас ничего не значит. Нас приучили к этому. Сталин, наша медицина и наш гуманный суд. Небрежное отношение к личности впиталось нам в кровь. Подумаешь — взяли и послали наших ребят подыхать в Афганистан. Подумаешь — устроили мясорубку в Чечне. Воюем, умираем на операционном столе при удалении аппендикса или сдыхаем от чахотки в лагерях и тюрьмах. Таков порядок вещей. Кто же станет змей вылавливать в лесах! Никому же не приходит в голову перестрелять всех волков или уссурийских тигров, а они не менее опасны. К тому же змей не так просто выловить. Они умнее человека. У нас по городам бегают тысячи зараженных бешенством собак, а вы говорите о лесе.