Змеиная яма

Журавлев вошел в подъезд и начал подниматься. Он не знал, на каком этаже находится квартира. Голова все еще гудела после обильного злоупотребления коньяка с шампанским и бессонной ночи. При такой бурной жизни долго не протянешь. Одышка, сердцебиение, тошнота и красные плавающие круги в глазах. А что с ним будет в сорок? Тряпка. Если он доживет и не сдохнет от спида или еще какой-нибудь заразы. Конечно, замужние женщины не так опасны, как шлюхи, но ведь и они не застрахованы от нежданчиков. Если они ложатся с ним в постель, то, значит, и с другими тоже. Если баба ходит на сторону, то это у нее в крови, и бороться с этим — пустое занятие.

Квартира шестьдесят четыре находилась на пятом этаже. Вадим позвонил, но ему не ответили. Он постучал, и дверь качнулась. Приоткрыв ее, он заглянул. Никого. Тогда он вошел.

Как только его фигура исчезла с лестничной клетки, женщина, наблюдавшая за ним с верхнего этажа перегнувшись через перила, тут же спустилась вниз и позвонила в соседнюю квартиру.

Ей открыли почти сразу.

— Добрый вечер. Я из собеса. Вы Мария Степановна?

— Совершенно верно.

Женщина достала блокнот из кармана.

— У меня к вам несколько вопросов о вашем семейном положении. Мы готовим субсидии для малоимущих.

— Да вы заходите в квартиру. Сами все увидите.

— Нет-нет, лучше вы выйдете на площадку, у меня очень мало времени, а обойти надо еще сорок квартир.

Мария Степановна вышла и начала отвечать на вопросы.

Журавлев стоял посреди комнаты и не мог оторвать глаз от лежавшего на полу трупа. Лицо женщины исказилось страхом и застыло в гримасе ужаса. Светлая блузка под левой грудью превратилась в бурую. Рваная ткань говорила о том, что ее убили острым режущим предметом, проще говоря — ножом. И, кроме мужа, этого сделать никто не мог. Тут любой сорвется, если узнает, что его жена принесла в дом сифилис, а то и того хуже.

Помочь ей он уже ничем не мог. Тут только можно выразить сочувствие. Неожиданная мысль ударила ему в голову, и он вздрогнул. Эта женщина обвинила его в том, что он ее заразил. Значит, и он болен. И видимо, серьезно, а не какой-нибудь гонореей. И что он здесь делает? Ждет последствий? Так они не заставят себя ждать.

Кровь хлынула ему в голову Журавлев ринулся к выходу. Он чуть ли не выбил ногой дверь и вылетел на площадку, едва не сбив с ног двух разговаривавших женщин.

— Извините.

Это все, что он мог сказать, и помчался сломя голову вниз по лестнице.

— Наверняка поругались, — улыбнулась женщина из собеса.

— Но я этого молодого человека не знаю, — удивилась Мария Степановна. — Тут живут Кира и Саша. Муж и жена. Саша в отпуске, а Кира дома.

— Ну вот вы сами все и объяснили. Чего же удивляться.

— Кира? Вы думаете?

— А почему нет? Парень-то красивый, голубоглазый блондин, да еще с ямочками на щеках. Высокий.

— Глаз и ямочек я не заметила, но парень видный.

— Вам семьдесят, Мария Степановна, а мне сорок, и я не замужем. Вот поэтому я и замечаю больше мелочей, чем вы. Только мужу говорить ничего не надо. Женщины натуры слабые, стоит ли из-за этого семью рушить. Годам К шестидесяти угомонится, и они прекрасно проведут вместе старость. Зато ей будет что вспомнить. Мужчины ведь тоже не святые.

— Понимаю-понимаю, но Кира мне всегда казалась…

— Извините, Мария Степановна, мне пора. Работы еще невпроворот.

Женщина вызвала лифт и поехала вниз.

Милицию вызвал муж убитой. Следственная бригада во главе с майором Марецким прибыла на место происшествия в двадцать три часа десять минут. Марецкий ознакомился с обстановкой и уступил место экспертам.

Муж убитой Александр Каверин сидел в кухне и лил слезы. Майор и дознаватель лейтенант Котова присоединились к убитому горем мужу, но заливаться слезами не стали.

— Возьмите себя в руки, Александр Ильич. Соберитесь и расскажите, что произошло.

— Откуда же я знаю, — раздраженно ответил Каверин. — Возвращаюсь домой, а жена окровавленная лежит на полу.

— А где вы находились в течение всего вечера?

— На дне рождения у Гали, жены моего друга.

— А ваша жена не поехала с вами?

— Нет, она мне сказала, что у нее талон к врачу на семь вечера. Я обещал вернуться к одиннадцати. Приехал чуть раньше.

— А к какому врачу?

— Не вдавался в подробности.

— Кто, по-вашему, мог убить Киру Васильевну?

— Ума не приложу. У нас не было врагов.

— Чем она занималась?

— Хозяйством. Я достаточно зарабатываю, чтобы позволить своей жене не работать.

— И чем же вы зарабатываете?

— Работаю экспертом в крупной фирме по закупкам оргтехники за рубежом.

— Хорошо. Продолжай, Нина, — обратился майор к дознавателю. — И заноси все ответы господина Каверина в протокол.

Марецкий вернулся в комнату, где трудились его коллеги.

— Ну что, Варвара Алексеевна? — обратился он к женщине в белом халате.

— Можно безошибочно сказать, что убита она от восьми сорока до девяти часов вечера. Рана очень аккуратная. Значит, нож был обоюдоострый, широкий, и удар Нанесли точно и быстро. Жертва не успела увернуться или Просто шелохнуться. Смерть наступила мгновенно. Крови очень мало, поражено сердце, и произошло внутреннее кровоизлияние. Ну а остальные подробности потом. Труп можно убирать, фотограф свою работу закончил.

— Лады. Вызывайте перевозку.

— Уже вызвала, скоро должны приехать.

Марецкий подошел к капитану, который разглядывал книжные полки.

— Надо бы соседей опросить, пока спать не легли.

— Коршунов уже пошел.

— А у тебя что, Иван?

Майор, работавший кисточкой у дверной ручки, поднял голову и ответил:

— Следы на ковре есть. Сорок третий размер. Свежие. Еще не высохли, ботинки на рифленой подошве. Пробы взяли. Дождь на улице, следы пропечатались хорошо. Мужчина вошел в комнату прямо от входной двери. Стоял долго на одном месте. Примерно в полуметре от трупа, а потом ушел. По комнате не ходил. Но хозяйка двигалась. Она также пришла с улицы и туфли не снимала. Только как-то странно отпечатались ее следы, словно она танцевала на одном месте, а потом упала замертво.

— А вот Варвара Алексеевна утверждает, будто она ожидала удара и даже не шелохнулась.

— Это ничего не значит, — вмешался капитан, отходя от книжного шкафа. — Ты на ее лицо глянь. Она умерла в страхе, маска ужаса так и отпечаталась на ее лице. Удара, может, жертва и не ждала, но выхода у нее не было. А это тип стоял на месте и перегораживал проход к двери.

— Обычно в таких случаях бегут к окну и зовут на помощь, — заявил майор. — Но на подоконнике и на ковра возле окон следов нет. На дверных ручках только женские пальчики, а на входной двери целая коллекция отпечатков. С ними будем разбираться.

— Разбирайся, Ваня. Тебе за это деньги платят. Но как ты мне объяснишь такой факт, что на дверных ручках других комнат и, как я понимаю, ванной, туалета только женские пальчики? Покойница не одна в квартире жила, а с мужем, и у него руки есть, сам видел.

— Жена, значит, очень услужливая, все двери перед мужем открывала: «Милости просим, дорогой, постелька постелена, извольте прилечь», — язвил капитан.

— Брось, Славик. В туалет она тоже его сопровождала? А потом стояла за дверью и ждала, пока он подаст ей сигнал.

— А не проще ли спросить у мужа? — предложила Варвара Алексеевна.

— Мне кажется, тут есть еще один человек, которого можно опросить, — сказал капитан, разглядывая фотографии, найденные в тумбочке. — Если мы его найдем, конечно.

— А ну-ка, Славик, что у тебя там? — Марецкий протянул руку.

Капитан передал ему пачку фотографий.

— Вот, Степа, но ты особенно не перевозбуждайся.

Марецкий внимательно рассмотрел снимки. Убитую он узнал тут же, но и ее партнера по сексу он тоже знал. Хорошо знал. Они с Журавлевым учились в одном классе, вместе поступили в юридический. Вадим, что называется, тащил его за уши. По окончании института Журавлева пригласили в прокуратуру, а Марецкий ушел в обычное отделение опером. Блестящая карьера ожидала Вадима, а он в дурь попер. Бросил следственную работу и переквалифицировался в афериста. Вор-универсал, работающий в одиночку. Пять лет практики, и ни разу не попался. Опытный следователь, сменивший профиль и ставший преступником, во сто раз опасней любого авторитета. Однажды Марецкому удалось прижать Вадима к стене, но он не стал заводить на него дело. У Журавлева тогда погиб отец. Да и Вадим вроде как осознал и пересмотрел ценности. Решил начать все заново, чуть было не женился на хорошей девчонке, но что-то там произошло, и Вадим исчез из поля зрения. Не думал Степан Марецкий, что их следующая встреча начнется с такой артподготовки. А встреча состоится, майор в этом не сомневался. Но и в другом он не сомневался: каким бы проходимцем Вадим ни был, но на убийство он не пойдет. Он и воровство свое робингудством называл. Крал только у воров, кидал только таких же кидал. Себя преступником не считал, а настоящих ненавидел. А вот порнофото — это что-то новенькое, из ряда вон выходящее.