Страница 1 из 53
Клуб любителей фантастики
2006
№ 1
Андрей Буторин
СУМЕТЬ УСЛЫШАТЬ
Говорят, у каждого человека на Земле есть двойник. Он так же мыслит, как ты, тому же радуется, о том же грустит. Вы даже похожи с ним, как две капли воды. Но если так, почему мы не встречаемся друг с другом? Может, все это сказки, пустая болтовня? А может, все дело в том, что живут наши двойники в другом измерении? Или в другом времени. Или вообще на другой планете… А что если двойник — это вовсе не чужак, а тот же ты, просто человек — не «штучное» существо, живущее «здесь и сейчас», а нечто большее — раскинувшееся во времени и пространстве сплетение нитей, многомерная ткань единого разума — поистине божественное творение, существующее «везде и всегда»? Но каждая отдельная ниточка не знает о том, что их много, что они — часть целого. Так должно же найтись какое-то средство, способное дать человеку возможность понять, кто он на самом деле, почувствовать присутствие прочих «нитей», увидеть то, что видят они, услышать то, что они слышат, жить в гармонии с самим собой и в одной тональности со всем остальным миром! А может, это средство уже нам дано, только мы не умеем им пользоваться: смотрим, но не видим, слушаем — и не слышим?
…Уикее проснулся от гулких ударов собственного сердца. Он даже испугался сперва, что этот громкий стук разбудит маму. Но сознание выпуталось из липких нитей сна окончательно, и Уикее вспомнил, что мамы нет. Давно нет… А потом он понял и то, что грохочет вовсе не сердце Звук доносился с улицы, из проема окна. Теперь Уикее узнал его: так вибрирующе-резко, скрипяще-надтреснуто мог грохотать лишь один предмет в деревне — сигнальный дусос. Обрубок ствола дерева с тем же названием, после того как из него удаляли волокнистую съедобную мякоть, а оболочку высушивали, при ударе по нему палкой гремел, будто куча булыжников, летящих с крутой горы. И его громыхание можно было услышать далеко за пределами деревни.
Парень поморщился — от скрипучего грохота заныли зубы. Уикее и сам делал дусосы, конечно, не такие огромные — в рост человека, как этот, зато и звучавшие не столь противно. Наоборот, Уикее тщательно выбирал стволы нужной ширины, подгонял длину, с тем чтобы каждый дусос издавал красивый звук и чтобы каждый звенел по-своему. Парнишка глянул вверх и улыбнулся. Два десятка толстых деревянных трубок свисали с потолка, ожидая, когда юный хозяин пробежится по их звонким бокам крепкими палочками.
Уикее никому не показывал, как он это делает, даже старшему, самому близкому другу — Аорее. Почему — он и сам не мог ответить. Скорее всего, потому, что так не делал никто в деревне, а раз это не нужно никому из взрослых, значит, это бесполезное занятие, детская игра. Впрочем, дети тоже не забавлялись ничем подобным. Во всяком случае, Уикее об этом не знал.
Правда, он выдумал еще одну забаву. Если срезать молодой, тонкий побег дусоса, освободить его от мякоти и дуть поперек среза, зажав другой конец пальцем, то получался веселый звонкий свист. Уикее просверлил острым камнем дырочки рядком в небольшой деревяшке, подобрал несколько разных по толщине и длине дудочек и вставил их в отверстия, выровняв по верхним краям, а нижние концы трубок заткнул пробками из коры. Теперь можно было дуть, быстро поднося к губам трубочки, и звуки при этом получались очень интересные.
Свою игрушку Уикее показал друзьям, но им она почему-то совсем не понравилась. Зато ему самому доставляло огромное удовольствие играть на маленьком дусосе, только теперь он это делал, лишь когда оставался один Однажды его застал за этим занятием Аорее и тоже не смог понять смысл непривычной забавы. Хорошо хоть смеяться не стал.
Но сигнальный дусос не был игрушкой. По нему мог стучать только взрослый и только тогда, когда нужно было сообщить что-то важное людям или предупредить жителей о грозящей опасности. Обычно по дусосу били, когда в деревне вспыхивал пожар или когда домашней живности угрожал очередной набег стаи азоргу.
Уикее высунулся по пояс в окно. Покрутил головой, принюхался. Дымом не пахло. Даже очаги возле хижин не дымили — видимо, было еще очень рано, все жители до тревожной побудки спали. Уикее зевнул. Ему тоже хотелось спать. Но, видно, теперь долго не придется. Ведь не зря кто-то всех разбудил! Вряд ли он хочет сообщить заурядную новость — вроде того, что состоится чья-то свадьба, или родился очередной житель, или, наоборот, умер. Для таких вестей ночь не годится, обычно такие новости сообщаются днем, ближе к вечеру, когда все уже вернутся с работ, отдохнут, насытятся.
Значит, азоргу? Уикее опять закрутил головой. Нет, так просто азоргу не увидишь! Они быстрые, юркие и очень хитрые. То прижмутся к самой земле, станут одного с ней цвета и шустро завьются над ней на гибких и сильных лапах; то застынут, прижавшись к стене ли, дереву ли, камню — ни за что не отличишь зверя от части хижины, ствола или скалы, пока не подойдешь к нему вплотную.
Уикее убрал из окна голову, сел на лежанку, почесал лохматую макушку, еще раз зевнул, тряхнул черными космами, прогоняя сон окончательно, и наконец-то принял здравое решение: чем гадать, лучше сразу пойти на деревенскую площадь и все узнать. Он привычно сунул за пазуху маленький дусос, с которым никогда не расставался, и выскочил из хижины.
К площади уже подтягивался народ. Шли молча, устремив напряженные взгляды вперед, откуда все еще раздавались звуки дусоса. Многие из мужчин несли копья, пращи, луки — мысль о нападении азоргу пришла в голову не одному Уикее. Женщин было мало, большинство из них остались дома с детьми. Лишь одинокие да самые любопытные семенили по улочкам, торопясь выслушать новость и тут же разнести ее по деревне. В общем-то всем жителям и не требовалось идти к дусосу — достаточно было десятка-другого таких вот добровольных «вестниц».
Быстро, почти бегом приближаясь к деревенской площади, Уикее издали вглядывался в человеческую фигурку, неустанно колотящую палкой по дусосу. Но народ все прибывал на площадь и заслонял сигнальщика от взора Уикее. Тот успел лишь заметить, как в такт ударам раскачивается огненно-рыжая голова. Прежде чем смог разглядеть лицо, Уикее по этой приметной шевелюре узнал своего старшего друга. Поняв, что перед ним Аорее, мальчик невольно замедлил шаг. Как же так? Ведь его товарищ находится сейчас в тревожном дозоре у входа в долину! Сам Уикее был еще слишком молод для этой почетной обязанности, но все взрослые мужчины, сменяясь каждые сорок суток, охраняли родную деревню. Окруженная кольцом неприступных гор, она была уязвима в одном единственном месте — там, где это кольцо разрывалось ущельем. Что же могло случиться на дальнем том рубеже?
Протискиваясь между более расторопными односельчанами, Уикее подобрался наконец к самому дусосу. Поднял глаза на друга — и вскрикнул от ужаса! Юноша чудом держался на ногах. Левый бок его был распорот, и из страшной кровавой раны торчали белые обломки ребер. Аорее пошатнулся и выронил из рук палку. Он с трудом поднял голову и мутным взглядом пронзительно зеленых глаз обвел площадь.
— Беда-а… — прохрипел юноша. — Страшная сила… Черные воины! Много… Спасайтесь! Берите детей и бегите в горы!
— Но старикам не забраться на скалы, — послышалось из толпы, — многим женщинам тоже!
— Так хоть кто-то сумеет спастись! — собрав силы, выкрикнул Аорее. — Иначе — погибнут все… Бегите! Скорее! Черные воины близко! — Юноша покачнулся снова и на сей раз не смог удержаться на ногах, рухнул в серую пыль, обильно политую собственной кровью.
Люди начали разбегаться, лишь Уикее бросился на помощь другу. Хотя какая от него теперь помощь? Аорее умирал, это было понятно даже ему, подростку. Парень заплакал и опустился на колени перед другом.