Покореженное эхо

— Ты же сам привел меня в свой склеп. Тут тебя и через сто лет не найдут.

— А как же чувства? Лазурный берег?

— Никакие чувства не стоят пяти миллионов долларов, которые ты потребовал взамен.

— Да. Об этом я не подумал.

Раздался выстрел, второй, третий, четвертый, но Журавлев продолжал стоять и смотреть на нее.

— Зато я подумал над этим.

Он достал из кармана горсть свинцовых горошин и бросил ей под ноги.

— Человек, способный на убийство, лишен жалости и чувств. Это пули из патронов, заряженных в твоей обойме. Я действовал твоим же проверенным методом.

За ужином ты выпила снотворное вместе с вином. Когда ты уснула, я достал ключи от твоей машины. На прокатных машинах номер указан на брелке. Я вышел на улицу и хорошо обследовал «мерседес». Пистолет ты приклеила на скотч возле своего сиденья под отделением для перчаток. Я достал из обоймы патроны и вынул из них пули, а гильзы с капсюлями вставил на место. Когда мы приехали сюда, я дал тебе возможность достать пистолет из тайника, отправившись копаться в багажнике в поиске ключей. Все произошло точно так, как я и предполагал. Если женщина может убить любимого мужа за двадцать тысяч, то за пять миллионов она снесет с лица земли целое поколение мужчин.

— Прости меня, Дик. Я сама не знаю, что со мной происходит. Я просто сошла с ума.

— Эксперты признают тебя вменяемой.

— Эксперты? — вздрогнула Тая.

Он подошел к ней, надел один браслет наручника на ее руку, второй на свою.

— А сейчас мы заберем с тобой эти милые картины и пойдем с тобой сдавать их в департамент полиции.

— Десять миллионов?

— Это не деньги, Тая. Это искусство, достояние народа, не имеющее цены.

— Ты идиот! Кретин! Прощелыга!

Шум ему не мешал. Он сгреб цилиндры, взял по три в руку и направился к выходу. Тая тащилась за ним, кричала, проклинала, крьша его матом, но только сделать ничего не могла.

Ничего не действовало на этого упрямца.

Хотя почему ничего? Что-то подействовало. На подходе к воротам, Журавлев почувствовал, как его что-то кольнуло под лопаткой. Голова тут же закружилась, перед глазами поплыли белые и красные круги, он пошатнулся и упал на спину, потеряв сознание.

Тая упала вместе с ним. Секунд десять она не шевелилась. Потом приподняла голову и осмотрелась. Все тихо. Она толкнула в плечо Журавлева, но он не отреагировал. Девушка быстро обшарила его карманы, забрала свои паспорта, нашла ключ от наручников, отцепила свой браслет, собрала с земли разбросанные тубы и побежала к своей машине. Через несколько секунд взревел мотор «мерседеса».

Очнулся он в полутемном помещении и, осмотревшись, понял, что находится все в том же гараже. Вскочив на ноги, он хотел выбежать на улицу, но, сделав два шага, почувствовал, что кто-то остановил его за руку. Это была двухметровая цепь, прикованная один концом к стальной опоре, вторым — к его руке.

Дворовый пес на привязи.

К стальной балке, где крепилась цепь, липкой лентой был прикреплен часовой механизм.

— Только не трогайте руками. — Голос прозвучал словно из колодца.

Журавлев обернулся и увидел мужчину, сидевшего на деревянном табурете возле огромного лимузина, под которым находился бункер.

— Когда выйдет время, раздастся тихий и безопасный взрыв. Держитесь подальше, на длину цепи. Взрыв разорвет цепь, и вы будете свободы. На капоте лимузина лежит ключ. Вы сможете им расцепить браслет на руке. Потом садитесь в этот шикарный автомобиль, езжайте в аэропорт и улетайте в Россию. Ключи в зажигании, бензобак полон до отказа. Дорогу найдете по указателям.

Низкий приятный баритон отдавался эхом в огромном амбаре и не звучал угрожающе. Скорее успокаивающе.

— Кто вы?

— Тот, чью роль вы хотели себе присвоить. Он поднялся с табурета, зажег спичку и раскурил трубку. Лицо его осветилось, и Журавлев узнал его.

— Вениамин Гортинский?

— Совершенно верно. Автор этой книги.

— Вы живы?

— Я бессмертен. Но могу рассказать вам смешную историю. На лыжном курорте в Австрии я подружился с компанией молодых словаков. Отличные ребята, но слишком бесшабашные. Они так разгулялись, что за две недели отдыха уже не в состоянии были оплатить сумасшедшие счета. Тогда я толкнул им одну идейку. Мы ушли в горы, поднялись на хребет и там установили такой же часовой механизм.

Через час он взорвался и вызвал горную лавину. А мы тем временем спустились с другой половины хребта и оказались в Швейцарии. По следам поисковая группа определила, что они обрываются возле схода лавины. Сидя в пивной Цюриха, мы долго смеялись, читая о своей гибели. Ребята вернулись в Словакию, а я — в Россию, прихватив с собой несколько экземпляров газет с некрологами, которые разослал по нужным адресам. На опознание трупов никого же не вызывали. Тела погребены под толщами снежного ковра. Смешная история, не правда ли, Вадим Сергеевич?

— Очень смешная. И как же вам, интересно, удалось меня обезвредить?

— Пневматическая винтовка с заряженным шприцом. Их используют охотники, когда надо усыпить дичь в лесу, чтобы потом в целости и сохранности переправить в зоопарк или другой заповедник. Совершенно безвредная штука, но действует безотказно. А стрелял я из окна своего дома.

— Значит, Таисия все же не одна работала. А я удивлялся, как такая замухрышка могла выйти сухой из воды.

— Вы очень неплохой сыщик, Вадим Сергеевич, но никудышный аналитик.

— Она и вас в дураках оставит. Зря вы дали ей уйти.

— Вы слишком поздно появились на горизонте, Вадим Сергеевич, и следовательно, не успели попасть на страницы моего повествования. Сожалею, но я не могу позволить вам замарать ни одной строчки в моем гениальном проекте.

Жаль, что узнал вас слишком поздно. Вы мне очень симпатичны и можете украсить собой любую книгу. Я всегда хотел иметь такого героя в своих романах. Но не расстраивайтесь. Я возведу вас в ранг главного персонажа в одной из своих следующих книг. А эта, извините, уже закончена. Прощайте. Через десять минут вы будете свободны.

Гортинский вальяжной походкой вышел из гаража.

За воротами его ждала машина, за рулем которой сидела Марта. Он сел с ней рядом, посмотрел на часы и сказал:

— Трасса уже свободна, мы можем ехать, дорогая.

Слезы счастья душили ее, и Тая была вынуждена остановиться и снять линзы, сквозь которые уже ничего не было видно. Она вытерла глаза платком, надела солнечные очки и поехала дальше, выжимая из машины все, на что та была способна. Она все еще жила ощущениями преследований, погонь, страха разоблачения.

Так оно и получилось. После очередного виража она увидела две полицейские машины. С такой скоростью в этой стране не ездят.

Полицейский засвистел и поднял жезл. Лучше с ними не связываться. Тая резко затормозила и прижалась к обочине.

Полицейский подошел к ней и что-то сказал по-шведски.

— Я не понимаю. Я русская. Рашен.

Она хотела достать свой паспорт, но вспомнила про парик и достала паспорт Ольги.

Полицейский открыл ее дверцу и жестом велел выйти из машины.

Пришлось подчиниться.

Он просмотрел ее документы и опять заговорил по-шведски.

— Идиот! Я тебе говорю, что не понимаю.

Полицейский махнул другому, тот подошел к машине, кому-то что-то сказал, и из патрульного автомобиля, стоящего первым, вышли трое солидных мужчин в штатском. Они направились в ее сторону.

Полицейский указал ей на багажник и большим пальцем вверх. Таю прошиб холодный пот. Багажник не был заперт, но открывать его она не собиралась.

— У меня нет ключей, понимаете, нет! Я очень спешу. Она достала кошелек и потрясла им.

— Готова заплатить штраф. Понимаете?

— Вы русская?

Она обернулась. Трое в штатском стояли возле нее.

— Да, я русская, но гражданка Швеции. Мой муж… Она замолкла.

— Я заместитель консула Российской Федерации в Швеции Ларионов.