Пока бог спит

– Почему?

Это встрял, не удержавшись, Санчес. Его студенческое прошлое давало себя знать. Сколько ни старался Олег привить ему хоть какое-то понятие о дисциплине, Санчес продолжал оставаться все тем же, кем был в момент переноса на Пангу – студентом Сорбонны из 1968 года. То есть, вдвойне разгильдяем. На общее счастье, разгильдяйство Санчеса проявлялось в «мягкой» форме интеллигентской расхлябанности, не доставляя никому больших хлопот. Но армейская карьера ему, пожалуй, не светила. Санчес ходил в вольноопределяющихся второй год, и повышения ему не предвиделось.

– В Лабораториуме глупостями не занимались, – ответил Санчесу Ермаков.

Санчес недоуменно посмотрел на него.

– Почему – глупостями?

– А как это еще назвать? – спросил в ответ Ермаков. – Вон он – искусственный разум, – он кивнул в сторону побоища. – Кому он нужен? Что с ним делать? Вам своих проблем недостаточно? Чистая вивисекция и ничего более.

– Искусственный разум на Панге создавали неоднократно, – добавил Локтев. – Те же эльфы, гномы и умордия – это ведь не просто существа с иной физиологией. У них и сознание другое. Но это наиболее известные и удачные, если так можно сказать, попытки. Да и то, гномы практически совсем исчезли на данный момент… Были и другие. Сатиры, например. Кентавры… Были даже люди-птицы. Все вымерли. Эльфы и умордия сумели сорганизоваться в какие-то сообщества, как-то выжить. Людей они к себе не пускают. И люди их не жалуют. А поскольку никаких принципиальных преимуществ у этих рас перед человеком нет – нет и никакой перспективы для развития. Разве что все человечество вымрет от какой-нибудь ураганной пандемии. Что в принципе неосуществимо. Были еще попытки создать совсем уж альтернативные разумные виды. Делали даже неорганических големов – вы наверняка встречали про них упоминания в старых хрониках. Толку от этого не вышло никакого.

– Но… почему? – в третий раз повторил Санчес. Вид у него при этом был совершенно обиженный.

Ермаков и Локтев посмотрели друг на друга и синхронно пожали плечами.

– Ты просишь ответа на вопрос, Диего, – сказал Энгар неожиданно торжественным тоном, – над которым бьется вся научная мысль Панги. Никто не знает, зачем нужно создавать искусственный разум, во всем подобный нашему, хотя создать его нетрудно. Поэтому всерьез этим давно никто уже не занимается, кроме сумасшедших и неудачников. Возможно, это – результаты такой попытки.

Энгар замолчал и перевел взгляд в сторону холмов. Санчес, впечатленный масштабностью своего вопроса, ничего не сказал больше и посмотрел туда же.

Побоище уже закончилось. Пыль оседала на землю. Вокруг покосившейся фермы валялись тела в капюшонах – значительно меньше, чем следовало ожидать. Пара десятков победителей расхаживали вокруг, зачем-то грузя трупы в балахонах на роверы. Возможно, это были еще живые. Куда делись остальные, было непонятно.

Олег, намереваясь заговорить, открыл рот, но тут начался второй акт развернувшейся перед ними пьесы.

В холмах пропела труба. И тут же на сцене объявились новые действующие лица. Такие же байкеры (как их Олег для себя окрестил) на роверах вылетели из холмов, на ходу разворачиваясь в лаву и, дав залп из арбалетов, обрушились на не ожидавших атаки победителей, мгновенно превратившихся в жертвы.

Шансов у них не было никаких. Во-первых, нападавших было больше. Во-вторых, увлекшись сбором трофеев, первые «мотоциклисты» прозевали нападение и не сумели быстро организовать оборону. Все закончилось даже быстрее, чем в предыдущий раз. Несколько роверов, волоча пыльные хвосты, скрылось в холмах. Большинство осталось на месте.

Победители – надо думать, теперь уже окончательные – повторили сбор трофеев и тел в капюшонах, не забыв при этом выставить охранение. Все было проделано сноровисто и деловито – явно не в первый раз. Похоже было, что здесь это норма жизни.

– Может, вмешаемся? – предложил Санчес, посмотрев на Олега с Ермаковым.

– Зачем? – спросил в ответ Олег.

– Ну… Языка возьмем. Расспросим… – попытался объяснить Санчес. – Информация же!..

Олег вздохнул.

– Именно информация, – сказал он. – Мы не разведгруппа в тылу врага, мы экспедиция. Война с аборигенами – это последнее, что от нас ждут на Трех Базах… Кстати, Виктор Петрович, – Олег повернулся к Ермакову, наблюдающему, как последние роверы победителей скрываются в холмах, увозя трофеи. – Поскольку у нас все еще идет совещание, как я понимаю… – Ермаков задумчиво кивнул. – Так вот. Я вам как ответственный за нашу безопасность хочу сказать вот что: ответственно заявляю – в Город нам идти не следует. Я против категорически и совершенно официально.

Ермаков вышел из задумчивости и взглянул на Олега.

– Почему? – спросил он. – По-моему, ты говорил, что аборигены в военном отношении не представляют для нас проблемы…

– Эти, – Олег указал стволом, – не представляют. Хоть все вместе взятые и даже в бо́льших количествах. Здесь не представляют, – Олег голосом подчеркнул слово «здесь». – В чистом поле мы можем потягаться с небольшой армией. Но вот в Городе… Да еще в разрушенном. Уж поверьте мне: зажать нас там будет ничего не стоить. Даже совсем ничтожными силами. И скрытность там стопроцентную обеспечить не удастся; маг, опять же… А как только нас обнаружат и поймут, что мы не отсюда, – а поймут довольно быстро, – мы станем лакомым куском для всех, я думаю, кого только можно. В этом раскладе я вам ничего не гарантирую…

Ермаков ухмыльнулся. Это оказалось так неожиданно, что Олег оборвал свой монолог и вопросительно посмотрел на начальника экспедиции.

– Не надо хватать меня за воротник, – улыбаясь, сообщил Ермаков, явно показывая, что понимает причину беспокойства Олега. – Я человек хотя и рисковый, но все же до определенных пределов. «Штурм и натиск» – не самая моя любимая стратегия. Соваться в Город прямо сейчас – авантюра, я это признаю. Но согласитесь: если здесь где-то и имеются самые лучшие ответы на наши вопросы – то они именно в Городе.

– Это так, – Олег кивнул. – Но…

– Но туда мы не пойдем, – Ермаков сделал рукой успокаивающий жест. – Иначе бы я не устраивал это совещание, а просто отдал приказ. Слишком уж заманчиво: там и архивы, и спецхран… и много чего еще. Маг этот загадочный, например. Если бы здесь не было населения – я бы, наверное, не сомневался. Но оно есть. И это сильно меняет весь расклад. Поэтому я думаю уложить наше здесь пребывание в контрольный срок – три дня, как и было условлено перед отправлением. А необходимую нам первичную информацию мы получим и не посещая Города.

– Каким это образом? – Олег снова насторожился. Если начальство признало свой план неправильным, это еще полбеды. Оно ведь наверняка что-нибудь другое придумает… Как говорится: если начальник не прав – смотри пункт номер один… – От кого это?

Ермаков снова усмехнулся, довольный своей выдумкой.

– А вон, – он кивнул в сторону холмов, – от тех ребят, что уехали отсюда последними. Сам же говоришь, капитан, что эти – и здесь – тебе не страшны. А стойбище их – уж точно не город. С поселком как – справишься?

Олег подумал.

– Сколько там может быть народа, Энгар? – спросил он у отрядного мага.

Дар Солан, слушавший весь разговор весьма внимательно, не промедлил с ответом.

– Человек триста… Это – включая всех. Детей, женщин, стариков… Воинов вряд ли больше сотни.

Олег согласно склонил голову:

– С этим справимся, – сказал он. – Это не проблема. А вот как быть с отсутствием у нас санкции на контакт? Совет, как я понимаю, перед отправлением ничего такого не имел в виду. Не подумали просто. А здесь ведь нам придется сказать что-то о себе – кто мы, откуда? Первая степень секретности, разглашение информации о существовании Трех Баз… Легенды-то у нас нет!

– Ну, для местных жителей особой легенды и не требуется. Я думаю, – самокритично признал Ермаков, – что им тут о внешнем мире известно за столько-то лет? Ничего. А касательно санкции Совета… Как начальник экспедиции – этим самым Советом назначенный и к тому же член расширенного состава – этот вопрос я беру на себя, товарищ очень ответственный капитан. Устраивает?