Жестокие цинковые мелодии

Ох!

— А ты думаешь, явятся?

Это зависит от того, что, по мнению молодых людей, здесь происходило. Подозреваю, подавляющее большинство не захочет, чтобы их родители принимали участие в дальнейших событиях. Мы обладаем теперь преимуществом.

— Но Дин прав. О нас кто-нибудь да расскажет. И ничего из того, чем мы занимались, не связано с тем, за что нам заплачено.

Совершенно верно. Мы вернемся к «Миру» завтра же утром.

Та цепочка, что связывала Клику с театром, разорвана. Молодые люди пойдут дальше своей дорогой.

Завтра Джон Растяжка предпримет новую, последнюю попытку. Не сомневаюсь, его крысы найдут очень мало представляющего для них интерес. Говоря конкретно, теперь нам осталось лишь разобраться с драконом.

Ничего себе «лишь»…

Покойник полностью восстановил душевное равновесие. Теперь он пребывал в благостном, даже приподнятом настроении, поскольку принял участие в том, что для него стало потрясающим интеллектуальным приключением.

Я тоже. Отчасти.

Со всех сторон меня окружали прекрасные женщины — добрые, злые и нечто среднее между этими двумя полюсами, не говоря уже об эгоистках, недалеких, наивных и саморазрушительных. Что за пейзаж!

Старые Кости не зря сравнивал свои странствия в головах Кивенс Альгарда и Лазутчика Фелльске с приключениями. Я ощущал его возбуждение, нараставшее с каждым откопанным им там, во мраке, артефактом, хотя и понимал, что большей частью своих находок он со мной никогда не поделится, потому что считает: меня они не касаются.

Ага.

— Ну?

Я наткнулся на одну любопытную деталь. Погребенную глубоко в мусоре, переполняющем голову мистера Фелльске.

— И какую? — Покойник всегда любит, чтобы его упрашивали.

Кто изготовил последнюю партию твоих дубинок?

— Дубинок? — А-а. Он имел в виду мои дубовые костедробилки со свинцовым грузом. Прошлой осенью я купил сразу шесть штук таких. Я имею обыкновение терять их. Или их у меня отбирают. Специфика профессии. — Айви Верде. Краснодеревщик, который поставляет деревянные детали для трехколесников. У него есть токарные станки с приводом от троллей, на них такая за пару минут получается. А что?

Мистер Фелльске смог найти тебя в метель благодаря тому, что мистер Верде позволил кому-то наложить на твои палицы заклятие, выдающее твое местонахождение.

— Я даже догадываюсь кому.

Именно так. Директор Релвей. И мистер Фелльске получил ключ от кого-то из Аль-Хара. Я не предлагаю тебе действовать безоружным, поэтому на твоем месте я бы заменил дубинки от Верде на другие.

— У меня есть еще одна старая в инструментальном шкафу. — Так я называю свой домашний арсенал. — Приберегу ее для тех случаев, когда мне нужно будет перемещаться незамеченным. — В настоящий момент слежка меня совершенно не смущала. Зачем спугивать ее?

Его Самозванство просигналил что-то в знак одобрения.

— Что за запах? — поинтересовался я.

Фелльске начал возвращаться в свое обычное состояние.

Дин принес еще еды. Я поел еще немного и выпил еще пива.

Я закончил с детьми, просигналил Покойник. Ты можешь их отпустить.

— Правда? Даже…

Даже мисс Альгарда. Я немного подредактировал ее воспоминания. Я не могу обратить ее в ту, кем она не является, но в моих силах манипулировать знаниями, которыми она пользуется.

Он проделывал уже подобное у меня на глазах. И наверняка проделает еще не раз.

— Ладно. Дай только доесть. — Я не спеша расправился с сосисками и повернулся к детям: — Собирайтесь-ка, детки. Я пойду с вами, прослежу, чтобы ничего не случилось. И потом мне все равно нужно повидаться с Тинни.

Кип с Кирой смотрели друг на друга так, словно их только что приговорили к длительному тюремному заключению. Каждый беззвучно подталкивал другого сделать что-нибудь.

— Ничего у вас не выйдет, ребята. Теперь все будет так, как я сказал.

Интересно, как Киру еще выпускают из дома? И кстати, почему за членами Клики так плохо смотрят? За Кивенс в особенности.

Кивенс вообще не полагалось бы выходить без родителей.

— Нам нужно проследить, чтобы Кивенс тоже благополучно попала домой. — Придется сделать крюк минут в пятнадцать.

Я облачился в свою новую шубу и вывел ребят на улицу. Погода портилась на глазах. Кип явно боялся, что я назначил себя их дуэньей, поэтому всячески пытался отвлечь меня от этой миссии. Всю дорогу он болтал о способах осветить «Мир».

Что до меня, я пытался втолковать Кипу, что его использовали.

Его это не слишком огорчало.

Кивенс была его другом. Все остальное по сравнению с этим почти ничего не значило.

У меня тоже есть такие друзья. Мало, но есть.

Кира не разделяла его точку зрения. С Кивенс она не дружила. И она опасалась того, что Кип и Кивенс рано или поздно перестанут быть просто друзьями.

— Как проводишь Киру домой, ступай на фабрику, — сказал я. — И не высовывайся, пока я не улажу дела с Альгардами.

Кип не стал спорить. Он поверил далеко не всему, что нарыл Старые Кости — всех тухлых подробностей тот ему не открыл, — но ему хватало ума понимать, что его дела обстоят далеко не безоблачно.

Он задержался, чтобы обнять Кивенс. Они шепнули что-то друг другу. Кира стиснула зубы — точь-в-точь как ее тетка, когда та беззвучно шипит что-то вроде «не согреши с другой!». Потом взял под руку Киру, и они пошли дальше. Готов поспорить, Кира не отпускала его всю дорогу до дома Тейтов.

Девушку-то здорово пробрало. Что ж, это у нее наследственное.

Я надеялся только, что Кип справится лучше, чем получалось у меня.

Кивенс, разумеется, знала секретный вход-выход из цитадели Альгарда. Самой настоящей цитадели, как и большинство построек на Холме. Смертельные распри у тамошних обитателей в порядке вещей. Приходится строить не дома, а настоящие крепости.

Впрочем, оно и к лучшему: мне не пришлось провожать Кивенс до парадного входа. Что-то мне не слишком хотелось общаться с ее родителями. Я мог сорваться и ляпнуть что-нибудь про плохое воспитание.

Уж я-то в этом разбираюсь.

88

Тинни дома не оказалось. Невезучая кузина сказала мне, что та на фабрике. Я сам виноват в том, что она вечно шаталась за мной. А сейчас прошел слух, что ситуация может ухудшиться. Она совершенно не в себе. Гаррет запросто мог окончить дни подкаблучником.

Я ничего не мог поделать со слухами и домыслами в семье Тейтов. Что бы я ни делал, лучше от этого не станет; скорее наоборот.

Я захватил с собой Кипа. Он все еще прощался с Кирой, когда я пришел. Он не хотел уходить.

— Ты мне нужен. Будешь чертить и писать. В качестве возмещения ущерба, нанесенного мистеру Вейдеру вашей Кликой.

Он очень не хотел уходить. Он боялся, что стоит ему выпустить Киру из поля зрения, как она опомнится.

— Не переживай из-за девушки, — посоветовал я ему по дороге. — Женщины Тейтов могут порой превращаться в занозу в заднице, но стоит им принять решение, как они держатся накрепко. Обеими руками.

Именно это он и хотел от меня услышать. Хотя верилось ему с трудом. Веры в себя — вот чего ему пока недоставало.

— Я понимаю, это не очень большое утешение. Возьми меня: каждый день, что Тинни все еще со мной, кажется мне еще одним чудом. До сих пор не понимаю, что она во мне находит.

— Значит, нас таких двое, — вяло отшутился он. Я воспринял это как добрый знак.

Я оставил Кипа у двери личного кабинета на фабрике. Кабинет у него просторный и битком набит разными игрушками для юного гения, фонтанирующего золотыми идеями.

В здании стоял холод — здесь ничего не обогревали, когда производство не действовало, а сейчас оно как раз стояло. В такую погоду большая часть рабочих сидела по домам.

Из чего следовало, что им платят слишком много. На рынке труда, где на каждое место претендует не меньше сотни человек…