Жестокие цинковые мелодии

— Вот черт, — буркнула она. — Не успеешь оглянуться, как без меня меня женили.

Еще одна идиома. И какая!..

— Ты что сегодня, не с той ноги встала?

— Я встала с той, с какой нужно, Гаррет. Просто пока вас не было, нам тут доставили два центнера яблок, два бочонка пива и сорок три золотых ангела.

— Э… Ангела?

— Монеты Тамдросской Лиги. Купеческой республики на северном побережье. Отчеканены в Пе-Дьярт-Менг-Арле. Такие сюда нечасто попадают.

— Э… — Опять она со своей эрудицией.

Мое отличное настроение начало куда-то испаряться.

Паленая в этом не виновата. Просто она не может не выложить чего-то, чего я не знаю.

— Ангелы — обычная валюта на севере — по крайней мере в тех местах, куда доплывают торговцы из Каренты. Должно быть, у кого-то связи в тех краях.

— Принеси-ка одну. Посмотрим, не фальшивая ли.

Она права на все сто.

— Ты? Ты что, не спишь?

Не сплю. Сегодня был учебный день.

Мой напарник и партнер по бизнесу наставляет пятнадцатилетнюю жрицу какого-то доморощенного культа. Она почти выпускница. Или даже стажер.

При упоминании о ней мне сделалось немного не по себе. Выходило, он лепит уменьшенный, зато мобильный вариант себя самого. Жутковатая штучка — и ведь с него станется, я-то знаю.

— Не понимаю я этого. Она же тебя обычно боится пуще смерти.

Абсолютно безосновательно. Тем более что те, кому стоило бы бояться, считают себя иммунными к тому, чего вообще-то заслужили.

— Деньги от Макса, — объяснил я Паленой. — Аванс в счет расходов.

— Это что, нам дали дело?

— Угу. Но, похоже, очень простое. — Я поведал ей суть дела и то, что задумал.

Я бы советовал, щекотно прозвучал у меня в голове голос Покойника, не сбрасывать со счета призраков.

— Ты что, видишь у меня в башке что-то такое, чего не вижу я?

Видите ли, у него появилась дурная привычка шарить без спросу по содержимому моего черепа.

Нет. Однако же в некоторых сообщениях упоминаются призраки. Правда, все, похоже, стараются отрицать их существование. Равно как и их музыку.

— Куда это ты собралась? — поинтересовался я у Паленой. Она как раз закрыла свою книгу, записав в нее золотой приход. Очень уж она хорошо работает.

— Поговорить с Джоном Растяжкой. Вам потребуется его помощь, если хотите, чтобы ваш план сработал.

— Что-то у меня нет истового желания приниматься за дело прямо сию минуту.

— Пикси до сих пор в спячке, — сообщила Паленая. — От них помощи не дождешься.

Колония пикси обитает в полости между наружным и внутренним слоями кирпичей выходящей на улицу стены моего дома. Они злобны, буйны, несносны, непредсказуемы и надоедливы. И чертовски полезны. Ну, когда не стараются изо всех сил свести меня с ума. Королевой у них тут Мелонди Кадар — убежденная пропойца.

— Помаши у их убежища кружкой пива — они даже не проснувшись вылетят.

Паленая издала короткий, жутковатый фыркающий звук — тот, что сходит у нее за смех.

— Ладно, ступай, — сказал я. — Как только подойдет твой братец, доработаем план окончательно.

— Вы уверены, что мы все бросим и бегом побежим вам помогать?

— У меня хороший военный бюджет. И это честная работа.

Джон Растяжка не только повелитель преступного мира, он еще и вождь сообщества крысюков. Собственно, только удачливые ублюдки, способные вести за собой народ, — единственное, что вообще получалось до сих пор из крысюков. Ничего другого наше разномастное общество не терпит.

Большинство людей если и думает о крысюках, то лишь мечтает о том, чтобы те сгинули. Если только не измыслят способа эксплуатировать их, конечно.

Я спихиваю Джону Растяжке по возможности всю работу. И не могу сказать, чтобы я ощущал себя особенным новатором или реформистом.

Беднякам из людей все-таки проще. Мужчины могут торговать своей силой или склонностью к насилию. Женщины — своим телом. Немного отыщется людей, способных польститься на девицу-крысюка. А мужчины-крысюки не отличаются особой силой, только пронырливостью.

Пулар Паленая обладает одним из немногих достоинств, которыми способны торговать крысюки. Она — следопыт. Лучший, какие бывают. Она даже рыбу под водой способна выследить. Это да еще ее талант вести бухгалтерию и делают ее ценной для нашей команды.

Она ушла.

Вошел Дин.

— Пора обедать.

— Чего дают?

— Вареную курицу.

Я неодобрительно покосился на него.

Он не обратил на это ни малейшего внимания. У него иммунитет.

— Вчера — вареная рыба. Позавчера — вареный кролик. За день до того — вареная говядина. Какая-то система вырисовывается. Что дальше?

— Голубь? Змея? Не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю.

— Как насчет новой работы? Думаешь, на новом месте такое прокатит?

— Зато не будет здешних рабских сверхурочных. Мне и поискать рецепт некогда.

Детишки, кончайте ссориться. Собирайте игрушки и марш заниматься делом.

9

Паленая любит, когда ее брат приходит в гости. Она вообще любит общаться, только слишком робеет завязывать общение самостоятельно.

Они с Джоном Растяжкой вернулись прежде, чем я успел запить обед чашкой чая и залечить психологическую травму, нанесенную деловым партнером, — он наотрез отказался сообщить мне, о чем они беседовали с его ученицей.

Роста в Джоне Растяжке четыре фута с полтиной. Ну, пять — когда он сделает над собой усилие и выпрямится, насколько может. Настоящее имя его Фунт Застенчивости. На мой человеческий взгляд, их с Пулар не объединяет ничего, кроме расы.

Мать у них одна, а отцы разные. В их сообществе это не значит ровным счетом ничего. От самки в брачный период мало что зависит. Джон Растяжка родился за один помет до Паленой. Впрочем, отношения у них как у брата с сестрой, что необычно для их народа.

Джон Растяжка оделся вычурно — во все яркое и высокие моряцкие башмаки. Рубаха у него была ржаво-оранжевая, с широкими, свободными рукавами. Шнуровать он ее не стал. Штаны тоже отличались шириной — я бы сказал, даже мешковатостью. Зато они были черные, штопаные.

При этом он старался не выделяться. Яркую рубаху он прикрыл драным коричневым пальто, таким длинным, что подол его волочился по снегу и намокал.

На людях Джон Растяжка громок и заносчив. Зато у меня в доме, где ему не надо ни на кого производить впечатления, он становится… страшно сказать — даже слегка интеллигентным. Хотя, конечно, по части сообразительности до Паленой ему далеко. И тяги к образованию у него заметно меньше. Даже так, талант руководителя у него несомненный — такому позавидовали бы и крысы, и люди. И еще он обладает одним чертовски полезным талантом.

Он способен залезать в головы обычным крысам. Примерно так, как Покойник — в мою голову. Он может читать их мысли и, полагаю, даже в какой-то степени управлять ими. По крайней мере он способен знать все, что знают они, видеть то, что они видят, и обонять то, что они обоняют.

Я протянул ему руку. Джон ответил на рукопожатие. Он до сих пор испытывает некоторые затруднения с моторикой.

— Дай-ка отгадаю, — сказал я. — Паленая прошла прямо на кухню?

— Еще бы. — Шипящие у него выходили порезче, чем у Пулар, но он работал над ними. Он совершенствовал свой карентинский почти так же истово, как она. Джон наверняка оставит след в истории своей расы. Если останется жив, конечно. — Она сказала, я мог бы помочь в одном деле.

— С оплатой наличными по тарифу. — Я объяснил ему, что от него требуется.

— Жуки много большие?

— Тот, которого я видел, был в длину примерно такой. — Я показал на руках, поборов сильное искушение увеличить размер раза в полтора.

— На слух хорошо жрачка. Для обычной крыса, — поспешно уточнил он. — Они любить тараканы.

— Значит, в этом городе они живут припеваючи. В Танфере самое крупное поголовье тараканов на планете.

Я ощутил несильный хлопок по мозгам от моего напарника. Он не согласился с этим моим утверждением. Правда, при этом он не удосужился уточнить, где тараканы больше, жирнее и вкуснее.