Жестокие цинковые мелодии

Сильно сомневаюсь. Не могу представить себе разумного насекомого. Но ты прав. Фелльске скорее всего работает на кого-то, интересующегося колдовством, вовлеченным в процесс усовершенствования этих насекомых. Так вот. Мы достигли момента, когда наилучшим следующим ходом для тебя было бы отловить этого мальчишку Проуза и доставить его сюда.

— Я плохо представляю себе, чтобы он добровольно согласился. Но мне все равно скоро надо будет заглянуть на фабрику — я с начала зимы ни разу не проверял ее безопасность.

Постарайся при этом не смешивать бизнес и наблюдения.

Угу. С этим у меня случаются проблемы.

— А что с «Миром»?

Опроси подрядчиков и строителей. Пусть объяснят, почему они не работают. Если, конечно, и правда не работают — после сегодняшних событий. Потом можешь вернуться в тот заброшенный дом и посмотреть, что там внизу.

— Это я тебе и так могу сказать. Внизу у него подвал, соединяющийся с подземным миром.

Нежное Лоно расположено на этом месте уже не одно столетие. Как и его жители, род деятельности которых предполагает, что им есть чего прятать, а также естественное желание иметь возможность в любой момент улизнуть от недовольных конкурентов, клиентов или служителей закона. Там все изрыто туннелями.

Впрочем, туннели и тайные подземные помещения в порядке вещей и в других районах. В Танфере не принято слишком доверять друг другу.

Вполне разумно. Последнее было промыслено не без сарказма.

Покойник знает город. Ну, таким, каким тот был в его времена. Впрочем, с современным состоянием Танфера Покойник знаком хуже. Он редко выбирается из дома.

Вошел Дин, огляделся по сторонам, обреченно пожал плечами, собрал пустые кружки, кувшин и вышел. Вернулся он с полным кувшином.

— Я сегодня пораньше лягу. Мне утром рано вставать — по семейным обстоятельствам.

— Правда? — Такое происходит нечасто.

— Правда.

Ему не хотелось об этом говорить.

Покойник тоже не стал просвещать меня на сей счет.

Значит, это меня не касалось.

26

К тому времени, когда мы с Тинни спустились из спальни, Дин давно ушел. Завтрак он оставил на плите. Паленая корпела над бумагами в своем уголке в комнате Покойника. Плоскомордый продолжал храпеть.

Судя по всему, поглотить столько дармового пива, сколько можно, для Тарпа — дело чести.

Покойник не спал, но и общаться был не в настроении.

— Найдется время, — сказал я крысючке, — прикинь, что нам сделать, чтобы устроить в той маленькой комнате твой персональный кабинет. Запах почти выветрился. И нам надо, чтобы в этой комнате было прохладнее.

Это немного скрасило ей утро.

Я повернулся к моей ненаглядной:

— Провожу тебя домой. Потом загляну на фабрику, посмотрю, не получится ли сцапать Кипа Проуза. Ну, или хотя бы поищу ниточку, за которую его вытяну, чтобы сцапать.

— Нет.

— Как это — нет?

— Нет, тебе не стоит этого делать. Если он там, он смоется, как только услышит о твоем появлении.

Возможно, и так.

— Но разве тебя он не побаивается? Я так понял, он знает, что мы с тобой знакомы. — Я ухмыльнулся.

Однако она восприняла меня буквально.

— Разумеется, знает. Поэтому и отлавливать его буду не я.

— Тогда кто?

— Предоставь вампирские штучки мне.

— Да я так обычно и делаю!

В воздухе повисла некоторая ирония… точнее, намек на иронию. Его Самозванство развлекался на мой счет.

— Я не такой тупица, как ты считаешь, — буркнул я ему.

Он помолчал, но явно остался при своем мнении. Впрочем, если он заглянул ко мне в голову, то наверняка понял уже, что я подозреваю: Тинни пытается не допустить меня на фабрику.

Они явно не хотели, чтобы там рыскал неприрученный детектив. Такие штуки не лучшим образом сказываются на бизнесе.

Покончив с завтраком, я приготовил себя к выходу в свет. Тинни тоже. Ей нужно было домой — переодеться. Впрочем, вслух бы я не подтвердил вам этого даже под пыткой. И какие бы булавки ни загоняли мне под ногти, я ни за что даже предположить не смогу, что она, возможно, держит одну-две смены одежды у меня в доме. И не потому, что боится, будто я расценю это как намек, но только потому, что считает меня самонадеянным. Если считать, конечно, что на деле все серьезнее, чем она готова признать.

В конце концов, мы оба взрослые люди.

Поосторожнее там.

— Я всегда осторожен. — Я решил, что он имеет в виду погоду, заметно испортившуюся за ночь. Нам с Тинни пришлось вернуться, чтобы поискать одежду потеплее. Она облачилась в мое лучшее пальто, тогда как мне пришлось довольствоваться курткой, которую в начале прошлого столетия я бы отдал какому-нибудь бездомному оборванцу.

— Верну, как только до дому доберемся, — пообещала мне моя ненаглядная.

Я проворчал что-то в ответ.

Наконец мы вышли и направились по Макунадо вверх, на запад. Мы успели дойти только до дома миссис Кардонлос, когда совсем стемнело.

— Теперь ты видишь, почему я предпочитаю не вставать раньше полудня, — сказал я Тинни.

Из ниоткуда возникли четверо мужчин и окружили нас. Вид они в новенькой гвардейской форме имели щегольской. И одновременно деловой. Из чего следовало, что свое чувство юмора и человечность они оставили, отправляясь на работу, дома.

Старший оказался старым моим знакомым.

— Мистер Скит? Вы что, переехали теперь к вдове Кардонлос?

— Моей жене так больше нравится. Кстати, она просила передать вам при встрече спасибо за продвижение по очереди. Поэтому спасибо.

— Как обещал, так и выполнил.

— Мисс Тейт. Вы еще не переросли этого артефакта?

— Это как хроническое заболевание. Никак не пройдет. Скажите, а это не офицерская ли пимпочка у вас на фуражке?

— Именно. Я слишком хорошо поработал, когда ваше заболевание пыталось устроить крах карентинской цивилизации. За это меня наградили более модным головным убором и заставили торчать на работе еще дольше. Гаррет, шеф хочет с вами поговорить.

— Я арестован?

— Если вы того пожелаете. Если вы откажетесь следовать за нами, нам придется отдубасить вас дубинками, связать как свинью и тащить всю дорогу по грязи волоком.

Я решил не упрекать его в том, что он блефует.

— Ладно. Только одному из вас, ребята, придется проводить мисс Тейт домой.

На мгновение на лице у Скита отразилась неодолимая зависть. И кто бы его упрекнул? Таких вожделеешь, едва увидев.

— Мистри, — распорядился Скит, — проводишь мисс Тейт до особняка Тейтов, — убедившись при этом, что стражник знает, к какому роду принадлежит сие огненное сокровище.

— Слушаюсь, сэр! — Никаких возражений против этого нелегкого поручения не последовало.

— Куда теперь? — поинтересовался я. — В Аль-Хар? Или мне повезло, и он лично почтил миссис Кардонлос своим присутствием?

— Хорошо бы. — Скит покосился на оставшуюся парочку подчиненных. Оба заняли позицию так, чтобы пресечь любую попытку побега со стороны известного сорвиголовы Гаррета. — Он больше не покидает Аль-Хара, — шепнул Скит.

Он врал. Уж я-то знаю Дила Релвея. Он скользкий хорек, вечно хоронящийся в тени, но не бюрократ-бумагомарака.

— Это надолго? — спросил я, чмокнув Тинни на прощание, от чего все присутствующие лица мужского пола немедленно возненавидели меня за везучесть. — А то я одет не по погоде.

У Скита хватило сострадания не спрашивать меня, кто в этом виноват.

— Не знаю. Насколько я могу судить, все зависит от вас. Если вы будете вести себя нормально, вам не придется сильно переживать из-за погоды. Скорее всего.

Я вздохнул. Ну никто в правоохранительных органах не относится ко мне с должным уважением.

Я скучаю по старым добрым временам. Когда Стража отличалась абсолютными коррумпированностью и непрофессионализмом. Такого слова, как «эффективность» в танферском диалекте карентинского языка еще не существовало.

— Что ж, раз так, лучше двигаться, брат Скит. — Я посмотрел вдоль улицы. Тинни с Мистри уже скрылись из виду.