Мороз по коже

Гельфанд вышел в приемную.

— Анна Пална, карточку завели?

Она протянула ему картонный бланк.

— По паспорту или со слов?

— По паспорту. Вот только права он забыл в машине, но я ему сказала, что они не нужны.

— Вызовите ко мне Халашевского.

— Сию минуту.

Гельфанд вернулся в кабинет и сел за рабочий стол. Разглядывая карточку, он думал о том, что этот клиент имеет несколько плюсов. Первое — он ненавидит кавказцев. Второе — у него одержимый и сильный характер. Третье — он подрывник, майор, дисциплинирован, а подрывник-профессионал, разбирающийся в автомобилях, на каждом углу не встречается. Вывод? Пользы для треста мужичок может принести немало, а в случае его гибели через какой-то срок особо никто жалеть не станет.

Был и нет.

В кабинет вошел мужчина без пиджака, в брюках на подтяжках, маленький, кругленький, в очках.

— Возьми карточку, Леонид Михалыч, и выясни мне все об этом человеке. Отчета жду до обеда.

Тот глянул в карточку.

— Эх, Зиновий Данилыч, не жалеешь ты свои лучшие кадры! — возмутился Халашевский. — Клиенту пятьдесят девять лет, а у меня поток данных идет как в старом компьютере. Пятнадцать минут на год биографии. С такой технологией я вам к обеду соберу досье за сорок один год его жизни. А ему пятьдесят девять.

— А все данные когда?

— К пяти-шести часам, если не отвлекаться на другие дела.

— Хорошо, но только детально и без общих фраз.

— Договорились.

Разумеется, Гельфанд и не думал тратить усилия на поиски чьей-то жены. Она не должна вернуться домой, он злее будет. А спектакль с кавказцами можно устроить у него на глазах. Убрать лишний десяток черных не повредит, зато мужика в дело втянуть удастся. На том он и порешил, если, конечно, биография подойдет.

Над Егорьевском стояла глубокая ночь. Подполковник Мягков не спал, он и двое его помощников сидели в прокуренном кабинете и слушали магнитофонную запись разговора Метелкина и следователя, записанную в номере Мухотина.

Закончив прослушивание, Мягков нажал на кнопку «стоп».

— Что скажете, Мирон Денисыч?

— Особых опасений со стороны Мухотина я не вижу. В крайнем случае, на него и в Туле надавить смогут или вовсе от дела отстранят. Нет, Мухотин не опасен.

Он на рожон не полезет. На него тявкнут один раз, где надо, и он станет шелковым. А этого репортера надо убрать. Баламут. Такой много крови попить может, как комар наглый, настырный и увертливый. Только не обосритесь, как с Ереминым.

— Это вы точно заметили, Мирон Денисыч, — вздохнул один из сидевших на диване.

Мягков глянул на молодых крепких царней, похожих друг на друга своей безликостью и опрятностью.

— Так, и что ты этим сказать хочешь, Трубачев?

— Ушел он, Мирон Денисыч. На вокзале его уже поджидали люди Раджи. Они должны были перехватить его с рук на руки и вести дальше в поезде до удобного момента. Мы вели Метелкина от гостиницы до вокзала. Все шло нормально. Репортер собрал свои вещи, выписался из гостиницы, сел на трамвай, идущий к станции, и исчез. Мы ехали за трамваем по пятам. Видели всех пассажиров. Пришел он на конечную, а журналиста в нем нет. Как сквозь землю провалился.

— Что дальше?

— Подняли людей, перекрыли выезды из города. На, Тульском, Калужском и Серпуховском шоссе усилили наряды.

— Почему сразу мне ничего не сказали, козлы?

— Думали, до вечера успеем перехватить. А потом мы и так всех ребят на ноги подняли, то же самое, что и вы бы сделали. Чего зря панику поднимать!

— А если он лесами ушел?

— Смысл?

— Вы же слышали запись! Этот писака не дурак, он уже чуял, что на него охоту начали, и Мухотин ему подмахнул. Нужно своих предупредить по серпуховскому направлению, чтобы перекрыли ему кислород. Он в столицу намылился.

— Скорее всего, он где-то в городе, товарищ подполковник, хочет выждать момент. С вокзала мы наблюдение снимать не стали. Он же не знает наших возможностей и думает, что обведет нас вокруг пальца. Слишком самоуверенный тип.

— Никуда он от нас не уйдет, Мирон Денисыч, — в такт напарнику продолжил второй помощник Мягкова. — Мы все щели прикрыли. А если он до Серпухова подался, то шестьдесят пять километров путь неблизкий. Раджа уже послал своих людей в те края. Он больше нашего заинтересован в парне.

Мягков стукнул по столу кулаком.

— Больше-меньше! Мы одно дело делаем. Оболтусы! Марш на поиски репортера. Чтобы к завтрашнему дню он был найден! Из-под земли достаньте, куда он провалился. Разжирели на казенных харчах! Не найдете, я вас раздавлю, как вшей! Вон отсюда, засранцы!

Помощников как ветром сдуло. Несколько минут подполковник расхаживал по кабинету, потом подошел к телефону и снял трубку. Через пять минут его соединили с Москвой.

— Алексей Илларионович, Егорьевск беспокоит. Прости за поздний звонок.

Буду краток. Ты наверняка знаешь о ЧП в наших местах: погиб журналист Еремин.

Сейчас выяснилось, что он сдал в свою редакцию какую-то взрывную статью. Ее держат за семью замками, но не печатают. Очевидно, не хватает фактов. Боюсь, эта писанина касается наших дел, и все мы сидим на пороховой бочке.

— Хорошо, я разберусь.

— Будь так любезен и передай дальше по эстафете. Где-то кран подтекает.

На другом конце провода повесили трубку. В эту ночь подполковник домой не пошел, он знал, что не заснет. Нервишки стали сдавать.

Метелкин тоже не спал, хотя ему больше повезло. Он проводил ночь в более приятной обстановке. Рядом лежала хорошенькая женщина лет сорока. Не красавица, но и не уродина. Да и сам-то он себя подарком не считал. Просто они приглянулись друг другу. После долгой беготни по городу Евгений забрел в небольшой ресторанчик. На голодный желудок думалось плохо, а ему было над чем помозговать. В местных ресторанах кухня замечательная, продукты свежайшие и цены умеренные.

Официантку звали Марусей, так она привыкла. Маша, Мария слишком громко для деревенской девчонки, а Маруська привычней. Они сразу приглянулись друг другу.

Метелкин выпил, поел, а деваться некуда. Вот он и предложил подавальщице проводить ее после работы до дому. Она не отказалась.

По ходу дела выяснилось, что детей у нее нет, а муж сидит за изнасилование малолетней. Как только в деревне его арестовали, она едва со стыда не сгорела и сбежала в город к тетке. Полгода назад тетка умерла, а Маша так и осталась жить в ее квартире. Чего тут рассуждать, женщина одинокая, миленькая, сороковник еще не стукнул, а вокруг мужики все женатые либо алкаши. Ни те ни другие ей и задаром не нужны. Вот и привела к себе в дом заезжего парня. На вид симпатичный, неизбалованный и матом почем зря не кроет. Все отдушина. Уедет, так будет о чем вспомнить, а то работа да четыре стены, холодные и пустые, даже в жару, Маруся спала и улыбалась во сне. Метелкину не спалось. Он все думал о том странном типе, который сегодня его шкуру спас. Все как-то неожиданно произошло.

Сел он днем в трамвай и поехал на вокзал. А что ему еще оставалось делать?!

Правда, на электричку он садиться не собирался, хотел на товарняк вскочить, да только все вдруг круто изменилось. Подсел к нему паренек в трамвае, рыжий такой, с веснушками, худенький, словом, каких полно вокруг и глаз на них не задерживается.

— Слушай меня внимательно, Женя, — заговорил парень, глядя вперед, словно сам с собой разговаривал. — За трамваем белая «Волга» едет. Держит дистанцию метров в двести. На остановках притормаживает. Так что незамеченным тебе не выйти. Будешь сматываться на ходу через заднюю дверь. Они здесь легко открываются, только резко рвани ручки на себя, и порядок. На следующей остановке я выйду. Обрати внимание, у обочины будет стоять ЗИЛ с открытым бортом. Я сяду за руль и догоню тебя. Через две остановки трамвай свернет вправо. Секунд на сорок он останется вне поля зрения хвоста. Я пойду на поворот вместе с трамваем. Как только мы свернем за угол, борт ЗИЛа поравняется с задней дверью. Расстояние в метр. Я постараюсь. Твоя задача — распахнуть двери, уцепиться за борт. На все про все тебе дается не больше полминуты. Ну об остальном мы потом потолкуем.