Страница 8 из 12
— Это говорит твое мужское эго! — нахмурилась я. — И ревность за компанию!
Возникло стойкое желание приглушить эгоизм рыжего тапкой! Ну и самого Ева заодно, чтобы они вместе прониклись!
— Ну не только они… — задумчиво почесал бровь Пламенеющий, даже не догадываясь, насколько я близка к применению насильственных мер воспитания. Правда представила, как гоняюсь за ним с тапкой… и, захихикав, уткнулась ему в плечо.
— Что? — недоуменно раздалось над головой, а потом он дернул меня за прядь волос. Я, фыркая от смеха, обрисовала возникшую картинку. Ответ был какой-то странный…
— Знаешь, я, пожалуй, за более традиционные методы… воспитания.
— Розги? — поразилась я.
Рыж уставился на меня с ужасом, но потом и сам засмеялся и что-то пробормотал про испорченное подсознание.
— Та-а-ак! — Я заподозрила неладное. — И какие у тебя сейчас были ассоциации?!
— Воспитательные! — Зеленый взгляд был кристально честным, поэтому я сразу поняла: врет!
Но атмосферу это разрядило, я снова прильнула к мужскому плечу, вздохнула и развела руками:
— Рыж, но не будешь же ты меня убеждать, что смог провернуть все это за пять дней?! Ну не поверю!
— И правильно сделаешь, — спокойно признался Пламенеющий, одной рукой обняв меня за талию. — Думал я на эту тему уже давно, да и не только об этом. Ты забываешь, что перед тем, как огласили список наследования, все думали, что, раз дети Императора умерли, других наследников нет. Лилит уже была фавориткой, потому я готовил почву для того, чтобы резкий рост влияния Алого Клана не вызвал большой резонанс. Но появилась ты, я влюбился и использовал налаженные связи на пользу себе, а не драгоценным родственникам.
М-да… привет великим комбинаторам!
— То есть намекаешь, что твоя родня рвет и мечет из-за того, что ты теперь консортом станешь? — как можно более ласково осведомилась я.
— Нет, разумеется, — усмехнулся Рыж. — Говоря откровенно, они летают как на крыльях и уже строят грандиозные планы.
— Вот!
— Милая, ты с пугающей настойчивостью желаешь выставить меня в черном свете, — совершенно серьезно сказал Ев. — И что хуже всего, не перед кем-то, а перед собой.
— Я пытаюсь понять твою логику.
— Зачем? — искренне поразился Рыж и привел поистине убийственный довод: — Она же мужская.
— Она твоя, и это уже диагноз, кажется, — добавила я. — А чем были недовольны Лилит и твой отец?
— Тем, что я поставил их в известность непосредственно перед отречением, — ответил Рыж и склонился, легко поцеловав мой висок и скользнув губами по щеке. — Ну и, разумеется, они не могли не понимать, что без Надин тут не обошлось. Как и без Белого, которого, невзирая на распоряжения отца, я не могу убрать уже третий год. — Он тихо рассмеялся.
— Как это? — Я была шокирована.
— Ну жалко, если говорить откровенно, — хмыкнул Рыж. — Я такие потрясающие мозги, как у Мерцающего, встречал всего пару раз в жизни, потому было бы глупо отправлять его на тот свет. Это раз. Ну и он мне нравится. Поэтому, незадолго до того как послать убийц, я сам же отправлял охранников.
Вот те раз! Но по порядку!
— Глава может приказывать и ты обязан подчиняться?! А Кейран в курсе?!
— Обязан, — кратко ответил Пламенеющий. — Почему — не расспрашивай, ладно? А Кей… — Тут рыжий усмехнулся. — Разумеется, Аль. И не раз возвращал мне должок, оказывая поистине неоценимые услуги и предоставляя важную информацию. Серый кардинал…
— Кажется, ты говорил, что вы друзья… — вспомнила я. — М-да, о-о-очень своеобразные.
— Ну по-другому не получается, — немного грустно улыбнулся Рыж и слегка отстранился, но руки с талии не убрал. — Именно поэтому я и хотел уехать… но императорская семья так некстати умерла… в полном составе!
Я с возмущением посмотрела на Евграна, не понимая, как можно быть настолько циничным. Он, видимо поняв причину моего настроя, заговорил снова:
— И не гляди так, я никогда не позволял обольщаться на мой счет!
— Нет, — опустила глаза я, — просто интересно, что будет, когда ты перестанешь хотеть быть для меня хорошим… Ты ведь страшный человек, Ев.
Он молчал долго. Так долго, что в мою голову уже начали закрадываться нехорошие мысли и сидеть в его объятиях становилось все неуютнее. Наконец Рыж заговорил:
— Как интересно у нас с тобой сегодня получается…
— Знакомимся? — предположила я. Не поднимая головы с его плеча, я следила за тем, как небо загорается алым пожаром раннего заката, как блики агонизирующего солнца рассеиваются по комнате, раскрашивая стены в столь полюбившиеся мне оттенки меди и пурпура. Повернулась, ухватила прядь волос Рыжа, поднесла к лучу, пробившемуся сквозь штору и, любуясь искристыми переливами, медленно проговорила: — Ну здравствуй, Евгран Пламенеющий…
— С каких это пор для тебя исчез Рыж? — тихо спросил Ев.
— Возможно, с тех, как умерла Аля… — почти неслышно пробормотала я, неосознанно прижимаясь к нему и пытаясь согреться, потому что мне вдруг стало зябко, глаза защипало, и я с каким-то отстраненным изумлением ощутила, как по холодной щеке сбежала обжигающая слезинка. — А то, что еще живо, мне самой вытравить придется.
— Частички души всегда больно терять. — Его губы поймали соленую каплю, и Алый ласково приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть на него. — Но я не понимаю, почему ты хочешь так поступить. Без стержня броня — это наносное, которому не на что опереться, неоткуда получать силы. Зачем ты сама себя разрушаешь? Основу, настоящую суть… и только из-за того, что кто-то сказал, что так должно быть?! С каких это пор моя девочка стала верить всему, что скажут?!
Слезы уже текли не переставая, и он даже не пытался их стереть, пристально глядя мне в глаза, как в душу, и я, не в силах отвести взгляд от любимого малахита, тихо всхлипывала и прикусывала губу, чтобы не сорваться на рыдания. Рыж стремительно пересадил меня к себе на колени, обнял, а я обхватила его руками за плечи, уткнулась в него лицом и судорожно выдохнула. А потом были слезы. Все такие же горько-соленые, обжигающе горячие и абсолютно беззвучные.
— Почему у меня такое стойкое ощущение начала конца?! — почти прорычал Евгран, почти до боли сжимая меня в объятиях. — Почему?! Я сделал все что мог, и даже больше, чтобы все было хорошо!
— И пока все хорошо… — невесело хмыкнула я, осторожно погладив его. — Разве нет? Я люблю тебя… и правда люблю. То, что от меня осталось в этой клоаке власти и политики, уцелело только благодаря тебе и Мариоль. Но и Мари меняется… Только ты прежний. — Я неожиданно рассмеялась, сама ощущая в этом отзвук безумия. — Как был двуличным, таким и остался. Но тем и дорог. Вот только, Рыжик, а сможешь ли ты принять меня новую? Всякий раз, когда сталкивались Евгран Пламенеющий и Александра, это ничем хорошим не заканчивалось. Как и Пламенеющий и Альена. Мы с тобой встречались лишь на кратких границах дня и ночи, которые с боем вырывали у реальности.
— Надо просто взять себя в руки и все обдумать, — уверенно начал Ев, немного отстраняя меня только для того, чтобы крепко поцеловать. — Настрой у нас просто отвратительный. Даже топить не придется: дай только камень и веревку, сами ко дну пойдем. Потому, Аль, сворачиваем отчаяние и слезоразлив и разбираемся в подоплеке происходящего.
— И? — вскинула бровь, со вздохом принимая белый платок и вытирая лицо. — Какая еще подоплека? Мы с тобой просто впервые встретились в частном порядке, но в официальных ролях.
— Скорее, ты не вылезла из своей царственной шкурки, — возразил рыжий, переплетая пальцы наших рук. — И заранее была негативно настроена. Причин вижу три. Нервное напряжение, от которого ты, собственно, и плачешь, старая ворона Надин… — Тут по лицу Ева скользнула тень, но он все так же спокойно закончил: — И мой лучший друг, который занял другую часть твоего сердца.
— Ты так спокойно об этом говоришь.
— А что делать? — Евгран с иронией посмотрел на меня. — Закатить тебе сцену ревности? Взвесить твое отношение, найти несоответствие… и рушить-рушить-рушить то, что между нами есть? Нет ничего более отвратительного и губительного, чем ревность, любимая…