Месть

— Значит, это новая семья решила захватить себе в пользование немного угодий? — Я устало растер лицо. — Выходит, что у нас пытаются отобрать реку?

— Ну почему отобрать? — Она наморщила носик. — Не стоит к этому так относиться, просто они совершили ошибку, вы не подумайте, я нисколько не умаляю глубину произошедшей трагедии, просто хочу донести до вас мысль, что, возможно, еще есть, пусть и минимальный, шанс договориться и как-то прояснить ситуацию, избежав ненужной крови. В конце концов, возможно, что даже наше нынешнее предположение тоже ошибочно.

— То, что они совершили ошибку, придя сюда, это точно. — Сердце вновь вздрогнуло от воспоминаний о старике. — Большую ошибку. Это я им покажу наглядным и вполне доходчивым способом. Я это обещаю.

Понятно, что я ни в тот день, ни на следующий, и даже через неделю, ничего не стал предпринимать. Это только в кино можно вскочить на коня и с шашкой наголо ринуться в атаку на врага. Хотя можно и в жизни, но кто же вас умным после этого назовет? Куда мне скакать? Уподобиться персидскому царю Ксерксу, что приказал своим палачам высечь море за разрушенный мост? Или выйти к берегу, и подобно былинному богатырю, сложив перста рупором, огласить ширь да гладь водную криком: «Выходи, чудище поганое, биться с тобой будем за Русь-матушку!» Ага, так и сделаю, поскрипывая колесиками инвалидного кресла.

Нет уж, зайду с другого края. Пока нужен план и информация. Мои люди, что днем, что ночью не покидая постов, наблюдали за некогда милой моему сердцу стройкой, а теперь совершенно не идущем к цвету моих панталон заливом. Ну да справедливость еще восторжествует. По крайней мере я так думаю, когда наблюдаю за разлегшимися и повылазившими на остатки моей дамбы навками, в блаженной неге отогревающими свои чешуйчатые бока под лучами весеннего солнца.

— Барон, их сорок и девять на этом берегу! — Прибежал первый из гонцов ко мне.

— Барон, мы насчитали уже семьдесят рыболюдей! — Следующий посланник.

— Барон, уже за сотню!

— Барон, их уже две сотни!

— Триста десять! — Наконец к концу следующей недели подвел я итог, выводя сумму на бумаге. — Гарич, что с Речной народ?

— Все в сборе, сорок человек. — Капитан задумчиво покачал головой. — Это даже не воины!

— Воины будете вы и легионеры, кстати, сколько их? — Я вновь стал выводить закорючки на бумаге.

— Сто пятьдесят легионеров, все с арбалетами, Семьдесят третий уверяет, что все пристреляны, народ зря кашу не ел. — При, казалось бы, явно конфликтном сопоставлении интересов, два капитана относились друг к другу с неподдельным уважением.

— Отлично, думаю, этого должно хватить. — Покивал я своим мыслям. — Что Олаф? Как скоро прибудут корабли?

— Они еще не поднялись до Когдейра, думаю, недели три еще, а там где-то неделя, может две, на спуск по течению к нам. — Гарич показал несколько точек на карте. — Гонец сказал, выделено три судна по тридцать человек на борту каждого.

— Да-да. — Я покивал, извлекая из кипы бумаг пришедшее письмо от барона Кемгербальда. — Говорит, всю артель рыболовную согнал, себе в убыток. Ну да, это мы с Энтеми еще обмозгуем.

— Тут это… барон… — Гарич как-то замялся, странно поглядев куда-то за двери моего кабинета.

— Что там случилось, капитан? — Я хмуро смерил его взглядом, мне только в нагрузку еще неприятностей не хватало.

— Новый защитник, ваше благородие. — Он опустил голову.

— Уже? — Признаться, для себя я уже давно проиграл этот вариант в голове, но чтобы так быстро, что-то я не ожидал подобного. Чуть больше двух недель, и из столицы уже пригнали нового дедка? Как-то не верится, судя по картам, до нее не меньше месяца пути, а уж если учесть, что весна успела изрядно расквасить дороги, то и того больше. — Кто таков? Видел уже?

— М-да уж… — Он вроде как виновато развел руками. — Вы бы сами посмотрели.

— Успеется. — Я отмахнулся. — Дел по горло, думаю, корабли ждать не будем, начнем послезавтра.

— Может, лучше дождаться? — Гарич с опаской посмотрел на меня.

— Может, и лучше, — кивнул я. — Но начнем послезавтра, и так из-за этих водунцов все мои планы по строительству отброшены минимум на год, если не больше.

Спорить он не стал, лишь удрученно покачал головой, выходя прочь и оставляя меня в моем кабинете, где я один на один со своими мыслями сидел безвылазно уже не один день.

— Может, поешь? — Тина беззвучной тенью выскользнула из-за плеча. — Ты так себя сам своими руками в могилу загонишь.

— Тащи. — Я отмахнулся, соглашаясь, так как знал, будет нудеть, невзирая ни на какие уговоры, угрозы, и даже умолять бесполезно, пока не поем.

— И спать, — тут же попыталась она закрепиться на выигранной территории.

— Ну, это уже все границы переходит! — попытался возмутиться я.

— А-то мыться пойдем. — Тут же плотоядно ухмыльнулась она. М-да, так уж вышло, что без посторонней помощи я даже если и заберусь в ванну, то, вполне возможно, там и останусь остывающим трупом утопленника. Чем, естественно, тут же воспользовалась она, заботливо и, по моему мнению, чересчур нежно обмывая мое болезное тельце.

Нет, я не ворчу и меня так уж явно не смутить, просто мамочка-вампир излишне докучает своей заботой. Особенно если брать во внимание ее несколько иной интерес в этой истории, в которой, увы и ах, мой интерес минимален.

В мгновение ока она организовала мне стол, где моему изысканному вкусу была предоставлена наваристая ушица и богатая краюха свежего хлеба. Милое дело, от аромата даже на секундочку голова закружилась, так пахнула свежей зеленью горячая юшечка в глиняном горшочке. Тэк-с. А на второе что у нас? Грибочки, тушенные с разной травой-муравой, да икорочка щучья. Эх, под такое бы помянуть старика… да нельзя, слаб еще. Мысли вновь стали мрачными и вернулись к реальности. Что же произошло? Неужели все так тупо и обыденно? До сих пор не верилось в то, что произошло с Дако. Он всегда мне внушал своим видом и внутренним стержнем веру в собственную неуязвимость и силу. Что, кстати сказать, он не раз и демонстрировал на деле, а не только на словах. Так что же произошло? Неужели старик и вправду так вымотался, латая меня с Хенгельман на пару, что в критический момент это сыграло такую печальную роль? Как-то не верится. Да, он был истощен, да, были дни, когда даже без посторонней помощи с постели встать не мог, но дело в том, что именно «были». Медленно, но верно он вновь набирал обороты, его характер просто не позволял ему валяться безвольной куклой. День-другой — и он вновь взялся за свои заботы, наводя порядки в пусть и не по документам, но фактически своем замке. Огонь, а не человек, это про меня можно сказать, что я умудрюсь опоздать даже на свои собственные похороны, а этот просто их не утвердит, перенеся на другое, более удобное ему время. Не было и дня, чтобы он, уже поднявшись, не приходил ко мне с нравоучениями, кремень, а не человек, вот кто он был. И вдруг вот так вот закончить свой путь, просто словно обычный, совершенно бессильный старик? Я не могу себе этого представить. Не могу и не хочу.

— Так бывает… — На плечо легла успокаивающе рука Тины, видимо, заметившей опять мое хмурое настроение.

— Так бывает с другими. — Я смахнул немного грубо ее руку. — Но не с ним!

— Кто-то идет. — Поджав губы в легкой обиде, она кивнула на дверь, исполняя теперь роль Мака в отслеживании гостей.

— Барон! Вы позволите? — После стука в комнату вошел долговязый черноволосый мужчина в длинной до пят мантии, видимо служившей ему атрибутом его статуса прошедшего обучения мага. — Позвольте представиться, сэр Арнольд Жеткич, новый защитник земель Рингмар.

На вид ему было под сорок, возможно даже меньше, внешность непритязательная, можно даже сказать, неряшливая. Наспех прилизанные волосы, не совсем аккуратно выбритый подбородок, да и сама мантия, видимо, была парадным его облачением, так как четко были видны невыглаженные складки от долгого пребывания в сложенном виде. Хотя взглядом не обделен. Глаза умные и внимательно-цепкие, можно даже сказать, с какой-то непонятной толикой то ли пренебрежения, то ли надменности. Двоякое мнение можно было сложить о нем по первому взгляду, можно было ошибиться, приняв его за простачка или не совсем далекого человека, но мое сердце кольнул этот взгляд. Цепкий, острый, с вызовом. Хороший, свежий и проницательный ум прячется где-то там в этой хламиде образа, именно образа растяпы. Как говорил один мой знакомый — с таким под раздевание в шахматы играть не стоит.