Месть

— Давай-давай, белоручка, работай! — Да, белоручка это я. И теперь господину барону, то бишь мне, приходится вот этими руками колоть себе дрова, а после таскать их в каминную, где мы расположились всей бандой на постой. — Нужно побольше наколоть сегодня, а то ты вчера почти весь запас спалил, пока мы спали.

Я недобро зыркнул на разглагольствующую Альву, она вместе с Фавой пилила ствол на поленья, которые уже я колол топором. Сплошная маята с этими дровами, это в кино только — вышел во двор к поленнице топором помахать, удаль молодецкую потешить, а в жизни все гораздо хуже. В жизни, чтобы получить дрова, сначала нужно срубить, мать его, дерево, а потом, тудыть его в коромысло, поотрубать ко всем чертям сучки и веточки. После чего припереть это чудо во двор, взвалить на козлы, чтоб попилить на чурбаки, и лишь только после этого топором пораскалывать эти заготовки на дрова.

Слуг ведь тоже пришлось эвакуировать. Перешли в этой связи на самообслуживание, колем, пилим, еду готовим — и все сами. Скатились ниже некуда. Правда, я то и дело отлынивал, эксплуатируя Тину или других вампиров, сбившихся вокруг нетранспортабельного Десмоса, по причине не столько увечия, сколько банального вопроса, а куда его еще можно засунуть, дабы не шокировать народ? Но сегодня не повезло, вампиры ушли за свежими продуктами, а госпожа рыцарь тут же меня направила на общественные работы, то и дело посмеиваясь надо мной. Вообще не представляю, откуда в ней столько сил, мало того что ночами дежурит, так еще и днем нет-нет да и схватится за какую-нибудь работу. Иногда, наблюдая за ее кипучей деятельностью, начинал сомневаться в ее рассудке. Ей бы топлес где-нибудь на песчаном берегу моря полежать, позагорать, цены бы ей не было, а не, обвешавшись железяками, строить из себя тут не пойми что.

— Ты чего там опять замечтался? — вновь влезла она под руку, от чего я, крякнув, не только расколол чурбак, но и вогнал лезвие колуна в колоду. Вот блин, когда вгоняешь топор в колоду, это лишние телодвижения по его извлечению оттуда. Нет, надо что-то срочно придумать, не для того я столько в институте учился, чтобы дрова потом колоть. Говорила мама: учись, сынок…

Мысленно стал перебирать в голове различные схемы отопления, известные или, по крайней мере, те, о которых я слышал хотя бы краем уха. Все требовало в той или иной мере приложения рук и физической силы, а хотелось так, щелкнул пальцами — тепло. Под шуточки и подколки со стороны Шернье наколол дров, принявшись сносить все к нашему очагу. Замок с уходом людей остыл, местами стены промерзли до такого состояния, что внутри помещения белели инеем. Ночами мы даже у камина испытывали холод, правда в этой ситуации был и свой плюс. Ложась спать, я с одной стороны неплохо так присоседивался к упругому телу госпожи рыцаря, ощущая ее крепость, а с другого бока меня постоянно согревал мой телохранитель, не без ревности поглядывавшая, чтобы я не слишком сильно жался к бестиару.

Бегая по лестнице со двора в замок, с сожалением топтал ногами многочисленные осколки выбитых буйным призраком стекол, что жалобно похрустывали под сапогом. Денежки и труд. Обидно и жалко, столько сил ушло на ремонт замка, чтобы все это превратилось в груду мусора из-за какой-то девицы, да еще и преставившейся черт знает сколько лет назад. Вот с ними, женщинами, всегда так. Все, вроде бы ушла, назвала козлом, побила тарелки, а потом нет-нет да и опять начинает звонить и обзываться, или вообще, если под мухой, так такую фигню в трубку телефонную нести начинает, что на голову не наденешь. Барышни, уходя — уходите, а не вот это вот черт знает что вытворяете.

Запыхавшись, встал передохнуть перед одним из окон, разглядывая причудливо разбросанные осколки на полу и радужно переливающиеся при не слишком ярком и радостном зимнем свете. Битые линзочки с трудом улавливали свет, точками искрясь в разных спектрах цветового диапазона. Красиво. Подобрав один из осколков, поигрался бликом, ловя солнечных зайчиков.

— Ульрих! — со двора послышался голос Альвы. — Ты опять где-то на ходу уснул?

Тьфу на тебя! Что за женщина! Из таких, наверно, те самые тещи из анекдотов получаются, ни секунды покоя, сама вон, кобыла здоровенная, могла бы и потаскать дровишки, не вспотела бы. Тяжело вздохнув, отбросил в сторону осколок, крутанувшийся в воздухе и упавший чуть в отдалении. Напоследок он уловил радиус отражения, резанув мне лучом света по глазам, превратившись на секундочку в яркий маячок. Ух как сильно бликанул…

Стоп. Что-то шевельнулось у меня внутри. Точно! Нет не то, нужно, соблюдая традицию, выкрикнуть: эврика! Особенно если учесть околоисторическую и околонаучную околесицу, что неожиданно всплыла у меня в мозгу. Конечно же, я вспомнил легендарного старца из Сиракуз, математика, физика, инженера и еще бог знает кого, господина и товарища нашего Архимеда. Думаете, про то вспомнил, как он голый по городу бегал, выскочив из ванны? Нет, я вспомнил легенду о том, как при осаде его города римлянами, якобы этот великий инженер сконструировал из зеркал и начищенных до блеска щитов мощную линзу, проектором которой стал световой луч достаточно мощной силы, что позволил сжечь часть вражеских кораблей. Правда это или нет, не знаю, слышал лишь, что где-то в семидесятых годах прошлого столетия некий грек, ученый по происхождению, смог спроецировать луч света из семидесяти медных зеркал, который был в состоянии на расстоянии аж пятьдесят метров поджечь фанерный макет римского корабля. Хотя так же слышал, что другие экспериментаторы крутили пальцем у виска, говоря, что все это полная околесица. Ну да мне что на первых что на вторых плевать с высокой колокольни, мне пока корабли римлян под стенами своего замка жечь не нужно. Не приведи господь. Думал я о другом, сами понимаете, холод не тетка, или как там говорится? У меня из головы по-прежнему не шли способы обогрева для лентяев, из категории сделай на коленке и не заморачивайся. Сейчас слабонервных попрошу пролистать пару-тройку предложений. Все в детстве жгли муравьев увеличительным стеклом? Как не все? Немедленно вставайте и идите, устраните этот пробел в своем воспитании. Как сейчас помню, конец апреля, я сижу на заднем дворе школы в пионерском галстуке и линзой жарю муравьев и вертких, таких красно-оранжевых жучков в черную крапинку, которых мы, детвора, называли солдатики. Мурашки быстро изжариваются, а вот жучка сначала нужно отловить и ножки оторвать, чтобы, значит, не мешали они чистоте эксперимента и широкой душе первоиспытателя. Пионер, по-моему, даже как-то так и переводится, первооткрыватель или первопроходец? Уже не помню.

— Ульрих! Демоны тебя раздери, где ты пропал?!

«За что?»

Так, значит, мураши жарятся от света, а свет может фокусировать даже вот такой огрызок битого стекла. Постоянный свет равняется постоянное тепло, улавливаете? Конечно же эльфийская руна! Упав на колени, стал ползать по полу, собирая самые большие стеклянные осколки. Мне бы тубус какой или трубки, в одной части поставлю сборным рядом вот эти стекляшечки, через которые и пойдет в преломлении свет от руны, а в другом конце ни фига не будет. Другой конец должен быть тупо металлической болванкой, которая должна нагреваться от падающего на нее луча.

— Ульрих, имей совесть, за тебя дрова никто не будет носить!

«За что?»

Но между стекляшками со светом и болванкой нужно какое-то расстояние соблюсти, мало ли вдруг нагрев и вправду выйдет приличным, тогда чего доброго от температуры все мои линзочки полопаются и раскрошатся.

— Да где же этот несносный мальчишка?!

«За что?»

Собрав целую кучу осколков, скорой рысью ринулся вниз, по лестнице оббежав какую-то бледную девицу по пути.

— Извините, леди!

«За что?»

— Ты куда это намылился? — На моем пути выросла фигура Шернье. — А это еще кто тут с тобой?

Бестиар тут же выдернула из-за пояса длинные тусклые клинки своих кинжалов, бросаясь куда-то мне за спину.

«За что?»

Понятия не имею, что там у них опять начинается, и кто там, что и за что, но я, сбежав наконец по лестнице, выбежал во двор, минуя пристройки конюшни, корпус столовой и ряд столярно-слесарных мастерских, уже через внутренний сад добираясь до небольшой местной кузни. Гадство, дверь в кузню оказалась закрыта на здоровенный висячий замок.