Страница 18 из 50
Ковры когда-нибудь выбивали? Нет, не пылесосом, а так, чтобы рука потом болела, а в горле першило? Вот и здесь аналогично, только колотушка помассивнее — все на автоматике. И ковер наш — цветущая поляна, сосны-великаны, а может, пальмы, иногда — рукотворные объекты, но с высоты все так и сливается в цветастый узор. Да и тот видеть некому, потому как из шести человек экипажа четверо следят за приборами, а двое сквозь стекло бронированное лицезреют пустоту контролируемого неба. Прибор, которым проводится это «пылевыбивание», то бишь ковровая бомбардировка, называется «Стратофортресс», по-иному — «Б-52». Размеров он приличных — сорок восемь метров в длину, а в ширину крыльями размахивается на пятьдесят семь метров. Двести двадцать тонн поднимает и еще тонну сверху. Силен!
Конечно, основной его вес — горючее, но и на дело остается порядочно. Тридцать четыре тонны бомб не хотите? Но это, конечно, на лучших модификациях, много их наплодила неистощимая на пакости инженерная мысль Запада. При ковровой бомбардировке вся эта груда взрывчатки валится с десятка километров, немножечко рассеивается и создает сплошную полосу пылегазовой взвеси шириной двести пятьдесят, а длиной пять тысяч метров. И никаких атомных бомб, все быстро, четко, аккуратно — внутри прямоугольника жизни не остается, сплошная стерильность. И не забывайте, «Стратофортресс» один не летает, они ходят стадами. Поэтому прямоугольников получается много и ложатся они всплошную — знаки для марсианских телескопов: «Геометрию выучили, скоро начнем алгебру! Ждем ответа! Прием!» Не угнаться за нами никаким марсианам, они свои каналы-то четко обозначить никак не могут, а туда же — на звание разумного вида галактики претендуют.
Бон Сальдерс очень любил свой гигантский бомбардировщик, привык к нему за несколько лет. Много тысяч миль они с ним отмахали, как та тройка «Стратофортрессов», в январе пятьдесят седьмого попытавшаяся облететь беспосадочно мир, но сгинувшая у мыса Доброй Надежды, предположительно, не без помощи русских. И к экипажу Бон Сальдерс притерпелся, сносные, не нудные ребята оказались его подчиненные. В общем, все в жизни оставалось в норме, но одна мечта подполковника Бона Сальдерса никак не исполнялась: вот уже второй год они вгоняли Северный Вьетнам, Лаос и Камбоджу в каменный век, а правительство все не решалось на главный шаг — мечту юности Бона. Мечта Бона была связана с его кумиром — полковником Тибетсом, сбросившим победную бомбу на Окинаву в тысяча девятьсот сорок седьмом году. Да, президент Трумэн был решительным человеком. Правда, потом обделался, побоялся устроить русским то же самое, что «желтопузым» самураям. Да, да, Бон Сальдерс мечтал сбросить на Вьетнам (все равно какой: Северный, Южный) две большие ракеты «Хаун Дог», такие, с которыми он патрулировал когда-то вблизи Аляски. Если их запустить с высоты Эвереста, то пройдут они как пить дать тысячу сто км, никак не меньше. Хорошая штука «Хаун Дог». Вначале она несется вверх, а уже после уходит ниже, когда подлетает к цели. Да, у Советов есть теперь средства, способные ее сбивать, но у желтых вьетконговцев ни черта нет. Делаем что хотим, даже простыми бомбами. Надо лишь соблюдать элементарные правила безопасности — держаться повыше огня их зениток.
Поэтому, тайно страдая, Бон Сальдерс продолжал выполнять сегодня свое нехитрое ратное дело по «защите демократии» — ковровую бомбардировку. Выйдя в нужную точку, он отработанным, плавным движением открыл бомболюки, сопроводив свое действие неизменной присказкой для поднятия духа экипажа: «Внимание, Вьетконг! Примите срочную контрабанду! Распишитесь вот здесь! Благодарю!» И залился счастливым смехом, только кислородная маска мешала, смех звучал неестественно. Это была плата за высоту, недоступную пернатым.
А туда, в не видимые с рабочего места Бона низины, мчались наперегонки тридцать четыре тонны боеприпасов. Десять километров — очень небольшое расстояние, если двигаться с постоянным ускорением.
Бон Сальдерс еще не знал, что очень скоро, в следующем рейсе, он осуществит имитацию своей мечты, ее маленькую уменьшенную модель. А сейчас, медленно разворачивая гигантскую машину по титанической дуге, Бон вместе с подчиненными исполнял песню «Первым делом, первым делом самолеты», только в ее английской версии и с текстом другого содержания, однако общий настрой совпадал.
4
Черепашьим темпом
Медленно, не торопясь, не потому, что не умели быстрее — умели, да только ресурс их не позволял наслаждаться скоростью долго, — подводные лодки-носители приближались к запланированным позициям. Их скорость под водой была всего два узла, смешная цифра для шагающего по планете атомно-ракетного века. Шел тысяча девятьсот шестьдесят седьмой, но эти советские лодки, значащиеся во враждебном Пентагоне под кличкой «Виски с содовой», были переделкой-модернизацией лодок-аналогов «Виски», первая из которых сошла со стапелей в городе Горьком в тысяча девятьсот пятьдесят первом году и строилась с использованием достижений периода Второй мировой. Советский Союз не стал к началу пятидесятых страшно богатой страной. Слишком крупное увеличение подвластной территории сыграло с ним злую шутку, по крайней мере на первоначальном, все никак не желающем кончаться, этапе. А поэтому подводные лодки, будучи относительно недорогим наступательным оружием сравнительно с авианосцами, выпускались громадными сериями. Правда, после освобождения Японских островов от имперских милитаристов СССР заказал несколько авианосцев типа «Синано», но ведь одно другому не мешает? К тому же лодок «Виски» было построено столько, что они могли вполне затмить авианосное оснащение любого «Синано», их было наварганено ни много ни мало двести пятнадцать штук. Только экипажа на них требовалось более одиннадцати тысяч человек. Одно наличие такого числа подводных субмарин, причем только одного вида, наштампованных всего за пять лет, — согласитесь, даже это может объяснить относительную скромность жизни большинства советских людей. Но мы тут не о быте, мы тут о другом.
Лодки «Виски с содовой» («ВиС») шли не торопясь, всего две мили в час, потому как толкали их вперед винты, крутящиеся от аккумуляторов. Зато в отличие от своих недоработанных аналогов, теперь почти полностью раздаренных дружественным странам победившего социализма Африки, Азии и Австралии, они умели прокатиться с этой улиточной скоростью не на двести шестьдесят, а целых четыреста миль. Вообще, если бы такие лодки появились где-нибудь в сороковом, им бы цены не было, но время таких медлительных каракатиц миновало. По крайней мере, так думали многие. Но знаете, что такое человеческая скупость? Потом кто-то умный, думающий по-коммунистически — наперед, подвел итоги: оказывается, переделка старья обходилась всего на одну шестую дешевле изготовления новехонькой субмарины с учетом достижений научно-технического прогресса. Однако основная суть доработок этой подводной боевой колесницы заключалась, конечно, не только в удлинении ее корпуса. Главное было в несомом на верхней палубе оружии. Это были уже не торпеды, не торопясь ныряющие в волнах и сильно любящие шумы проходящих мимо кораблей, нет. Это были крылатые ракеты! Четыре штуки на каждой «Виски с содовой», и все в своих гнездышках-контейнерах! Многие десятки километров стремительного полета ждало их в запланированной точке расставания с носителем. Одна только у них была беда: их лодочка для запуска всплывать была должна. Да, это действительно было несчастьем, гигантским риском для экипажа, всплывать среди бела дня посреди контролируемой противником акватории.
У «ВиС» аккумуляторы уже почти сели. Как уходить от погони? Может, под шноркелем? Это такая труба, торчащая из воды над лодкой, в которую засасывается атмосферный кислород для дизеля. Давно-давно, году эдак в сорок втором, самолетный радиолокатор ловил на экран шноркель за двадцать миль. Что говорить о конце шестидесятых? А здесь, в Южно-Китайском море, янки держали пять авианосцев, не говоря о наземной авиации в Южном Вьетнаме или на Филиппинах. Конечно, «ВиС» после пуска были обречены, обречены наверняка, если бы…