Холера (сборник)

Толик – интеллигентный мужчина, тридцати девяти лет, холостой – попал в инфекционную больницу. Казалось бы, событие неприятное, но обыденное. Однако ждали Толика там события ужасные, в той же мере великие…

Фирменный горько-соленый гротеск Аллы Боссарт – известного журналиста и прозаика – вылился в реализм такой силы и точности, что у читателя волосы встанут дыбом.

Алла Боссарт

Холера роман

Алла Боссарт

Холера роман, повести

СТРАШНО ЧИТАТЬ НОВУЮ КНИГУ АЛЛЫ БОССАРТ – ВРОДЕ БЫ ПРИТЧЕВУЮ, А МЕСТАМИ И ПАРОДИЙНУЮ, – КОГДА НА ПОБЕРЕЖЬЕ АЗОВСКОГО МОРЯ ВЫЯВЛЕНО НЕСКОЛЬКО СЛУЧАЕВ ХОЛЕРЫ, В ОДЕССЕ ПАНИЧЕСКИ БОЯТСЯ ДИЗЕНТЕРИИ, А В СЕВАСТОПОЛЕ ЦЕЛЫЙ ДЕТСКИЙ ЛАГЕРЬ ОТРАВИЛСЯ НЕИЗВЕСТНО ЧЕМ.

БОССАРТ, УВЕРЕН Я, ПИСАЛА СВОЙ ПАРАФРАЗ «ЧУМЫ» КАМЮ НА СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ МАТЕРИАЛЕ РАДИ ТЕХ МЕТАФИЗИЧЕСКИХ, МЕТАФОРИЧЕСКИХ И САТИРИЧЕСКИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ, КОТОРЫЕ ОТКРЫВАЕТ ТЕМА. А ВЫЛИЛСЯ ЕЕ ФИРМЕННЫЙ ГОРЬКО-СОЛЕНЫЙ ГРОТЕСК В РЕАЛИЗМ ТАКОЙ СИЛЫ И ТОЧНОСТИ, ЧТО У ЧИТАТЕЛЯ ВОЛОСЫ ДЫБОМ ВСТАЮТ.

ЭТОТ РОМАН НЕ ТОЛЬКО ОТЛИЧНО НАПИСАН – ОН ОТЛИЧАЕТСЯ ТОЙ МЕРОЙ ТОЧНОСТИ, КОГДА ДИАГНОЗ ПЕРЕХОДИТ В ПРОРОЧЕСТВО.

Дмитрий Быков

ВСЕ ПРЕДЕЛЬНО УЗНАВАЕМО: И БОЛЬНИЧКИ С КАРАТЕЛЯМИ ОТ МЕДИЦИНЫ, И КОНЦЛАГЕРЬ С ВОХРОЙ НАШЕЙ БЕССМЕРТНОЙ. УЗНАВАЕМЫ И ХАРАКТЕРЫ, СРЕДИ КОТОРЫХ ЕСТЬ НАСТОЯЩИЕ ШЕДЕВРЫ. НА КРОМЕШНОЙ ФАКТУРЕ СМЕЛЫЙ И ВЕСЕЛЫЙ АВТОР СМЕЛО И ВЕСЕЛО ПОСТРОИЛ ИСТОРИЮ ПРО НАШУ ЖИЗНЬ. В ЭТОМ – ЕГО УМНЫЙ ОПТИМИЗМ, АДЕКВАТНЫЙ, КАК Я ЕГО ПОНИМАЮ, ОПТИМИЗМУ ЖИЗНИ ВООБЩЕ. В ТОТАЛЬНОМ СМРАДЕ – ОЗОН ДЕЙСТВИЯ. РАСПАД ПРЕОДОЛЕН.

И КАКАЯ РЕДКОСТЬ – ЛЮДИ ПОБЕДИЛИ НЕЛЮДЕЙ.

НЕ ПРО ХОЛЕРУ ЭТА «ХОЛЕРА», А ПРО ВЫЖИВАНИЕ ВО ВРЕМЕНА ПОТРЯСЕНИЙ, ДЛЯ КОТОРЫХ АЛЛА БОССАРТ НАШЛА ТОЧНУЮ МЕТАФОРУ ЭПИДЕМИИ.

Вадим Абдрашитов

ЗАПАХ… ЗАПАХ ПРИСУТСТВУЕТ В ЭТОМ ТЕКСТЕ, ЧТО СЛУЧАЕТСЯ НЕЧАСТО. ЧУДЕСНАЯ ГРЕМУЧАЯ СМЕСЬ ИЗ ГРОТЕСКОВОЙ САТИРЫ, ОБНАЖЕННОЙ ДОСТОВЕРНОСТИ ЖИЗНЕННЫХ КОЛЛИЗИЙ И АРОМАТА НЕИЗБЫВНОЙ ПЕЧАЛИ. ОТДЕЛЬНЫЙ ПАРАГРАФ – ОБОЖАЕМЫЕ МНОЮ СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ИЗЫСКИ.

ЖЕСТКАЯ МУЖСКАЯ РУКА, НОЛЬ СЛЮНЕЙ И ЖАЛОСТИ КО ВСЕМ НАМ-И-ВАМ-СВОЛОЧАМ. ЭТО ТАЛАНТЛИВО И ВЫСОКО В САМОМ ВЕРТИКАЛЬНОМ СМЫСЛЕ. ЖАЛЬ, ПРАВДА, ЧТО КОРОТКО, И ОТТОГО НЕКОТОРЫМ ТИПАЖНЫМ ПЕРСОНАЖАМ НЕ ВПОЛНЕ ХВАТИЛО МЕСТА В ЭТОМ ЧУДНОМ, НО ТЕСНОВАТОМ ПРОСТРАНСТВЕ. ОДНАКО, КАК УЧАТ МУДРЕЦЫ, ИЗ-ЗА СТОЛА ЛУЧШЕ ВСТАВАТЬ С ЛЕГКИМ ЧУВСТВОМ ГОЛОДА, ЧЕМ ПРЕСЫЩЕНИЯ…

Григорий Ряжский

ТОТ ШИРОКО ИЗВЕСТНЫЙ ФАКТ, ЧТО Я ЯВЛЯЮСЬ МУЖЕМ АЛЛЫ БОССАРТ, НИКОИМ ОБРАЗОМ НЕ СКАЗЫВАЕТСЯ НА ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ДОСТОИНСТВАХ ДАННОЙ КНИЖКИ, ГДЕ ТОНКАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ИГРА СОЧЕТАЕТСЯ С ЛИХО ЗАКРУЧЕННЫМИ СЮЖЕТАМИ, ДЕКОРИРОВАННЫМИ ЯРКОЙ СЛОВЕСНОЙ ТКАНЬЮ.

Игорь Иртеньев

Холера роман

Да, несомненно, в бедствии была своя доля абстракции, было в нем и что-то нереальное. Но когда абстракция норовит вас убить, приходится заняться этой абстракцией.

Альбер Камю. Чума

Глава 1

Допустим, у интеллигентного мужчины тридцати девяти лет, с высшим образованием, холостого жизнелюба – страшнейший понос. Пусть даже он сопровождается высокой температурой тела, градусов 38 с копейками. Но согласитесь, это не повод обзванивать всю Москву и кричать: у Толика вентиль сорвало плюс жар, нужна скорая! Именно так поступил близкий друг этого пресловутого Толика, такой же балбес и холостяк, форменный душка, некий Кузя. Кузей он назывался не сокращенно от имени Кузьма, имя было у него обычное, Ваня, или Витя, или Вова, не имеет значения. А фамилия – Кузнецов. Тоже самая обычная и распространенная в мире фамилия. Тот же Смит – ровно то же самое.

Не подумайте, что эти холостяки Кузя и Толик вместе жили, будучи, например, какими-нибудь этими… Боже упаси. Девок у обоих было немерено (правда, обтекаемый, как дельфин, Кузя признавался, что с женщиной чувствует себя пресс-папье), и в прошлом оба были женаты, и какие-то дети бегали там и сям, называя папами совсем других дядек. Просто Кузя и Толик дружили еще со школы, и в настоящий печальный момент Кузя очнулся после вчерашнего, среди омерзительного бардака, мокрых окурков, грязной обуви вперемешку с грязными же тарелками, носками и прочей дрянью, и никак не мог пробиться в сортир, куда звала его природа.

– Эй, Толян, ты чего там, с документами работаешь? – крикнул Кузя, приплясывая на заплеванном полу. Толян ответил стоном, исполненным муки.

Короче, несло Анатолия по кочкам, и столбик ртути неприятно полз вверх.

И Кузя пошел названивать всем знакомым девушкам и женщинам и подбивал их вызвать Толику карету скорой помощи. А девушки логично отвечали: ну вот и вызови, телефон 03. Не такова была одна там Алиса. Хотя и она спросила – почему, мол, я, а не ты? Потому, ответил Кузя, что голос у меня с перепоя хриплый, не внушает доверия. А ты – женщина приличная, с тобой другой разговор. И Алиса, польщенная, согласилась.

И это было началом Ужасных Событий, потрясших инфекционную больницу имени Т. Х. Майбороды.

Заметим кстати, чисто к слову: этот Майборода отнюдь не состоял ни в каком родстве с капитаном пехотного полка Майбородой, отъявленным мерзавцем и провокатором, донесшим на своего начальника Пестеля и других декабристов. Тарас Харитонович Майборода был достойнейший субъект, дальняя родня одноименного композитора, и именем его назвали эту гадкую, можно даже крепче выразиться – сраную лечебницу, где лежали мученики желудочно-кишечного тракта (сокращенно ЖКТ), – учитывая доблесть и заслуги, проявленные указанным Тарасом Майбородой в ликвидации холеры в городе Одессе в 1970, если не ошибаюсь, году. Другой вопрос, почему славное имя присвоили московской, а не одесской больнице. Ну, может, одесситам было неприятно вспоминать тяжелый эпизод в истории города, связанный с чудовищным состоянием канализации. А москвичам со стороны – вроде ничего.

Я даю эту не имеющую прямого отношения к делу справку к тому, что никогда не надо думать, что кого-то обойдет соответствующая чаша. Когда в Москве ухватили случай чумы, где-нибудь в Элисте тоже плевали: а-а, где Москва, а где мы. И строили шахматный центр. А следовало бы травить крыс и прочих разносчиков. Это я на будущее.

Короче. Сердобольная Алиса быстренько связалась со службой, называемой в народе «неотложкой», и сообщила, что у мужчины понос и температура. «Вы кто ему?» – спросили ее ни к селу ни к городу. «Друг!» – честно ответила Алиса. «Проживаете вместе?» Ну какое их дело? «Неподалеку», – опять-таки сказала Алиса чистую правду.

– Кровь в стуле?

– В смысле… В каком стуле? – Алиса вообще не совсем еще проснулась, и зачем было сбивать ее с толку? Совершенно незачем.

– Будет врач, – тяжело вздохнула неотложка и повесила трубку.

Алиса, неизвестно чему радуясь и даже гордясь, что так ловко выполнила задание Кузи, быстренько почистила зубы и помчалась на такси к Толику, чтобы как бы всем распорядиться и быть за старшего. И буквально непосредственно в дверях столкнулась с двумя плотными санитарами, которые под руки вели вяло обвисшего Толика с перекошенной рожей к так называемой «карете», поскольку жил на первом этаже.

– Ага, – сказал Толик, и челюсть его свело от дикой ярости, – милосердная ты моя… Ну, погоди, дождешься у меня, гадина…

Пустые, конечно, угрозы, но все же неприятно, даже оскорбительно, и вообще – за что?

– Чего это он? – растерянно отнеслась Алиса к Кузе, праздно подпиравшему толстым боком дверной косяк и скорбно следившему (довольно веселыми и хитрыми глазками), как Толика загружают в белый микроавтобус с крестами на видных местах, как у новых русских.

– Чего? – усмехнулся паразит Кузя. – А ты как хотела? Пристроила человека в инфекционку… Эпидемия ж кругом. Ты чего, телевизор не смотришь? Дизентерия, а то и чего похуже. Ну а этот, сама знаешь, жрет, как свинья, все подряд. Селедки нахавался тухлой… Траванулся элементарно. И чего мы, сами не справились бы? Сварила бы киселя, рису… Не знаешь, как понос лечат?