Страница 11 из 16
Далее описания событий, происшедших за кормовой артиллерийской башней, разнятся. По одной из версий, в это время капитан 2-го ранга Гиляровский, спасаясь от пуль, с тремя оставшимися рядом с ним матросами караула попытался уйти под прикрытие башни. Но из батарейной палубы якобы выскочил матрос Вакуленчук с винтовкой в руках. Заметив целившегося в него Вакуленчука, Гиляровский будто бы выхватил из рук караульного винтовку и выстрелил в матроса. Раненый Вакуленчук отбежал к борту и, потеряв равновесие, упал в воду. В это время со спардека раздался новый залп, которым был убит Гиляровский. По другой версии, в Гиляровского стрелял Матюшенко. Есть свидетельства, что, уже будучи раненным и лежа на палубе, Гиляровский кричал Матюшенко: «Я с тобой, мерзавец, еще посчитаюсь!» Подбежавшие к нему подручные Матюшенко добили старшего офицера несколькими выстрелами в упор и выбросили за борт.
Как бы то ни было, но почему-то одновременно за кормовой артбашней оказались сразу трое — старший офицер корабля капитан 2-го ранга Гиляровский, Вакуленчук и Матюшенко. Тому, что там произошло дальше, у нас будет посвящена отдельная глава. Пока же скажем, что в результате происшедшего за артбашней был убит Гиляровский, смертельно ранен Вакуленчук, Матюшенко же нисколько не пострадал.
В это время мятежники заполнили ют, сгоняя в кучу остальных матросов. Запасшись пачками патронов, они разделились на группы и начали поиски разбежавшихся офицеров. Часть отправилась в офицерский коридор, проверить офицерские каюты. Прятавшиеся там офицеры, поняв, что пришел их черед, попытались спастись вплавь.
Историк потемкинских событий, причем явно симпатизирующий матюшенковцам, Б.И. Гаврилов своей книге «В борьбе за свободу» пишет: «Из группы обреченных раздались голоса: “Ваше высокоблагородие, не стреляйте, мы не бунтовщики!” Все напряженно ждали, что будет дальше. Зловещую тишину разорвал призыв А.Н. Матюшенко: “Братцы, что они делают с нашими товарищами? Забирай винтовки и патроны! Бей их, хамов!”
Революционные моряки с криками “ура!” бросились на батарейную палубу и расхватали винтовки. Но патронов не было. Несколько обойм, спрятанных заранее за иконой Николая Угодника, разобрали моментально. Тогда машинный ученик П.И. Глаголев взломал замок оружейного погреба, а подручный хозяина трюмных отсеков Я. Медведев вынес оттуда патроны. В ответ на растерянный вопрос лейтенанта В.К. Тона: “Чего же вы хотите?” — десятки гневных голосов грянули: “Свободы!”
На ходу заряжая винтовки, вооруженные матросы разъяренным потоком разлились по верхней палубе. В числе первых были машинисты А.С. Зиновьев и Ф.Я. Кашугин, минные машинисты Т.Г. Мартьянов, Н. Хохряков и И.П. Шестидесятый, кочегары В.А. Зиновьев и В.Б. Пригорницкий, плотник И.П. Кобцы, ложник К.Н. Савотченко, матросы С.Я. Гузь, А.Н. Заулошнов, А.П. Сыров, Н.С. Фурсаев, комендоры И.П. Задорожныи и Ф.И. Пятаков.
Пытаясь остановить их, старший офицер И.И. Гиляровский кинулся к левому проходу с батарейной палубы. А.Н. Матюшенко ударил его прикладом по ноге. Испуганный Гиляровский метнулся к Б.Н. Голикову: “Что же это делается, Евгений Николаевич?! Что же это делается?!”
А.Н. Матюшенко метнул в командира штык, но не попал. Б.Н. Голиков приказал строевому квартирмейстеру А.Я. Денчику взять часть караула и собрать всех матросов, на которых можно положиться. Денчик отобрал восемь караульных, но не успели они двинуться с места, как раздались выстрелы.
Первый выстрел — в воздух — сделал трюмный В.З. Никишкин, а третьим был убит лейтенант Л.К. Неупокоев.
Матросы кричали караулу: “Братцы, не стреляйте, ведь все мы братья!” Караул разбежался, но старший офицер И.И. Гиляровский успел взять у одного из караульных винтовку и укрыться за башней».
Между тем офицеры и матросы стали бросаться за борт, пытаясь вплавь добраться до стоявшего за кормой миноносца. По ним сразу же стали стрелять «матюшенковцы», убив лейтенанта Григорьева, прапорщика Ливенцева и несколько матросов. Потом мятежники обвинят в их гибели офицеров.
Командир корабля Голиков, прапорщики Ливенцев и Алексеев заперлись в адмиральском салоне. Понимая, что долго там им не продержаться, они решили прыгнуть в море и попытаться доплыть до миноносца. Первым прыгнул в воду прапорщик Ливенцев и сразу же был убит несколькими выстрелами с палубы. Прапорщик Алексеев впоследствии вспоминал, что из окна адмиральского салона он видел, что в море плавают несколько десятков человек, по которым непрерывно стреляют с корабля. Наверху мятежники винтовками отгоняли от борта молодых матросов, которые также хотели броситься в воду. Они кричали: «Не прыгать! Все равно в воде всех перебьем!»
В своей каюте укрылся и вахтенный механик подпоручик Калюжнов, который решил до конца защищать жизнь своим единственным оружием — кортиком.
Тем временем заговорщики, вооруженные винтовками, стали собираться на шканцах, ободряя команду и уговаривая се продолжать бунт. После этого началась кровавая расправа над офицерами, о которой мы ниже поговорим отдельно. Когда часть офицеров была зверски убита, а остальные, раненые или избитые, заперты в одной из кают, Матюшенко стал полновластным хозяином корабля.
Всего во время мятежа было убито шесть офицеров и восемь матросов. Много было и раненых.
В пылу захвата корабля потемкинцы не обращали внимания на миноноску, стоявшую в десяти метрах по левому борту броненосца. Там же все происшедшее на «Потемкине», разумеется, наблюдал вахтенный миноносца № 267 (миноносец помимо номера имел еще и собственное название — «Измаил»). Вахтенный немедленно доложил командиру Клодту, что на броненосце происходит бунт. Выскочив наверх и убедившись в правильности доклада, лейтенант Клодт решил сняться с якоря и уйти от броненосца. Случайно с «Потемкина» заметили, что миноноска, до которой удалось доплыть некоторым офицерам, пытается сняться с якоря. По ней открыли стрельбу из винтовок. Несмотря на огонь, командир миноноски приказал выбрать якорный канат. Но канат захлестнулся на вьюшке. Командир попробовал оборвать его, дав задний ход, но безрезультатно. Аля того чтобы не дать миноноске уйти, потемкинцы сделали по ней три выстрела из 47-миллиметровой пушки. Один из снарядов пробил дымовую трубу. После этого с миноноски передали семафором: «Присоединяюсь к “Потемкину”».
По требованию потемкинцев командир миноноски лейтенант П.М. Клодт фон Юргенсбург развернул ее кормой к броненосцу, а затем на лодке отправился на «Потемкин».
Лейтенант Клодт, не желая подвергать миноносец обстрелу, отправился на броненосец. Здесь он увидел новоиспеченного командира Алексеева и толпу матросов, которые предложили ему исполнять обязанности старшего офицера. Клодт решительно отказался. Тогда с него сорвали погоны, избили и связали. В версии советских историков эти события были представлены по-иному: дескать, команда миноносца, увидев происходящее на броненосце, сама примкнула к бунтовщикам. На самом деле миноносец был попросту захвачен под прицелом направленных на него орудий броненосца.
После этого с броненосца на миноноску перешли два машиниста, два кочегара, рулевой и еще около десяти вооруженных винтовками матросов. Караул арестовал офицеров и вернулся на броненосец. Но потемкинские машинисты, кочегары и рулевой в дальнейшем почти постоянно находились на борту миноноски, заменив соответствующих специалистов. Вероятно, потемкинцы не доверяли команде миноноски и поэтому держали на ней своих людей, которые не только стояли вахты и наблюдали за настроением команды, но также вели революционную агитацию.
Историк Б.И. Гаврилов пишет. «Восставшие заняли важнейшие посты на корабле в соответствии с заранее намеченным планом (значит, план все же был и мятеж не являлся стихийным!. — В.Ш.). В то время как революционные моряки бросились за оружием, часть команды, более 200 человек, преимущественно новобранцы, в растерянности металась по палубе. Их пытался хоть как-то организовать член одной из революционных групп Я.А. Горбунов. Командир Е.Н. Голиков, еще на что-то надеясь, приказал офицерам Д.П. Алексееву, Н.Я. Лизинцеву, А.Н. Макарову и Н.С. Ястребцову переписать фамилии не желающих бунтовать новобранцев, которых пытался поднять Горбунов. На миноноску он распорядился передать приказ подойти к “Потемкину”. Но, едва фельдфебель В.И. Михайленко начал передавать это распоряжение, послышался крик: “Кто семафорит, тот будет, как гадина, выброшен за борт!” Б.Н. Голиков рассчитывал бежать на миноноске вместе с офицерами. Но было поздно. Офицеры стали бросаться за борт. За ними последовала часть несознательных матросов.