Невеста по ошибке

Забыл рубаху, его окликали, но он не обращал внимания, продолжая идти. Дождь утих и едва моросил. В сереньком утреннем свете он видел, как изменился рельеф земли. Принадлежащих Николь участков земли, которые некогда уступами спускались к реке, больше не было. Они навсегда ушли на дно. А течение реки стало спокойнее, она была похожа на огромного насытившегося зверя.

Причал был целехонек, и Клэй переправился на другой берег реки, которая стала значительно шире. Он медленно побрел к дому. У него было такое состояние, будто он пробуждался ото сна, длившегося целый год. Ему казалось, что рядом с ним Джеймс, возмущенный тем, во что Клэй превратил их великолепную плантацию.

Он также увидел, в каком заброшенном состоянии находится его дом. У входа ему пришлось перешагнуть через лужу, образовавшуюся на дубовом полу.

У подножия лестницы стояла Бьянка. Поверх розовой шелковой сорочки на ней был надет пышный пеньюар с завышенной талией из светло-голубого шелка. Ворот, манжеты и подол пеньюара были украшены широкой полосой разноцветных перьев.

— А-а, явился наконец! Тебя снова не было дома всю ночь.

— Тебе меня не хватало? — саркастически осведомился Клэй.

Она одарила его презрительным взглядом.

— Куда все исчезли, почему на столе нет завтрака?

— Я было подумал, ты беспокоишься обо мне, а оказывается, тебя волнует только стряпня Мэгги.

— Где завтрак?

— Завтраком сейчас кормят за рекой, на мельнице Николь.

— Опять она! Эта шлюха! Так вот где ты пропадал! Мне следовало знать, что ты не сможешь избавиться от своих мерзких примитивных потребностей. Чем она соблазнила тебя на сей раз? Рассказывала что-нибудь обо мне?

Клэй с отвращением отвернулся и стал подниматься по лестнице.

— Твое имя, слава Богу, даже не упоминалось.

— Хотя бы этому я ее научила, — высокомерно заявила Бьянка. — Она понимает, что я вижу ее насквозь и знаю ей цену.

Клэй сердито оглянулся на Бьянку. Преодолев за четыре шага разделявшее их расстояние, он остановился перед ней, схватив за ворот сорочки, и с силой швырнул об стену.

— Ах ты, кусок дерьма! Ты недостойна даже произносить ее имя. За всю свою жизнь ты никому не сделала добра. Прошлой ночью Николь пожертвовала несколькими акрами своей земли, чтобы спасти мою землю. Именно там я был всю ночь, копая траншею бок о бок с нею и другими людьми, для которых доброта и щедрость не пустые слова. Ты использовала меня как хотела. Отныне не ты, а я сам буду управлять этим домом.

Бьянка с трудом восстановила дыхание. Ее толстые щеки побагровели от напряжения.

— Тебе не удастся уйти к ней. Я твоя жена! И этот дом принадлежит мне.

— Жена! — насмешливо фыркнул Клэй. — За все свои прегрешения я, наверное, заслуживаю такую, как ты. — Он отпустил ее и отступил на шаг. — Посмотри на себя! Тебя никто не любит, да ты сама себя не любишь. — Он отвернулся и поднялся по лестнице в свою комнату, где упал поперек кровати и немедленно заснул.

Бьянка некоторое время стояла не двигаясь. Что он имел в виду, сказав, что она не любит себя? Она принадлежит к старинной и влиятельной английской семье. Как ей не гордиться собой?

У нее заурчало в животе. Медленно выйдя из дома, она отправилась в кухню. Она не умела готовить, и все эти мешки с мукой и прочие сырые ингредиенты приводили ее в ужас. Она сильно проголодалась, но есть было нечего. Глаза ее наполнились слезами, и она, выйдя из кухни, направилась в сад.

В конце сада стояла небольшая беседка, спрятавшаяся под двумя огромными старыми магнолиями. Бьянка тяжело опустилась на подушку, лежавшую на скамейке, и, лишь почувствовав, что промокла насквозь, стала подниматься. Ее великолепный пеньюар испорчен. По ее щекам катились слезы, и она принялась раздраженно ощипывать перья, украшавшие пеньюар.

— Вы позволите вас побеспокоить? — раздался тихий голос с сильным акцентом.

Бьянка вздрогнула.

— Жерар! — охнув, воскликнула она и расплакалась еще сильнее.

— Вы плачете, — с сочувствием произнес Жерар. Он хотел было сесть рядом с ней, но заметил, что подушка мокрая. Положив подушку на ограду беседки, он вытер деревянное сиденье носовым платком — не шелковым платком Адель, а простым — и уселся. — Прошу вас, расскажите мне, что случилось. Судя по всему, вам необходим друг, который бы вас выслушал.

Бьянка закрыла лицо руками:

— Друг! У меня нет друзей. В этой ужасной стране все меня ненавидят. Сегодня утром он сказал, что я сама себя не люблю.

Жерар прикоснулся к давно не мытым волосам Бьянки.

— Он может сказать все, что угодно, лишь бы обидеть вас. Ему нужна только Николь. Чтобы получить ее, он готов на все. Он хочет прогнать вас, чтобы быть с ней.

— Он не получит ее. Он женат на мне.

Жерар снисходительно улыбнулся, словно разговаривал с ребенком:

— Как вы наивны! Вы такая милая, такая беззащитная, такая неопытная. Он сказал вам, где провел прошлую ночь?

Она махнула рукой:

— Он сказал что-то о наводнении и о том, что Николь спасла его землю.

— Разумеется, она спасла его землю. Она надеется, что когда-нибудь эта земля будет принадлежать ей. Она позаботилась о том, чтобы это выглядело большой жертвой с ее стороны, тогда как на самом деле она увеличивала территорию низинных земель для плантации Армстронгов, которая, как она надеется, будет снова принадлежать ей.

— Но каким образом? Мы с Клэем сочетались браком в присутствии свидетелей. Брак не может быть аннулирован.

Жерар потрепал ее по руке:

— Вы настоящая леди. Вы и представить себе не можете, на какое вероломство способны пойти эти двое. Вы сыграли с ними кое-какие шутки, но это были всего лишь шутки, которые никому не причиняли боли. Даже похищение было задумано так, чтобы никто не пострадал. Но их планы далеко не безобидны.

— Что вы имеете в виду? Развод?

Жерар ответил не сразу.

— Хотел бы я, чтобы это был развод. Но, боюсь, они замышляют… убийство.

Бьянка, раскрыв рот, уставилась на него. Она не сразу поняла, что за убийство он имеет в виду. Мысль о том, что Николь упадет с утеса, пришлась ей по сердцу. Если Николь исчезнет, ее жизнь станет намного лучше. Непонятно только, зачем Клэю убивать Николь.

Наконец до нее дошло, что имел в виду Жерар.

— Меня? — прошептала Бьянка. — Они хотят убить меня?

Жерар крепко сжал ее руку.

— Боюсь, я не так наивен, как вы. Я никак не мог понять, что происходит. Почему Николь добровольно сбросила в реку часть своего поля, если только у нее не было для этого мотива. И только утром я все понял. Эти варвары так шумели на мельнице, что я не мог уснуть. И я понял, что если Николь снова станет хозяйкой плантации, то образование новых участков низинных земель в результате изменения русла реки было бы в ее интересах.

— Но… убийство? — прошептала Бьянка. — Вы, должно быть, ошиблись.

— Пытался ли Армстронг когда-нибудь причинить вам боль? Ударить вас?

— Сегодня утром. Он швырнул меня о стену. Я едва отдышалась.

— Именно это я и имею в виду. Он человек несдержанный. Легко теряет контроль над собой. Пройдет еще немного времени — и вы обнаружите, например, тоненькую проволоку, протянутую поперек лестницы, чтобы вы, спускаясь, споткнулись и упали.

— Нет! — воскликнула Бьянка, схватившись за горло.

— Когда это случится, Армстронг, разумеется, будет находиться довольно далеко от дома. А потом незаметно уберет проволоку. После чего изобразит из себя убитого горем супруга, а вы, дорогая моя, будете лежать в гробу.

Охваченная страхом, Бьянка широко раскрыла глаза.

— Я приму все меры предосторожности.

— И правильно сделаете. Не только ради себя, но и ради меня.

— Ради вас? — Она шмыгнула носом.

Жерар взял ее руку в свои.

— Вы, наверное, сочтете меня наглецом. Нет, я не могу вам сказать…

— Прошу вас. Ведь мы друзья.

Жерар хотел опуститься на колени, но боялся испортить шелковые чулки, поскольку пол был мокрый.