Охота

— Что это значит?

— Все отправились на поиски Нэша.

Суфи ошеломлена.

— Но зачем нужно искать его?

— Чтобы привести сюда и обо всем расспросить.

Суфи выходит в коридор. Вид у нее довольно свирепый.

— Невероятно! Как ты терпишь такое?

— А что я могу сделать?

— Поезжай в полицию и все расскажи. Или позвони из деревни по телефону.

— Но у меня нет машины.

— Можешь взять любой автомобиль.

— Не знаю, где хранятся ключи, и… я не умею водить.

Она в отчаянии смотрит на меня.

— Тогда беги в деревню через лес, — настойчиво продолжает Суфи, — и свяжись с полицией оттуда.

Понимаю, это единственный выход. Стыдно, что девушке приходится разъяснять мне, взрослому человеку, очевидные истины.

— Хорошо, я пойду.

— И пожалуйста, — в ее голосе теперь чувствуется нежность, — поскорее возвращайся.

Направляюсь в свою комнату, чтобы переодеться. Суфи, кажется, не заметила шрам у меня на лбу. Конечно, разве можно сравнить ничтожную царапину с душевной раной, нанесенной этим придурком Энджи. Тем не менее мне грустно, оттого что любимая не обратила внимания на ушиб. И тут раздается негромкий стук в дверь.

— Входите, — говорю чисто рефлекторно, даже не подумав, кто там может быть.

Вошла Суфи. Она молча приближается ко мне и, приподнявшись на цыпочках, целует сначала в лоб, а затем в губы.

— Будь осторожен, — шепчет она, — у меня появились нехорошие предчувствия.

Я приподнял ее и крепко прижал к себе. Вскоре она ушла.

На обратном пути я опять задержался в коридоре у красивого меча, испытывая непреодолимое желание взять его с собой. Хочу носиться с ним по лесу, как странствующий рыцарь, преследующий… как там назвал Бланден это чудовище? Искомый Зверь. Вспомнился недавний сон, где преследователь и жертва являлись одним и тем же ужасным существом.

Я полагал, что за полчаса доберусь до деревни, если всю дорогу буду бежать трусцой. А если очень постараюсь, то уложусь и в двадцать минут. Сразу же взял хорошую скорость, считая, что всегда могу сбавить темп, если почувствую себя плохо. Снег весело скрипел под ногами. Однокашников нигде не видно. Думал покричать им: лес небольшой, и они могут услышать меня. Я же услышал крик Энджи. Однако сообразил, что им не следует знать о том, куда я направляюсь.

Бег по снегу, даже по твердой дорожке, довольно утомителен, и вскоре я перешел на шаг. Дыхание стало прерывистым, пот капал на глаза. Путь определенно займет больше времени, чем я предполагал. Интересно, что подумают остальные, когда вернутся с Нэшем в замок и не застанут там меня? Фантазия рисовала ужасные сцены. Вдруг все они тем или иным образом замешаны в преступлении и теперь пытаются замести следы? Ради этого, возможно, потребуется убить Суфи и Энджи. Я тоже мешаю. Негодяи станут искать меня в лесу. Уверял себя, что глупо так думать, однако ощущение тревоги не покидало, и мир стал как-то ярче от прилива адреналина. Показалось, что начинает темнеть. Возможно ли такое? Сколько же сейчас времени? Черт! Я снял часы, когда умывался на кухне, и забыл взять их с собой. Не представляю, сколько времени прошло. Наверное, минуло несколько часов. Станут ли однокашники действительно преследовать меня?

Конечно, нет, и все-таки следует поторопиться. Деревья поредели, открылся вид на какую-то изгородь. За ней должно быть поле с несчастными коровами. Я старался ориентироваться на местности. Если срежу путь здесь, перемахнув через изгородь, поможет ли это сэкономить время? Стоит попробовать.

А потом, пробираясь через заросли, я заметил нечто странное, хотя поначалу не осознал смысла увиденного. Передо мной были следы на снегу. На мгновение меня охватило отчаяние — значит, я двигаюсь кругами. Нет, такого не может быть: ведь я только что свернул с тропы. Наверное, здесь проходил лесничий.

Следы путались. Вдруг я догадался, что шел не один человек, а несколько. Следы удалялись от изгороди. Стоит ли идти дальше? Какой-то внутренний инстинкт подсказывал мне, что я должен это сделать. Понимал, что поступаю безответственно, однако непреодолимая сила влекла меня вперед. Следы шли параллельно тропе и изгороди. Лучше бы мне продолжать путь по уже известному маршруту.

Прикидывая, сколько времени у меня остается, я вдруг вижу ботинок довольно большого размера. Такую обувь, кажется, носил Нэш. Какая-то угроза исходит от этого черного башмака, лежащего на белом снегу. Иду дальше. В лесу царит мертвая тишина, даже вороны не каркают. В центре зарослей падуба снег притоптан. Я отключаюсь от всех посторонних мыслей, думая лишь о происхождении следов. Острые колючки цепляются за штаны и куртку, дыхание образует небольшое белое облачко, которое плывет передо мной.

Вдруг замечаю человека. Глаза широко открыты. Верхняя губа вдавлена в рот, обнажая крепкие передние зубы. На шее повязка бледно-синего цвета, покрытая ярко-красными пятнами. Делаю еще один шаг и проваливаюсь в яму. Отчаянно пытаюсь выкарабкаться на поверхность, сдирая руки о твердую снежную корку. Ужасный Ангус Нэш, или то, что от него осталось, лежит буквально рядом со мной.

Пальто расстегнуто. Рубашка и джемпер задраны, а брюки спущены до колен. Разрез проходит от грудины до паха. Выполнено с хирургическим мастерством. Хотя вскрывать брюшную полость довольно легко. Рядом разбросаны внутренности, темные на фоне снега. Их вырезали как попало. Один кусок огромный, словно коралловый букет. Должно быть, печень. Не хочу об этом думать. Мне надо отвлечься. Вижу сине-красную ленточку, которая выходит из разреза на животе, струится вверх по груди, поднимается по рубашке и джемперу и заканчивается петлей на тощей длинной шее.

Я ошарашен. На мгновение мне представляется, что человек задушен собственными кишками. Однако возможно ли такое? Каким-то образом этот псевдонаучный вопрос возвращает меня к реальности. Нет, такого быть не может. Нельзя задушить сильного и бьющегося в агонии человека его же внутренностями.

Внимательно осматриваю тело и голову. За ухом замечаю небольшое отверстие. С другой стороны ничего подобного не наблюдается. Дыра от маленькой пульки. Помнится, спросил Симпсона, можно ли убить человека из воздушки. Он ответил, что можно, если стрелять с близкого расстояния и попасть в нужное место. Например, за ухом.

Таким образом, внутренности были вскрыты и прикреплены к шее уже после убийства. Кто и почему совершил такое злодеяние? Какая душевная болезнь заставляет человека творить подобное непотребство?

Я впервые видел мертвеца. Нет, ошибаюсь. Вспоминаю отца, лежащего в гробу в своем лучшем костюме. Выражение лица суровое, но умиротворенное. Не то что этот окровавленный, покрытый густой отвратительной слизью труп с развороченными внутренностями. В морозном воздухе распространяется тошнотворный запах. А тут еще появляется большая мясная муха, разбуженная от зимней спячки зловонием, усаживается на петле из кишок и продирает заспанные глаза.

Впрочем, как ни странно, вид изуродованного тела не внушает ужаса. Оттого ли, что я недолюбливал Нэша и считал, что неудавшийся насильник наказан поделом? Нет, вряд ли. Человек он был никуда не годный, однако такой смерти и надругательства над своим телом не заслуживал. Полагаю, мое бесчувствие явилось следствием защитной реакции. Я не должен раскисать, предстоит совершить еще немало дел. Мертвец с разрезанным животом, яркие сверкающие внутренности, аккуратная дырочка за ухом, занимающаяся своей гигиеной трупная муха — все это я еще вспомню впоследствии. Воспоминания никуда от меня не денутся. Однако сейчас занавес упал. Нужно хорошенько все проанализировать. Мысли должны быть ясными и быстрыми.

Я встал и сразу же увидел нож Энджи. Красивое стальное лезвие длиной в десять дюймов, плавно переходящее в фактурную рукоятку. Кто взял этот нож на кухне? И с какой целью? Кому-то он понадобился для защиты против Нэша, ибо тот вселял в людей страх в своем безумии? Нет, нож предназначался для совершения ритуального вырезания внутренностей.