Ваня

0x01 graphic

Ваня способен подолгу огорчаться, но радоваться подолгу он не умеет. Посидев буквально минуту на своём любимом кожаном диване с высокой спинкой и полочкой, и, отметив, таким образом, своё двойное спасение - от хулигана Лёхи Терехова и дикой собаки, он направляется в чулан за сушеными яблоками. Наесться ими нельзя, но, чтобы притушить голод, они годятся. Ваня с грустью отмечает, что благодаря его стараниям, мешок с яблоками изрядно похудел и, следовательно, близится час расплаты. "На семь бед бывает один ответ" - вздыхает он и " в последний раз" набирает горсть липких долек.

Жуя на ходу, Ваня усаживается за стол - учить уроки. Домашнее задание он делает каждый день и без всякого принуждения, хотя наперёд знает, что арифметических задач ему не решить и упражнений по русскому языку не осилить. Он знает это так же твёрдо, как и то, что училка - Ника Алексеевна в его тетрадь даже не заглянет.

В этом-то всё и дело: если бы Ника Алексеевна относилась к нему, как к другим ребятам, всё было бы иначе: он бы и домашнее задание делал по-настоящему и у доски бы отвечать научился.

Вспомнив об обещании Ники Алексеевны вызвать родителей в школу, Ваня тяжело вздыхает. Краем глаза он смотрит на настенные часы. Скоро должны вернуться родители с работы. Наверняка мама принесёт что-нибудь вкусненькое. Неделю назад, например, она купила ему бутылку газированной воды "Дюшес" с двумя грушами на маленькой этикетке. Он тянул её три дня. Вкуснее этого Ваня не знает ничего.

Постепенно мысли мальчика уходят куда-то в сторону. Незаметно для себя он дремлет. В чувство его приводит хлёсткий удар входной двери, к которой папа недавно приделал мощную пружину. Слышатся голоса родителей. Ваня соскакивает со стула и бежит им навстречу.

Фанерная дверь распахивается, едва не задев Ваню, и в комнату влетает Варвара Ивановна. Срывая с головы косынку, она подходит к окну. Следом за ней появляется Михаил Герасимович с авоськой в руках. Он останавливается и смотрит на жену.

- Варь, чего ты, в самом деле? - спрашивает он и просяще протягивает руку.

- Господи-и-и, ты - Боже мой, да сколько будет продолжаться это издевательство? - не оборачиваясь, распевно тянет Варвара Ивановна.

- Тихо ты про Господа-то, не ровен час, соседи услышат, - шёпотом говорит Михаил Герасимович. - Да, кто над тобой издевается? Скажешь тоже.

Михаил Герасимович ставит авоську на стол, снимает с лысой головы чёрную кепку и вешает её на крючок. В этот момент он замечает сына.

- Ванька, ты чего здесь прячешься? А ну, быстренько взял - разобрал провизию. Мамка, видишь, бастует, кормить мужиков не хочет.

Дважды просить Ваню не нужно: он уже успел изойти слюной от одного вида батона белого хлеба.

- Ну, всё, Варя, заканчивай, - миролюбиво говорит Михаил Герасимович. - Давай уже мириться, а то жрать хочется - сил нет.

Варвара Ивановна садится на диван.

- Что за человек такой! - говорит она трясущимися губами. - Ему, что в лоб, что по лбу - всё едино! Деревянный ты, что ли?

- Нормальный я, - говорит Михаил Герасимович и садится на диван рядом с женой. - Скажи, Варя, чего тебе надо?

- Хочу, чтобы перестал ревновать к каждому столбу. Сегодня: утром я тебя предупреждала - после смены пойду за продуктами. Так?

- Не помню.

- Всё ты помнишь. Ты зачем припёрся в магазин? Меня контролировать?

- В толк не возьму, - наивно хлопает глазами Михаил Герасимович, - что плохого в том, что муж решил помочь жене донести провизию?

- Пойми, голова садовая, - с досадою говорит Варвара Ивановна, - надо мной все женщины смеются: спрашивают, где я такого Отелло откопала.

- Пускай смеются: дурам закон не писан. Это они от зависти. Я тебе, Варюша, так скажу: любви без ревности не бывает. А я тебя люблю и в обиду никому не дам.

- Да, кому я нужна? Кому обижать-то? - восклицает Варвара Ивановна с выражением отчаяния на лице.

Михаил Герасимович становится серьёзным.

- Ну, хватит, хоть режь меня, а я, как встречал тебя после работы, так и буду встречать. Понятно?

Варвара Ивановна заходится в бессильном озлоблении:

- А-о-у! - натурально стонет она. - За что мне такое наказание!

- Прекрати! Меня не разжалобить! В конце концов, будем сегодня жрать, или прикажешь с голоду подохнуть?

Варвара Ивановна тяжело вздыхает и подходит к столу.

- Вот, это другой коленкор, - довольно улыбается Михаил Герасимович и тоже подходит к столу. - Что тут у нас? Котлеты? Говорил же - не бери котлеты, в них половина хлеба.

Варвара Ивановна смотрит уничтожающе на мужа.

- Ну, ладно, на худой конец, сойдут и котлеты, - соглашается он.

Не увидев в авоське по-настоящему ничего вкусного, Ваня канючит:

- Мама, можно горбушечку хлебушка?

- Аппетит испортишь. Потерпи немного.

Ваня обижается - неужели мама не знает, что его аппетит ничем невозможно испортить?

0x01 graphic

Сегодня мама и папа Вани Самоверова вернулись с работы необычно рано. На лице у мамы слёзы. Значит, опять отец обидел. Ваня намерен заступиться за маму. Он прислушивается к разговору взрослых, чтобы понять, что случилось на это раз.

- А что? - говорит отец, закатывая рукава рубахи перед рукомойником, отвечая, видимо, на какой-то вопрос мамы. - Я всё правильно сказал. Ведь как дело было: палец мне придавило так, что красные круги перед глазами пошли...

- Так тебе и надо, - тихо говорит Варвара Ивановна.

- Что? - спрашивает Михаил Герасимович, намыливая руки.

- Ничего.

- А эта шалава - сестра медсанчасти, - говорит Михаил Герасимович с расстановкой, умываясь, - начала тут демагогию разводить: с тебя, говорит, за лечение конфетка. Чуешь? Уф...я ей говорю - пятнадцать лет горбатюсь, сначала в деревне, теперь вот здесь, на производстве каждый день по десять тонн на пупе приходится перетаскивать, и ни одна сволочь мне конфетку не предложила. Что, не правду сказал? Правду! Так, какого рожна, спрашиваю, я тебе должен конфету давать? За такое дело я тебя посажу! Она как взовьётся: "Ох, ах, я пошутила!". Эти шутки я знаю! Со мной шутить не надо, я сам, кого хочешь, вышутить могу!

- Ох, Миша, Миша, как тебе не стыдно? - говорит она. - Человек, не подумавши, глупость сказал, а ты его тюрьмой стращаешь! Нелюдимый ты какой-то, кидаешься на всех, как сыч. А мне потом красней за тебя.

- Ну, знаешь что? Хватит меня учить. Ты лучше Ванькой занимайся. Училку нужно предупредить, что завтра в школу не придёт.

- Как не приду? Почему? - вклинивается в разговор Ваня.

- Сынок, подойди ко мне, - просит Варвара Ивановна.- Помнишь, четыре года назад к нам дядя Володя приезжал?

- Да, откуда же ему помнить? - говорит Михаил Герасимович, вытирая полотенцем лицо. - Он же совсем маленький был. Дай-ка, я лучше расскажу.

Михаил Герасимович садится на диван и говорит:

- Короче говоря, сынок, у мамы брат помер, вернее - погиб.

- Как это - погиб?- спрашивает Ваня.

- Ехал на поезде в Москву, а со встречного свесилась доска и прямо дяде Володе в шею. Он, бедный, и вскрикнуть не успел.

- Как вскрикнуть?! - не понимает Ваня.

- Бестолковый, - нервничает отец. - Короче, завтра похороны. Нам нужно ехать дядю Володю хоронить.

- Как это хоронить? - интересуется Ваня.

- В землю закапывать.

- В землю? - ещё больше удивляется Ваня

- Ну, а куда же?! Мёртвого человека дома не станешь держать. Короче говоря, завтра ты в школу не идёшь. Твоей училке я потом сам записку напишу.

Ваня от счастья подпрыгивает на месте:

- Вот, здорово! Ура!!

0x01 graphic

Самоверовым предстояло ехать в деревню Тарасовка, что на пятидесятом километре Ярославской дороги.

Перед дальней дорогой Варвара Ивановна с сыном решила сходить в баню. Поскольку в бане был женский день Михаил Герасимович остался дома.

- Ничего страшного, я дома вымоюсь. Мне хватит одного ковшика горячей воды, - сказал он, провожая жену.