Страница 8 из 29
- Вы что-то сказали, ма? - спросил вылезший Мишель, разминая шею.
В дороге Мишель научился называть Капу Петровну "ма", а Капа Петровна Мишеля "сынком".
- Я говорю, сынок, наконец-то, посмотрю, как ты живешь, - сказала Капа Петровна, и исподтишка показала дочери кулак.
- Надеюсь, вам понравится, - устало улыбнулся Мишель.
Из багажника Мишель вытащил один из трех, лежавших там, чемоданов.
- Остальные потом заберу, - предложил он.
- Что значит - потом? Сразу заберем, - сказала, как отрезала Капа Петровна.
Три огромных чемодана и узелок в придачу были перенесены в квартиру одной ходкой.
Несмотря на усталость, Капа Петровна пожелала осмотреть квартиру немедленно. Перед началом осмотра она сделала Мишелю замечание:
- Совсем сдурел?
- Что случилось? -- испугался Мишель.
- Кто по паркету в ботинках шлындает! Сейчас же сними! Ишь, надумал, артист!
Опустив плечи, Мишель вышел в коридор. Наступил момент истины, о котором думал он со страхом всю дорогу: сейчас выясниться, что его рост гораздо меньше, чем думают Кристина и Ма. Мишель знал, что ему придётся плохо, но и в страшном сне он не мог предположить, что будет так плохо.
Едва он снял ботинки, делавшие его выше ростом, как из-за спины выскочила Кристина. Она вырвала из его рук обувь и убежала с ними в комнату. Все произошло быстро и неожиданно.
- Ма, смотри! А ты мне не верила! - радостно кричала Кристина.
- Что такое случилось?- недовольным голосом спросила Капа Петровна. Кристина демонстрировала перед её лицом грязные ботинки Мишеля и победно улыбалась:
- Смотри, ма!
- Сдурела, всякую дрянь в нос суешь?
- Говорю же, смотри в каких ботинках ходит твой Мишель. Это же прямо ходули какие-то, а не ботинки. Заешь для чего? Для того, чтобы быть выше меня ростом!
- Что из того?
Кристина нахмурила брови:
-По-твоему, я должна идти замуж за коротышку? Не будет этого!
Капа Петровна задумалась.
-Погоди, доча, дай сообразить. А ну-ка, сынок, поди-ка ко мне. Не бойся.
Мишель вошел с опущенной головой.
-Пройдись-ка туда и сюда, - приказала Капа Петровна.
Мишель выполнил указание, настолько, насколько позволяла комната.
-Та-а-а-к! - протянула Капа Петровна. - А теперь, встань-ка рядом с Кристинкой.
Мишель сделал и это. Капа Петровна глубоко вздохнула:
- Да, сынок, выходит, обманул ты меня. Я ведь тебя спрашивала, какого ты роста. Предупреждала, что Кристинка коротышек не любит. Предупреждала или нет?
- Предупреждали, - еле слышно ответил Мишель, по-воробьиному, вжав голову в плечи.
- Так какого рожна ты так поступил? Можно сказать, обманул меня! - сказала Капа Петровна, смахнув на миг показавшуюся лукавую улыбку.- И что теперь прикажешь делать? Когда мы уже тут, в Москве, когда я уже дала доче заверения, что она переедет жить в столицу и у нее будет всё: и сапфиры, и кораллы, и рубины! Что теперь, нам ехать взад, к себе домой? Ехать прямо сейчас: не жрамши, не спамши, не отдохнувши? Так, что ли, получается?
Судя по выражению лиц женщин, подобная перспектива не улыбалась никому, даже Кристине.
- Да, я обманул! - вдруг громко и четко сказал Мишель.
- У-ти, божечки! Что еще такое? - подбоченилась Капа Петровна.
Мишель насупился, но не отступил.
- Да, я вас обманул! Но у меня есть смягчающие обстоятельства!
Капа Петровна подняла брови на максимальную высоту.
- Каки-таки, обстоятельства?
- Я люблю Вашу дочь, - заносчиво произнес Мишель. - Люблю больше жизни и готов ради нее на все. Да, я носил эти ботинки, чтобы быть выше ростом. Если бы я этого не сделал, Кристина вообще не захотела бы общаться со мной. Разве я виноват, что не вышел ростом. У нас в семье все невысокие. Что же теперь нас нужно презирать, гнать, унижать? Я не убил, не украл, я только хотел понравиться Вашей дочери. Кому от этого плохо? Только мне. Эти ботинки измучили меня. Они на два размера меньше, чем я ношу. Вы представить себе не можете, как они жали мне, какую боль я испытывал!
- На два размера! Так как же ты их носил, не снимая? - спросила Капа Петровна.
От жалости к себе Мишель едва не заплакал.
- Сам не знаю. Перед каждым надеванием вымачивал ботинки в водке и растягивал автомобильным домкратом. На какое-то время хватало, а потом опять стягивало как тисками. Какие-то дурацкие ботинки!
- Просто сделаны они из настоящей кожи, - предположила Кристина.
- М-да, жалостливый, однако, разговор получился, - подвела итог Капа Петровна. - Что ж теперь делать? А? Кристина? Ты подумай, столько сюда перли, муки такие приняли и все для чего? Чтобы обратно переть? Умные-то люди как говорят? Они говорят "стерпится, слюбится" и еще говорят, что "мал золотник, да дорог", "с лица воду не пить", вот, как умные-то люди говорят.
- Хоть режь меня, не пойду за него, - буркнула Кристина и надула губы.
Мишель побледнел как полотно.
Часть 15. Такая наша женская доля!
- Кристина, умоляю, выслушай моё последнее слово. Не бросай меня! Все понимаю, я не красавиц, и ростом не вышел. Наверное, я тебя не достоин. Но что же мне делать, если я полюбил тебя больше жизни? Клянусь, я все сделал, чтобы забыть тебя: даже хотел покончить жизнь самоубийством.
- Свят, свят, свят, -- запричитала Капа Петровна, крестясь.
С благодарностью взглянув на Капу Петровну, Мишель продолжил.
- Да, я хотел умереть. На машине врезался в столб. Выжил случайно: на мою голову врачи попались хорошие. И тогда я понял -- жить без Кристины не могу, и решил ехать в С.
- И правильно сделал, сынок, - сказала Капа Петровна.
Кристина покачала головой, демонстрируя, свое несогласие с Ма.
- Кристина, умоляю, не говори ничего! - воскликнул Мишель. - Дай мне последний шанс! Останься со мной на один год. Клянусь, ты ни в чем не будешь нуждаться: ни в деньгах, ни в одежде, ни в развлечениях. Я всё дам тебе сапфиры, кораллы и рубины! А если через год ты захочешь уехать домой, клянусь, удерживать не стану. Даю слово!
Кристина заплакала. Капа Петровна была потрясена.
- Ей-богу, как в кино! - произнесла она и обтерла губы рукой, как делала всегда, предваряя важный разговор. - По правде сказать, разжалобил ты меня до слез. А уж с сапфирами, кораллами, рубинами, можно сказать, в самую точку попал. А ты, Кристина, будешь полной дурой, если откажеся от такого предложения. И что, в самом деле, за проблема такая -- рост! Тьфу на это! Живет же наша соседка с карликом.
- Он же в тюрьме! - сквозь слезы произнесла Кристина.
- Кто сказал? Выпустили надысь. В этом карлике совсем роста нет и ничего, живут, как другим и не снилося! Иди, попробуй, назови того карлика карликом, так соседка вмиг тебе глаза выцарапает. Вот увидишь, они еще ребеночка сбацают за милую душу.
Кристина зашлась слезами еще сильнее. Капа Петровна привлекла дочь к себе. Прижала к груди.
- Понимаю, доча! Все понимаю! Сама через это прошла. Такая наша женская доля! Не плачь, кровинушка моя. Потом благодарить меня будешь. Но силком замуж не отдам. Как скажешь, так и будет. Но раскинь мозгами: год - разве это срок? По тюремному, считай, оправдали. Э-э, подруга, год пройдет - не заметишь! Зато поживешь по-человечески. У тебя будет всё, о чем только мечтать можно: квартира, машина, сапфиры, кораллы, рубины всякие. И жить будешь не в каком-нибудь Мухосранске, а в самой Москве. Наши все обзавидуются! Москвичкой станешь. Это, как генеральское звание. А не понравится, домой вернешься. Найдем тебе какого-нибудь местного механизатора. Неужели ты своей мамке не веришь? Ну?
Кристина забилась в истерике.
- Ой, ма! - изредка всхлипывала она.
На этом терпение Капы Петровны лопнуло.
- Что ма! Хватит реветь! - по-солдатски выкрикнула Капа Петровна и стукнула по столу кулаком. - По-хорошему, видно, не получится! Вытри морду, дура! Слушайте сюда. Ты Мишель, считай, что обо всем договорились. Год, значит, год. Ничего, она потерпит. А не потерпит, так я найду на нее управу. А там, глядишь и правда: стерпится - слюбится. Только ты, Мишель, в натуре, будь мужиком, а не рохлей. За дело бабу и стукнуть не грех. Ремешком стегани и порядок! Только не калечь! А теперь, ребятки, пожмите друг дружке руки и пойдемте ка квартирку смотреть.