Страница 30 из 51
Включилась программа на самоуничтожение. Вернувшись в деревню к девяти дням со дня смерти Сергея (до этого я находилась в Москве на лечении), застала Люду в состоянии тяжелой депрессии, она едва узнала меня. Предстояло ее «встряхнуть», вывести из этого. Прежде всего я уговорила ее перейти в мой дом, нельзя было оставаться одной. Около месяца она жила у нас, я забросила свои огородные дела, готовила, ходила с ней в лес. Постепенно она успокаивалась, оттаивала. К первому сентября, раньше обычного, мы возвратились в Москву…»
Возвращение в столицу не принесло душевного равновесия Марченко. Потеряв самого близкого человека, настоящую опору в жизни, она пошла вразнос. В ее дом стали приходить случайные люди, с которыми она заглушала душевную боль водкой. Дело дошло до того, что из дома актрисы вынесли большую часть вещей и даже надгробную плиту, приготовленную для могилы Соколова (она была еще без надписи). Марченко уговаривали продать часть мебели, квартиру. К счастью, этого не произошло, однако трагедия была уже не за горами.
В начале 1997 года в Москву пришла очередная эпидемия гриппа. Марченко заболела в середине января и строго-настрого запретила сестре приезжать к себе, опасаясь, что она заразится. «Я справлюсь сама», – сказала Марченко. Но не справилась. В последние дни жизни она практически перестала выходить из дома и даже лекарства не принимала, поскольку денег на них у нее не было. Днем 21 января ее навестила подруга, которая провела у Марченко около часа. Несмотря на то что было видно, что хозяйка сильно больна, подруга не вызвала врача и ушла, сославшись на важные дела. Спустя несколько часов после этого Марченко почувствовала себя совсем плохо, но опять не воспользовалась помощью врачей. Вместо этого она открыла входную дверь, а ключи положила на тумбочку в коридоре. Видимо, понимала, что уходит…
Марченко умерла ровно через полгода после смерти своего мужа Сергея Соколова.
Провожать некогда популярную актрису пришли всего несколько человек. Марченко лежала в гробу в черном платье с праздничными блестками со своего последнего бенефиса. Союз кинематографистов выделил на поминки всего лишь 200 рублей.
24 января – Лев ПЕРФИЛОВ
За плечами этого актера была почти 40-летняя карьера в кинематографе и более полусотни сыгранных ролей, из которых – ни одной главной. В течение 25 лет он числился в киношной среде актером отрицательных образов и только на закате своей карьеры сменил амплуа. С блеском сыграв муровца Гришу «Шесть на девять» в телесериале «Место встречи изменить нельзя», этот актер перешел в разряд положительных героев. И навсегда остался в памяти людей именно в этом образе.
Лев Перфилов родился 13 февраля 1933 года в городе Коломна Московской области. Его родители были служащими и никакого отношения к искусству не имели. А когда началась война, отец Льва ушел на фронт и вскоре погиб в бою под Ленинградом. И матери пришлось в одиночку поднимать двух сыновой: Льва и Юрия, который был на несколько лет младше его. Время тогда было тяжелое, голодное, и Лев вполне мог угодить в тюрьму, когда вместе с окрестной ребятней занимался воровством на базаре. Кстати, первые актерские навыки Лев приобрел именно тогда: он начинал плакать как потерявшийся ребенок, и, пока базарные торговки расспрашивали его, в чем дело, старшие пацаны воровали с прилавков продукты. Сам Лев позднее будет вспоминать, что первые мысли об актерстве появились у него в самом конце 40-х, когда на экранах страны демонстрировался трофейный фильм «Тарзан». Правда, в то время как все его сверстники старались подражать главному герою, Тарзану, Перфилов отдавал предпочтение… его обезьяне Чите. Перфилов так мастерски подражал ее повадкам, что буквально приводил в восторг своих товарищей.
Вспоминает брат Льва, Юрий Перфилов: «У Левки был сложный характер – он всегда говорил правду, и всегда в лицо. За это его и уважали, и не любили.
Под Коломну в годы войны пригнали артиллерийские войска, в городе обосновалось много военных. Один из офицеров влюбился в нашу маму. Когда мама вышла замуж, Левка посчитал ее поступок предательством по отношению к отцу. Он страшно невзлюбил отчима и уже тогда, будучи ребенком, проявил характер, оставил фамилию отца. А меня отчим усыновил. Поэтому у нас с братом разные отчества и фамилии…»
После окончания школы в 1951 году у Перфилова было несколько вариантов будущего: либо пойти в мореходку, куда его тянул дед-моряк, либо поступить в юридический институт, куда его активно зазывала мать. Но Лев решил пойти в артисты: поступил в Щепкинское театральное училище. На курсе он был самым молодым и самым веселым. Даже педагоги любили его и звали ласково Левушкой. Однако из-за специфической внешности уже тогда ему говорили, что роли героев-любовников ему не играть. Перфилов и сам это понимал, однако сильно не расстраивался: помнил, как еще в детстве с блеском играл не Тарзана, а его обезьяну Читу и имел оглушительный успех у сверстников. К тому же, не обладая внешностью героя-любовника, Перфилов чрезвычайно нравился девушкам. И, еще будучи студентом «Щепки», впервые женился.
В первый раз Перфилов влюбился в 13-летнем возрасте. Да так сильно, что даже выколол себе на руке наколку с именем своей возлюбленной: «Валя». Потом любовь прошла, а наколка осталась на всю жизнь.
Во время учебы в Щепкинском училище Перфилов влюбился в свою однокурсницу Лену, и в самом конце обучения они поженились. Их распределили в Красноярский театр, куда они приехали в 1955 году. Вскоре у них родились дочки-двойняшки. Однако жизнь у молодых не задалась. Оба играли в массовках и с трудом сводили концы с концами. Перфилов еще периодически снимался в кино в ролях разного рода бандитов и негодяев, но роли были настолько крохотные, что серьезного достатка в бюджет семьи не приносили. А потом случилось неожиданное: жене Перфилова стали давать в театре главные роли. В семье наконец появились деньги, однако счастья молодым они не принесли. Вскоре до Перфилова дошли слухи, что его красавицу-жену часто видят в компании секретаря красноярской комсомольской организации. Поначалу Перфилов не придавал значения этим слухам, но, когда об этом стал говорить чуть ли не весь город, его терпение лопнуло. Он вызвал жену на откровенный разговор, и та призналась ему, что полюбила другого. Как ни больно было Перфилову, он не стал устраивать скандала. Собрал вещи и уехал из Красноярска. Ему тогда предложили очередную роль на Киностудии имени Довженко (в «Сказке о Мальчише-Кибальчише»), и он решил остаться в Киеве. Отныне этот город станет для Перфилова родным: в нем он проживет последние 27 лет своей жизни. Что касается его первой жены, то она вскоре переехала вместе с новым мужем в Москву и устроилась во МХАТ. Там и проработала до самой пенсии.
В Киеве Перфилов устроился в труппу Театра киноактера. Однако главные роли практически не играл, перебиваясь массовками либо ролями второго плана. Зато много и часто снимался в кино. И хотя и там роли у него были не масштабнее театральных, однако благодаря частому появлению на экране к Перфилову пришла слава. Правда, весьма специфическая. Он продолжал играть в кино отрицательных героев, и этот шлейф тянулся за ним даже за пределами съемочной площадки. Когда Перфилова узнавали на улице, он нередко слышал за своей спиной злорадный шепоток: «Во-о, опять кого-то убивать пошел». Сам актер вспоминал об этом так: «Когда я сыграл очередную отрицательную роль, появилась статья, в которой было написано, что наконец-то на студии Довженко появился актер, блистательно играющий негодяев! Помню, как в актерском отделе услышал разговор. Диспетчеру звонила какая-то ассистентка, а та переспрашивала: „На какую роль тебе актера? Бросил семью? Пьет? Еще и в банде? Ну Перфилов, кто же еще!“
В те годы Перфилов и в самом деле в чем-то соответствовал своим экранным героям. Например, много пил, пытаясь таким образом заглушить боль от расставания со своей первой женой. По словам актера: «Я до сих пор удивляюсь, как мне господь помог завязать, я ведь пил по-черному!..» Но та «завязка» случится много позже, а пока Перфилов практически все свое свободное время отдавал компаниям, где устанавливал рекорды по количеству выпитых бутылок водки. Но едва его утверждали на очередную роль, как все друзья-собутыльники мгновенно выгонялись и Перфилов с головой окунался в работу. Он был из тех людей, кто всегда мог ради любимого дела обуздать свои дурные наклонности.