Страница 27 из 55
— Эмилия?
— Да. Я здесь. Все в порядке, Он почувствовал её руки в своих.
— Плохо. Произошла беда, Эмили.
— Я слышала, как ты говорил по телефону.
— Они сейчас будут.
— Понимаю. Убийство, — почти беззвучно произнесла Эмилия.
— Пока точно не известно, — беспомощно сказал Перигрин.
Они замолчали. У Перигрина звенело в ушах, тело пронизывал холод. Неужели он сейчас потеряет сознание? Он непроизвольно потянулся к Эмилии, и они обнялись.
— Нужно вести себя правильно, — пробормотал Перигрин. — А как? Ты знаешь? Невозмутимо? Собранно? Так, как люди нашей профессии никогда и нигде себя не ведут?
— Мы попробуем.
— Ты ли это, Эмили? — трепетно спросил Перигрин, наклоняясь к ней.
В тишине вдруг раздался глухой звук, похожий на тяжёлое прерывистое дыхание. Они прислушались, затем Перигрин, исполненный нехорошего предчувствия, отстранил от себя Эмилию.
Включив фонарик, он осветил центральный проход, а затем медленно двинулся вперёд, и там, где кончался бельэтаж, под которым они стояли, луч света уткнулся в маленький, прерывисто дышащий комок; Перигрин опустился рядом с ним на колени. Мальчик был без сознания.
— Тревор, — произнёс Перигрин. — Тревор…
— Его убили? Он умирает? — донёсся до него голос Эмилии.
— Я не знаю. Что делать? Позвонить в «Скорую помощь»? Или снова в полицию? Куда?
— Не Трогай его. Я позвоню в «Скорую помощь».
— Хорошо.
— Слушай. Сирены.
— Полиция.
— Я все же позвоню, — сказала Эмилия и ушла. Казалось, не прошло и секунды, как «Дельфин» заполнили широкоплечие полицейские с крепкими шеями и спокойными голосами. Перигрин подошёл к сержанту.
— Вы здесь главный? С тех пор, как я позвонил, мы нашли ещё мальчика. Он ранен, но пока жив. Вы посмотрите?
Сержант посмотрел и сказал:
— Это может быть серьёзно. Вы не трогали его, сэр?
— Нет. Эмилия… мисс Дюн, которая была со мной, звонит в «Скорую помощь».
— Свет здесь есть?
Перигрин, вспомнивший наконец, где находятся выключатели, засветил люстры. Через служебную дверь входили ещё полицейские. Перигрин вернулся к сержанту. Тот как раз велел одному из констеблей оставаться рядом с мальчиком и сообщать о любых переменах. Затем он обратился к Перигрину:
— Разрешите взглянуть на тело.
Эмилия в фойе говорила в телефонную трубку:
— Это очень срочно, действительно срочно… Пожалуйста…
— Извините, мисс, — сказал сержант, взял у неё трубку и веско рявкнул:
— Полиция!
Не дослушав, он повесил трубку и сообщил Эмилии:
— Будут через пять минут, — Слава Богу.
— А теперь, мистер Джей…
— Можно мне вернуться к мальчику? — перебила Эмилия. — На тот случай, если он придёт в себя? Я его знаю.
— Хорошая мысль, — добродушно пробурчал сержант. — Значит, вы останетесь с ребёнком, мисс…
— Дюн.
— Мисс Дюн. Вы — члены здешней труппы, не так ли?
— Да, — сказал Перигрин. — Мы были в новом бистро на Причальной набережной и вернулись за зонтиком и плащом.
— Вот как? Понятно. Значит, мисс Дюн, вы останетесь с ребёнком и расскажете врачу все, что знаете. А теперь, мистер Джей…
Перигрин понял, что не в силах вернуться на лестничную площадку.
— Да, я вам покажу, но… Если можно, мне не хотелось бы… Это ужасно. Извините, что задерживаю. Сюда.
— Наверху лестницы? — спокойно уточнил сержант, словно спрашивал дорогу в контору. — Вам не стоит подниматься, мистер Джей. Чем меньше топтаться, тем лучше.
— Да, конечно. Я забыл.
— Будьте любезны, подождите здесь.
— Да, хорошо. Спасибо.
Сержант не стал задерживаться наверху. Перигрин, который был не в силах отвести от него глаз, видел, что полицейский тоже не стал заходить дальше верхней ступеньки, а постоял немного, повернулся и пошёл к телефону. Проходя мимо Перигрина, он сдавленно произнёс:
— Скверное дело. Очень скверное. Разговора по телефону Перигрин толком не слышал. До него доносились только отдельные слова:
— Типа смотрителя… Джоббинс… и мальчик… похоже на то. Хорошо, сэр. Да… да… Хорошо, — и после паузы среди неразборчивой фразы чётко прозвучало:
— ограбление…
Перигрин прежде и представить себе не мог, чтобы шок настолько отбивал мысли. Там, над его головой, стальные двери были открыты, из них выбивался свет… свет! А он не должен гореть, и…
Перигрин приглушённо вскрикнул и кинулся к лестнице.
— Минутку, сэр. Будьте любезны…
— Перчатка! Документы и перчатка. Я должен посмотреть. Мне надо взглянуть…
Рука сержанта крепко, но не грубо придержала его за плечо.
— Да, да, сэр. Однако пока вам нельзя туда подниматься. Побудьте лучше с молодой леди и пострадавшим ребёнком. А по поводу стеклянной витрины там, наверху, я вам и так скажу. Она вскрыта изнутри, а содержимое, похоже, исчезло.
Перигрин издал невнятное восклицание и устремился в партер, к Эмилии.
Следующие полчаса принесли им одно расстройство, смятение и отчаяние, однако пришлось взять себя в руки и дать показания сержанту, который спокойно записывал их в блокнот. Перигрин говорил о расписании сторожей, обязанностях, о том, кого следует поставить в известность, о мистере Гринслэде и мистере Кондукисе, разглядывая, как зачарованный, крупный указательный палец сержанта, похлопывающий по короне на голубой обложке блокнота. Выяснилось, что мистер Джей ничего не знает о ближайших родственниках Джоббинса.
— Он был отличным человеком, — сказал Перигрин, словно это могло помочь. — С характером. Просто отличным парнем.
В театр подходили все новые полицейские, невозмутимые люди в синих плащах, самым главным из которых, судя по поведению сержанта, оказался некий мистер Гибсон, суперинтендант. Перигрин с Эмилией слышали, как он берет показания у Хокинса, причём сторож то и дело вскрикивал, что так они не договаривались.
Прибыла «скорая помощь». Перигрин и Эмилия, стоя рядом, наблюдали, как осматривают тяжело дышащего Тревора, из-под густых ресниц которого проглядывали белки глаз. Появился врач: дивизионный хирург, как сказал кто-то. Мистер Гибсон спросил, есть ли надежда на возвращение сознания. Хирург ответил, что у мальчика серьёзное сотрясение мозга, сломаны ребра и правая нога, а также синяки на челюсти, которая, к счастью, цела.
— Просто чудо, что он остался жив, — добавил врач. — Его немедленно доставят в госпиталь Св. Теренции. Затем он поинтересовался у Перигрина:
— Вы знаете, кто его ближайшие родственники? Перигрин чуть было не сказал: «Слишком хорошо знаю», но сдержался и ответил коротко:
— Да. Мать.
— У вас есть адрес и номер телефона? — спросил мистер Гибсон.
— В кабинете. Наверху. Хотя погодите минутку… Вот у меня с собой список исполнителей… Здесь. Миссис Блевит.
— Будьте любезны, мистер Джей, позвоните ей. Она должна быть немедленно извещена о случившемся. В чем дело, мистер Джей?
— Обычно она его встречает на углу. Я… О, Господи, я узнал это от бедолаги Джоббинса. Мне неизвестно, как она поступает, если Тревор не появляется. По идее, она должна бы прийти в театр…
— Можно унести ребёнка? — сурово осведомился врач.
— Да, доктор. А вы отправляйтесь с ним, — велел констеблю мистер Гибсон. — Будьте начеку: любое слово, шёпот, что угодно. Нам необходимо знать, кто или что его толкнуло. Не отходить ни на шаг, ясно?
Затем мистер Гибсон быстро обрисовал мелком контуры маленького тельца, и Тревора унесли.
Хирург заявил, что должен взглянуть на труп, и удалился вместе с сержантом. Суперинтендант Гибсон хотел было присоединиться к ним, но тут Перигрин, перемолвившись с Эмилией, произнёс: «Э…» — и Гибсон оглянулся.
— Да, мистер Джей? Мисс Дюн? Вы хотели что-то сказать?
— Мы просто хотели спросить, — быстро проговорила Эмилия, — известно ли вам, что мистер Родерик Аллен… то есть суперинтендант Аллен наблюдал за процедурой размещения реликвий в нише. Я говорю о вещах, которые похитили.
— Рори Аллен! — воскликнул суперинтендант. — Вот как? А почему? Перигрин объяснил.