Я буду первым

— Кто нашёл тело?

— Прохожий. В девятнадцать пятнадцать мы получили сообщение, что на чердаке находится странный предмет, заваленный картонными коробками. Полицейские приехали через десять минут и сразу же вызвали нас.

Кристофер задумчиво кивнул, осмотрел ничем не примечательный район, типовые пятиэтажки, в окнах которых уже давно горели огни, и махнул рукой, предлагая пройти на место преступления, искоса глядя на выстроенные вдоль дороги два фургона — «Калининград» и «Премьер». Быстро сориентировались…

Мужчины поднялись на чердак и, перешагнув яркую ленту, оказались на месте преступления.

— Уже пятый… — пробурчал Кристофер, удостоверившись в том, что это не обыкновенная поножовщина, а очередной юнец с вырванным сердцем.

Медведев мрачно кивнул и потянулся за очередной сигаретой, а Нильсон недовольно сморщился. Для его острого обоняния дурная привычка начальника была сущей пыткой.

— Что говорит отец мальчика, который спасся?

— Ничего конкретного, — покачал головой Крис. — Какой-то демон… не из сильных. Но интересно другое — Марс на пороге инициации. Возможно, это ничего не значит, но я не верю в такие совпадения.

— А… что-то с ними происходит ещё, кроме обретения своей сущности? Крис пожал плечами.

— Никогда об этом не слышал. У напарника спроси, ему видней.

Медведев, хотя и имел весьма колоритную внешность, но был обыкновенным человеком. Повернул голову и непонимающе нахмурил брови. Молодой лейтенант стоял белее снега, грудная клетка ходила ходуном от нервного дыхания, а через приоткрытые губы виднелись удлиняющиеся зубы.

Кристофер одним быстрым движением схватил его за горло и оттащил за угол подальше от любопытных глаз. Медведев деликатно прикрыл их спиной.

— Какого чёрта! — шипел Охотник. — Ты не можешь держать себя в руках?

— Я… я… ничего… — заикаясь, пролепетал Нильс, осознавая, что этот человек может свернуть ему шею одним движением.

— А это для красоты? — зарычал Кристофер и сжал челюсть пленного. — Ты пробовал кровь?

Вервольф от страха потерял дар речи.

— Отвечай! Ты пробовал кровь?

— Нет.

Кристофер отпустил Нильса и недоверчиво осмотрел его.

— Сегодня же подашь прошение о переводе.

— Я справлюсь, — тут же возразил Нильс.

— Медведев, — окликнул Кристофер майора, — следи за ним. Сорвётся, в лучшем случае пойдёт улицы подметать.

Медведев обречённо вздохнул, глядя на юнца.

— Что ты чувствуешь, волк? — спросил он. — Кроме крови, разумеется.

— Демона. Огненного демона.

Кристофер тихо открыл входную дверь, бросил ключи от машины на комод у входа и снял промокшее пальто. Голова болела от перенапряжения. Пять убийств за пять дней, и никакого понимания, кто бы это мог быть.

Демон… да ещё и огненный. С чего бы ему убивать руками? А может, волк ошибся? Ведь ничто не указывало на то, что это был именно огнедемон. Казалось бы, обыкновенная поножовщина, простой подросток… если бы этот подросток не был неинициированным вервольфом с вырезанным сердцем. Надо бы почитать. У нелюдей существует много обрядов, связанных с вырезанием сердца и прочих органов… Жаль только, разговор с родителями убитых юнцов ничего не дал, они даже не подозревали, что их ребёнок на пороге инициации, да и вообще, судя по их словам, этого никогда не знаешь наверняка. Обращение происходит неожиданно, в один день, и видимых предпосылок тому нет. Как и у всех остальных нелюдей. Они не рождаются такими и до определённого возраста мало отличаются от простого человека, и лишь знающие могут увидеть в них существо, но приходит день, и они меняются. Кто-то раньше, кто-то позже, но перерождение проходят все.

Кристофер поднял глаза и увидел у перил на втором этаже сына. Он был слишком маленьким и худым для своего возраста, и синяя пижама лишь подчёркивала его бледность. Но как только он встретился взглядом с отцом, тут же убежал в свою комнату.

Больно защемило сердце.

Кристофер переобулся в домашние тапочки и поднялся на второй этаж. Приоткрыл дверь в детскую. Артём уже лежал в кровати, натянув одеяло на голову, и слегка покачивался.

— Почему ты не спишь? — спросил Крис. Он знал, что не получит ответа, но врачи настаивают на том, что с ребёнком надо разговаривать.

Присел на край кровати и погладил сына по спине.

— Завтра я тебя кое с кем познакомлю. Её зовут Ева.

Но Артём, как и следовало ожидать, ничего не ответил, но его покачивания стали более резкими, а дыхание участилось.

— Спи.

Поднялся на ноги, и, тихо прикрыв за собой дверь, спустился в библиотеку и осмотрел высокие полки, заставленные книгами. Обряды, обряды… что искать? Сердца вырезали только у молодых, предположительно близких к инициации вервольфов. Первой и второй жертве было восемнадцать, третьей — двадцать один, а пятый совсем молодой, всего одиннадцать лет. Было достоверно известно только одно — у этого вида возраст инициации непостоянен и не редки случаи, когда только к тридцати они обретают свою сущность, а порой и совсем младенцы проходят инициацию. Тогда это становится проблемой, так как ему не объяснишь, почему нужно держать себя в руках и как бороться со зверем, что живёт внутри.

Да, пожалуй, стоит начать с вервольфов.

Достал первый попавшийся том с полки вервольфов с пометкой «Ритуалы».

Глава 2

Дом Кристофера Моро был ничем не примечателен. Такой же, как и все на этой улице на западе Калининграда. Небольшая территория, невысокий забор, ухоженный двор… Ничто не говорило о том, что в этом маленьком особняке, стены которого выкрашены в нежно-бежевый цвет, живёт Охотник на нелюдей.

Ева припарковала красный только что вызволенный со штрафстоянки автомобиль рядом с воротами и хотела было нажать кнопку домофона, как увидела, что калитка не закрыта. Ухватила покрепче большие пакеты и уверенно пошла вперёд. Сделала пару шагов и изумлённо замерла, наблюдая за тем, как хозяин дома, вооружённый лопатой, разгребал снег на площадке перед домом.

— Привет, — поднял он глаза.

— Привет.

— Что в пакетах?

— Бомба.

Кристофер криво улыбнулся неудачной шутке и кивнул на дверь, предлагая войти. Ева вошла и окинула взором довольно скромное убранство. Надо же, а с виду домик показался богатым. Мебель была добротной, но уже потрёпанной, стены тусклые, шторы пыльные… дому явно не хватало женской руки.

— Где я могу переодеться? — спросила она, снимая с себя куртку и отдавая её Кристоферу.

— Переодеться? — не понял он. Ева сегодня была другой. Конечно, кукольное личико с большими голубыми глазами никуда не делись, но на этот раз на нём было минимум косметики, белокурые волосы собраны в пучок на макушке, оголяя стройную шею, а на смену легкомысленному платью пришли джинсы, плотно облегающие соблазнительную попу, и тонкий белый свитер на плечах.

— Да, переодеться.

Кристофер непонимающе показал на холл за спиной девушки.

— У тебя тут только две комнаты — твоя и Артёма?

— Нет. В этом доме пятнадцать комнат, семь из которых гостевые.

— Кристофер, ты, наверно, не понял, мне нужно переодеться. Я не работаю с детьми в уличной одежде, а это значит, я собираюсь снять джинсы и свитер.

— Прости. Конечно, — чертыхнулся про себя он и уверился в том, что Ева не простая дурочка, какой показалась на первый взгляд. — Можешь называть меня Крис.

— Буду иметь в виду, Кристофер, — ответила Ева, давая понять, что для неё это работа и не более и сближаться со своим работодателем не намерена. Она скрылась за дверью одной из комнат, быстро переоделась в мягкий спортивный костюм фисташкового цвета и балетки и открыла дверь. Она волновалась. Очень. Ей нужно было остаться на этой работе во что бы то ни стало, а судя по всему, Кристофер давно разочаровался в разного рода врачах, и, значит, работа сложная вдвойне.