Страница 12 из 55
— Позволю сделать догадку: вам не нравится Марси, — заявила я.
Спарки с улыбкой хлопнула на стол желто-коричневую, цвета манильской бумаги, папку из сейфа.
— Ей стоило хотя бы держаться повежливее. Я ей не какая-нибудь секретарша, и мне много чего известно, — она раскрыла досье и ткнула пальцем в страницу. — Вот, скажем…
Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и внутрь ворвался молодой охранник.
— Идемте, — приказал он мне, расправляя плечи. Казалось, он готов был надеть на меня браслеты и вытащить вон за волосы. Норман, видно, под страхом увольнения наказал ему лично вывести меня вон из здания. Очередная сцена меня не прельщала, поэтому я поблагодарила Спарки и безропотно последовала за секьюрити. С содержимым досье придется ознакомиться в другой раз.
Охранник проводил меня до самой машины и встал на порожках, дожидаясь, пока я не покину огражденной территории фирмы. Я специально ехала помедленнее, чтоб он продрог как следует.
12
Возвращаясь в город, я размышляла над словами Спарки. Компьютеры ни с того ни с сего не шарахают током до смерти. Некто, обладающий специальными знаниями, преодолел кучу препятствий, чтобы начинить машину в расчете на то, что Кен воспользуется ею. Если целью, конечно, был Кен. И этот некто, что бы ни думал на сей счет генеральный директор, несомненно, является сотрудником «Хай-Даты». Но кто? И еще я твердо вознамерилась узнать, почему Джон Олсон выбежал из здания, не дожидаясь даже начала собеседования. Причастен ли он к смерти Кена? Шпионит ли на компанию-конкурента?
В этот момент мне пришлось резко вернуться к реальности. Готовясь влиться на повороте в вереницу машин на платной трассе, я прибавила газу и теперь двигалась быстрее основного потока. Я надавила на тормоз. Ничего не произошло.
Встроиться на такой скорости не было никаких шансов. Я снова нажала на педаль. Та провалилась до пола, но автомобиль не сбавил хода.
Сердце понеслось галопом, но все происходящее вокруг казалось кадрами замедленной съемки. Слева надвигался поток злобных, стремительных машин. Справа высилась трехфутовая стена льда, образовавшаяся в результате счищенного с дороги снега. Оставался только выезд на обочину, покрытую наледью и выглядевшую негостеприимной, словно Антарктида.
Я снова нажала на тормоз, на этот раз очень плавно. Заднюю часть «миаты» начало заносить в сторону перегруженной полосы. Я оказалась в ловушке. Мне пришлось выскочить на обочину, вполне оправдавшую худшие опасения. «Миату» кинуло сначала влево, к летящим машинам, потом вправо, к ледяной стене. При каждом рывке дыхание мое замирало в ожидании удара. И меня, и автомобиль трясло.
Рулевое колесо дернулось в руках — это взорвалась правая передняя шина. Транспортный поток слева двигался теперь быстрее меня. Машина замедляла ход, но я полностью потеряла контроль над ней и молилась только, чтобы нас не развернуло, выбросив на полосу движения или ударив о стену.
Каким-то чудом «миата» ухитрилась остановиться на обочине. Правое крыло уперлось в лед, слева один за другим проносились автомобили. Я сидела не шевелясь, слишком потрясенная, чтобы испытывать страх. Пальцы мои намертво вцепились в руль, а обе ноги давили на педаль тормоза. Еще футов пять — и мы разбились бы в лепешку об оледеневший отвал. В памяти всплыли статистические данные с недавнего семинара по страхованию: за прошлый год в ДТП погибло более тридцати семи тысяч человек и двадцать пять тысяч из них составляли водители. Сердце начало биться немного медленнее, стоило осознать, что я жива и мне не светит стать частью печальной статистики этого года. По крайней мере, пока.
Внимание мое привлек красный проблесковый маяк дорожной полиции Иллинойса. Заглушив мотор, я стала ждать, зная, что инспектор сначала выяснит, не числится ли машина с этим номером в розыске или угоне, и получит всю информацию относительно меня. Я недавно смотрела ролик про программу автоматического распознавания госномеров, которая позволяла копу выяснить о тебе и твоей тачке абсолютно все на свете, причем скорее, чем Супермен успел бы поймать летящую пулю. Но игрушка была дорогая и новая, поэтому я сомневалась, что полиция нашего штата уже получила ее.
— Что с вами стряслось? — рявкнул инспектор, когда я опустила стекло. — Вы едва не устроили тут кучу-малу. Позвольте ваши права. Я намерен выписать вам штраф за опасное вождение.
Даже не выслушав мою историю, он уже зачислил меня в нарушители. Мне это не по душе, хотя, по статистике, в девяноста девяти процентах случаев полицейские оказываются правы. Пытаясь утешиться тем, что осталась-таки жива, я стала спокойно рассказывать изучающему мое удостоверение инспектору, как у меня ни с того ни с сего отказали тормоза и я оказалась зажатой между Сциллой и Харибдой.
— Получается, в ДТП участвовали и другие автомобили? — он потопал ногами, стряхивая снег, и вытянул шею, оглядываясь.
— Нет, никаких других автомобилей. Я имела в виду «Одиссею».
— Угу, — буркнул коп и достал книжечку с квитанциями.
Пришлось смириться с фактом, что большинство полицейских не читают Гомера, и для того, чтобы убедить их не выписывать штраф, требуются иные, более убедительные, доводы.
— Понимаете, офицер, мне только что повезло не оказаться выброшенной в плотный поток движения или не разбиться вдрызг о ледяную стену.
— Вы пьяны? — спросил коп, принюхиваясь к моему дыханию.
— Нет, офицер. Я не пила спиртного. Ни капли.
— Я мог бы заставить вас пройти тест, но склонен поверить вам. Но зря вы сели за спортивную машинку вроде этой посреди чикагской зимы, — расщедрился он на совет. — Эти мелкие заграничные штучки не слишком надежны. Обзаведитесь чем-нибудь побольше. Раз уж вы в Америке, купите себе американскую модель.
Какой был толк объяснять, что «миата» служила мне верой и правдой и это была первая и единственная неисправность. Я до сих пор не верила, что тормоза могли отказать. Их проверяли на прошлой неделе, когда Дитер, мой механик, «переобувал» колеса в новые мишленовские покрышки. Я неважно себя чувствовала и сомневалась, что все это стоит разъяснять копу. Лучше, наверное, промолчать, тем более что пока мои права все еще в чужих руках.
Полицейские уехали не раньше, чем прибыл эвакуатор. Из него выпрыгнули двое парней в черном, натянули плотные перчатки и в пару минут погрузили машину. Мне предложили занять место в кабине грузовика, и я с радостью согласилась, захватив свою сумочку, «Сони», записки и банку с «колой».
Едва усевшись, я набрала Дитера, механика-немца. Рассказывая ему про отказ тормозов, я внутренне сжалась, готовясь к отповеди за плохой уход за машиной. Но Дитер, напротив, подтвердил худшие мои опасения.
— Этти тормоза не мочь подвести, Шатце![12] Они быть в идеальний порядок. Прошлый недель я проверять их, когда ставить новий шина. Что-тто тут определенно нихт гут.
13
Я упаковала подарки, подхватила кота и отправилась к маме. Взятая в «Рент-э-Рек»[13] развалюха не желала заводиться, и отопление не работало. Кавви мяукал всю дорогу, безапелляционно давая понять, что ненавидит арендованные машины. Явившись, как всегда, с опозданием, я приготовилась пожать плоды.
Мама живет в Андерсонвилле, в северной части города. В давнюю пору тут любили селиться шведы, но теперь о них напоминает только ресторан Анны Сатер — владельцев он уже сменил, но там по-прежнему подают шведские тефтельки и такие вкусные коричные плюшки, что пальчики оближешь! Район этот очень оживленный, в котором теперь обитают представители самых разнообразных этнических и расовых групп. Мама живет в том самом милом бунгало, в котором они с отцом были счастливы столько лет. Мне нравится, что она не переехала после его смерти — дом позволяет нам обеим ощущать присутствие родного человека.
12
Немецкое выражение, означающее «сокровище», «золотце».
13
Фирма по прокату подержанных автомобилей.