Страница 20 из 20
— Дело знай и помни!
Ушёл, громко хлопнув калиткой.
Дед Михей в гневе крикнул следом:
— Мало драл сукиного сына! Дождёшься, попотчую вожжами по старой памяти…
— Будет тебе… — принялась успокаивать бабушка. — Себя побереги.
И ей попало под горячую руку:
— Родила на свет!
Будто бабушка и правда в чём виновата.
А калитка в сад стукнула снова. Животом вперёд — Авдюшка.
— Тятенька не здесь ли?
Не за тятенькой пришёл, поганец. С Кати Евдокимовой глаз не сводило Савельево чадо.
Собинка из-за стола, кулаки сжавши, встал. Ровно ветром сдуло Авдюшку!
Спросила Катя печально:
— Неужто всегда так будет?
— Одолели ордынских ханов, — сказал Собинка. — Авось и до своих жирных и брюхатых доберёмся!
— Хорошо бы… — сказала Катя.
При разговоре об Орде всегда делается грустной Катя. Памятны ей годы горького полона. И смерть мамки. И гибель безвинного отца.
Знали в Москве: убит был вскоре после угорского стояния хан Ахмат. Своими же сородичами. Но рыскали по степи его сыновья. Бывший Катин хозяин и владелец — царевич Муртоза — среди них. И об этом тоже было известно.
Дед Михей словно прочитал Катины мысли.
— Не горюй, девочка! — сказал. — Прошлого, вестимо, не поправишь. Но ордынская власть над нами кончилась. Не вернётся более. И то великая радость!
Прав оказался дед Михей Глазов, московский плотник.
Предстояли впереди жестокие битвы. Крови немало было пролито, мук принято. Но никогда более Русь не платила унизительного ордынского выхода-дани, не была более под властью монголо-татарских ханов.
Всему этому положили конец военные действия осенью 1480 года на Угре.