Страница 68 из 88
— Ну что ж, по крайней мере, cagna там не было, — говорит Рената, когда позднее мы встречаемся в ресторане.
«Канья» в переводе с итальянского означает «сука». Оказывается, у Ренаты свои причины ненавидеть Николь, которые она мне с готовностью перечисляет. Вскоре после того, как была открыта энотека, Николь полностью сменила поставщиков и отказалась от услуг Ренаты, заявив, что последняя партия дорогого оливкового масла оказалась прогорклой (чистейшая клевета). Когда Николь отказалась платить, Рената позвонила Джейку, с которым много лет вела бизнес и который когда-то называл ее своим другом. Джейк ей даже не перезвонил.
— Puttana! — вторит Майкл, поднимая бокат с бельгийским элем. Майкл начал изучать итальянский язык и дважды в неделю ходит в школу «Берлиц». Они с Ренатой решили съездить в Италию, чтобы познакомиться с семьей Ренаты, и Майкл не хочет ударить в грязь лицом, общаясь со своими новыми родственниками.
— Тебя этому научили на твоих дорогущих курсах? — по-итальянски спрашивает его Рената. Майкл молчит, и Рената бросает на меня страдальческий взгляд. — К тому же, — продолжает она, — эта девка вовсе не puttana. Puttana — это для нее слишком мягко.
Puttana в переводе с итальянского означает «шлюха», а в Италии к проституткам относятся более терпимо, чем в других странах. Веками их делали героинями классических опер и воспевали в поп-музыке. Помимо всего прочего, итальянским проституткам приписывают изобретение одного замечательного и весьма популярного соуса для пасты под названием «паста путтенеска» — острой и соленой приправы с каперсами и анчоусами. Основным достоинством этого соуса — помимо приятного вкуса — считается быстрота приготовления. В перерывах между клиентами, как вы понимаете.
Майкл начинает исполнять застольную песню из «Травиаты». Он поет, широко размахивая руками, и Рената смущенно оглядывается по сторонам. Майкл вовсе не пьян, просто он дурачится и у него хорошее настроение. Только что он сорвал жирный куш — издал книгу нескольких авторов из Беркли, в которой рассказывается о способах улучшения школьного питания в штате Калифорния. Для Майкла это означало множество поездок в Беркли, обеды в тамошнем ресторане «Ше Панисс» и даже знакомство с самой Элис Уотерс, которая является одним из авторов книги, а также одним из кумиров Майкла.
— Кто-нибудь хочет селедки? — спрашивает Майкл, поднимая почти пустой глиняный горшочек с селедочным паштетом, который мы заказали в качестве закуски к выпивке.
Я качаю головой. Мой неожиданный визит в «Иль винайо» лишил меня аппетита, поэтому я выбрала только салат из листьев цикория. Зато Майкл и Рената заказали чуть ли не половину меню, включая мидии «А-ля миньер» для Ренаты и суп из лука-порея и жареный картофель для Майкла, а также карбонад по-фламандски и куриный ватерзой по-гентски, который они собираются разделить на двоих.
Майкл и Рената рассказывают мне последние нью-йоркские сплетни, когда нам подают первое блюдо. Майкл пробует суп, громко объявляет, что он великолепен, и предлагает Ренате попробовать, протягивая ей ложку с супом и деликатно подставляя ей под подбородок салфетку. Так обращаются лишь с самым близким человеком, и мне, глядя на них, становится чуточку не по себе.
— О, Мира, попробуй, это же превосходно! Майкл, дай ей попробовать.
— Ну, Мира, рассказывай. Что там за новый бизнес? — спрашивает Майкл, протягивая ложку с супом и мне.
— Ты имеешь в виду грандиозный план Джейка по захвату ресторанного мира? — спрашивает Рената.
Майкл шикает на нее.
— Ну, я точно не знаю, — отвечаю я, стерев с подбородка каплю супа. Он и правда превосходный. — Насколько я поняла, есть группа инвесторов, которые хотят вовлечь Джейка в некий синдикат, куда войдет «Граппа», его новая энотека и сеть ресторанов в Вегасе. Им нужны дополнительные инвесторы, поэтому они предложили мне присоединиться к ним и взять на себя управление «Граппой».
— Ого. Впечатляет, — замечает Майкл, намазывая остатки паштета на горбушку багета.
— А по-моему, дело тухлое, — говорит Рената. — Я всегда считала, что Джейк склонен к маниакальным идеям.
— Не знаю, — говорю я. — Этим занимаются многие известные шеф-повара.
— Мира права, — говорит Майкл. — Все эти повара делают большие деньги. Есть еще много ненасыщенных рынков, нужно только обладать чутьем, чтобы знать, в каком направлении двигаться, пока цены не взлетели. Кто не успел, тот опоздал, как говорится.
— Знаешь, что я тебе скажу? — говорит Рената, помахивая ножом для масла. — Джейк в этом смысле не блещет.
Несмотря на то что она говорила о Николь, заявление Ренаты меня удивляет.
— С каких это пор ты так сердита на Джейка? — спрашиваю я.
— Мира, — говорит Рената, пропустив мой вопрос мимо ушей, — знаешь, почему ты любила «Граппу»? Потому что любила и знала людей, которые приходили к тебе обедать. Приготовление пищи — акт интимный, во всяком случае таким он должен быть. Думаю, тебе можно не напоминать, что сетевые рестораны — не итальянское изобретение.
— Да брось ты, Рената, — говорит Майкл, вытирая рот горбушкой. — Мы же не «Оливковый сад»[41] обсуждаем.
— Кормить людей и набивать свой карман — это совершенно разные вещи. Первое — дело благородное, а второе поощряет обыкновенное обжорство, и больше ничего, — говорит Рената.
— Послушайте, — вставляю я, — никто не говорит о том, чтобы открывать ресторан для обжор. Во всяком случае, парни из Вегаса об этом не говорили. Хотя я точно не знаю.
Я рассказываю Майклу и Ренате о том, как в четверг явилась некая таинственная личность из «FedEx» и вручила мне билет первого класса до Нью-Йорка на самолет компании «USAir», квитанцию на оплаченный номер в отеле «Трамп Сохо» и официальное с виду письмо от синдиката ресторанов «Эй-И-Эль», в котором меня приглашали на встречу в субботу утром. Больше я ничего не знаю ни об этих людях, ни об их ресторанном синдикате.
— А с каких это пор, — спрашивает Майкл, — кормление людей и обогащение стали взаимоисключаемы? Что сейчас нужно Мире? Вернуть себе «Граппу». Все остальное приложится. Если ей при этом удастся разбогатеть, ну и ради бога. Будем считать это профессиональным риском.
— Аминь, — говорит Рената, поднимая бокал рислинга. — За возрождение деловых связей, — добавляет она, повернувшись ко мне. — Не хочу опережать события, но мне кажется, тебе понадобятся мои услуги, когда ты вновь станешь распоряжаться «Граппой».
В это время официант ставит перед ней блюдо с мидиями, и Рената сразу откладывает несколько штук на мою тарелку для хлеба.
— О… конечно, но… постойте… я не… в смысле, я еще ничего не решила. Встреча состоится только завтра. Я еще не готова…
— Сделай милость, — перебивает меня Майкл, — просто дай нам знать, как идут переговоры. Понимаешь, мы бы тоже вложили некую сумму в этот синдикат, если, конечно, ожидается солидная прибыль.
Рената приподнимает бровь.
— Я всегда хотел иметь собственный ресторан, — робко поясняет Майкл. — Ты же мне сама говорила, что это неплохая идея.
— Теоретически — да, но ты забыл, что итальянцы не ведут дел с людьми, которые им не нравятся. А Джейк мне не нравится, не говоря уже об этой… cagna.
— Тише, девочка, — с улыбкой говорит Майкл. — Обожаю ее за то, что она такая верная, — говорит он мне и треплет Ренату по щеке. — Но если мы немедленно не сменим тему, моя дорогая Рената устроит акт старой доброй l'agita. Ну как, — спрашивает он, подмигивая, — неплохо учат в моей дорогущей школе?
Рената что-то бурчит по-итальянски.
— Мира, — просит Майкл, — лучше расскажи нам о Питсбурге. Рената говорила, что ты занялась писательством? Не знал, что у тебя есть литературные способности.
Несмотря на то что Майкл просто старается быть вежливым, от этого вопроса я прихожу в ужас. Ведь Майкл редактор, да еще занимается кулинарной литературой. И поскольку в Питсбурге я взяла на себя роль чего-то среднего между Бобом Вудвардом и Фрэнком Бруни, я чувствую себя, скажем так, ребенком, которого поставили в угол.
41
Сетевые рестораны с итальянской кухней. В настоящее время в США и за пределами страны их насчитывается около восьмисот.