Игра в убийство

— Сорвалось, — с сожалением констатировал Стимсон.

— Кто это здесь обижает нашу хорошую девочку? — Из-за поворота появилась Анджела. Через мгновение она присела перед Сисси. и взяла её на руки. Девочка доверчиво обняла её за шею и зарыла своё маленькое личико в блузке.

— Поговори с этими гадкими жентяменами, — всхлипнула Сисси, — и забери у них шилин.

— Деточка моя, — запричитала Анджела. — Зачем вы её дразните? — с осуждением произнесла она, глядя на Найджела с Аллейном.

— Мы вовсе и не собирались её дразнить, — удручённо пробормотал Найджел. — Верно, Стимсон?

— Конечно, нет, сэр, — согласился Стимсон. — Тут вот что было, мисс: Сисси видела вчера леди с джентльменом в роще, и леди плакала, а этот джентльмен хочет знать, как там все было. А Сис упёрлась.

— Ничего удивительного, — сказала Анджела. — Дайте мне монеты, которыми вы искушали несчастного ребёнка.

Аллейн с Найджелом послушно вручили ей свои шиллинги.

— Вот видишь, деточка, — проворковала Анджела, — мы ничего им не скажем. Это будет наш с тобой секрет. Ты тихонько шепнёшь мне на ушко, что эти смешные взрослые дяди и тёти делали в парке. А вы, Стимсон, не ждите. Идите. Я приведу её вам.

— Очень хорошо, мисс, — сказал Стимсон и удалился.

Сисси что-то, захлёбываясь, зашептала на ухо Анджеле.

— Леди в красивой красной шляпке, — громко прошептала Анджела. — Бедная леди! Наверное, этот плохой джентльмен её бил? Это был большой джентльмен?

Аллейн не отрывался от блокнота. Сисси прилипла к уху Анджелы.

— Это был смешной джентльмен, — сообщила Анджела. — А почему он был смешной? Ах, просто смешной. Вот как. Ты видела и другую леди. Да? И что она делала? Просто гуляла. Ну вот и все. Очень мило мы с тобой посекретничали. А теперь пойдём домой.

— А я тоже знаю секрет, — воскликнул инспектор Аллейн.

Сисси, которая теперь стояла рядом с Анджелой, повернула к нему влажные глаза. Инспектор внезапно присел перед ней и неожиданно состроил потешную гримасу, высоко подняв свою изящную чёрную бровь, чуть ли не до середины лба.

Сисси хихикнула. Бровь вернулась на место.

— Ещё, — потребовала Сисси.

— Она не может снова подняться. Ей нужно, чтобы ты прошептала мне на ухо ещё что-нибудь о джентльмене из рощи, — сказал Аллейн.

Сисси пересекла дорожку и положила свою пухлую, испачканную землёй ладошку на лицо инспектора. Он слегка уклонился и замотал головой. Сисси зашептала. Бровь доползла вверх.

— Видишь? Видишь, как она действует? — оживился инспектор Аллейн. — А если мы сейчас пойдём с тобой в ту рощу, то вообще никто не знает, что моя бровь начнёт вытворять.

Сисси через плечо посмотрела на Анджелу.

— Мы пойдём в рощу, — коротко бросила она.

Аллейн взял ребёнка на руки.

— Разрешите удалиться, мисс Норт? — вежливо осведомился он.

— Я разрешаю вам, инспектор Аллейн. Удаляйтесь, — с шутливой важностью произнесла Анджела.

Свободной рукой инспектор отдал гвардейский салют и с Сисси на руках двинулся по дорожке, а она ласково обняла его ручонками за шею.

— Поразительно, — восхитился Найджел.

— Ничего особенного, — возразила Анджела. — Просто ребёнок соображает, что к чему.

— В бадминтон поиграем? — спросил Найджел.

— Вне всякого сомнения, — отозвалась мисс Норт.

После свидания с мисс Стимсон инспектор Аллейн вернулся озабоченным. Первым делом он перелистал свои заметки, сделанные накануне, и нашёл то, что ему было нужно про красную шляпку. Потом вызвал Этель и осведомился, можно ли поговорить с мисс Грант. Выяснилось, что у неё сейчас доктор Янг.

— Я подожду доктора в холле, — сказал Аллейн и присел на диван.

Долго ему коротать время в одиночестве не пришлось — с прогулки явился Уайлд. Он слегка смутился, как и все во Франтоке, когда сталкивались с инспектором, но потом, осмелев, решил справиться, не ждёт ли Аллейн кого-нибудь здесь.

— Я ожидаю доктора Янга, — ответил Аллейн, — и ещё мне хотелось бы повидать сэра Хюберта. Мистер Уайлд, вы, случайно, не знаете, где бы он мог сейчас быть?

Археолог характерным жестом испортил себе причёску.

— Он был там. — Уайлд указал на дверь кабинета.

— В кабинете?

— Да.

— В самом деле? Значит, я с ним разминулся. А когда он туда вошёл?

— Вскоре после того, как… увезли Чарльза. Сэр Хюберт, наверное, и сейчас там. Если хотите, я пойду узнаю.

— Я был бы вам очень признателен.

Уайлд открыл дверь кабинета и заглянул. Очевидно, Хендсли был там, потому что Уайлд зашёл внутрь, и Аллейн услышал, как они разговаривают. Через пару минут Уайлд вернулся. Инспектору показалось, что он чем-то чрезвычайно обескуражен.

— Он сейчас выйдет, — сказал Уайлд и, кивнув инспектору, пошёл наверх.

На пороге кабинета появился Хендсли с листом почтовой бумаги в руке.

— Это вы, инспектор? — сказал он. — А мне тут понадобилось просмотреть кое-какие бумаги. — Он помедлил и, болезненно поморщившись, добавил: — Я просто физически не мог войти в кабинет, пока там находилось тело мистера Ренкина.

— Я вас прекрасно понимаю, — заверил его Аллейн.

— Вот это, — продолжил Хендсли, показывая листок, — и есть тот самый документ, о котором я упоминал сегодня утром. Завещание Ренкина, согласно которому владение кинжалом переходит ко мне. Вы, кажется, говорили, что хотите взглянуть на него.

— Вы очень облегчили мне задачу, сэр Хюберт, — сказал Аллейн. — Я как, раз собирался просить вас об этом.

Он взял листок и с безразличным видом пробежал глазами.

— Я сомневаюсь, — произнёс Хендсли, глядя на входную дверь, — чтобы это завещание имело законную силу. Ведь все это делалось в шутку. А вы как считаете?

— Конечно, исчерпывающий ответ может дать только адвокат, — ответил Аллейн, — но мне представляется, что документ в полном порядке. Ничего, если некоторое время он побудет у меня?

— Конечно. А вообще я хотел бы иметь, его у себя. Сохранить на память, — он сделал паузу, а потом быстро добавил: — Это последнее, что написано его рукой.

— Разумеется, — невозмутимо отреагировал Аллейн.

Сверху спускался доктор Янг.

— Доктор Янг, могу я нанести визит вашей пациентке? — спросил Аллейн.

Доктор показал, что все премудрости викторианских книг по уходу за больными ему хорошо известны. Он выглядел именно так, как там и было рекомендовано выглядеть настоящему врачу — смесь степенной важности с мрачной озабоченностью.

— Состояние её не из лучших, — задумчиво проговорил он. — А так ли уж это необходимо?

— В противном случае я не стал бы вас тревожить, — дружелюбно ответил Аллейн. — Это много времени не займёт, и к тому же я знаю, как себя вести с больными.

— У неё очень взвинчены нервы. Я бы предпочёл, чтобы её никто не беспокоил, хотя бы некоторое время, но… разумеется…

— Разумеется, мистер Аллейн должен поговорить с ней, — вмешался Хендсли. — Доктор Янг, у нас сейчас нет времени на пустопорожние разговоры.

— Но, сэр Хюберт…

— Абсолютно ничего страшного, — решительно прервал его Хендсли. — Я хорошо знаю Розамунду. Это молодая женщина со многими комплексами. Правда, нервы свои совершенно распустила. Чем скорее инспектор закончит здесь свои дела, тем лучше для всех нас.

— Я желал бы только, чтобы каждый в этом доме думал точно так же, — заметил Аллейн. — Это займёт десять минут, доктор Янг.

Он начал подниматься наверх, не дожидаясь ответа доктора.

На стук в дверь Розамунда Грант отозвалась своим, как обычно сильным глубоким голосом. Он вошёл и обнаружил её лежащей в постели, с ужасно бледным лицом, почти белым, и совершенно бескровными губами. Однако увидев, кто пожаловал в гости, в лице она не изменилась и пригласила инспектора сесть.

— Благодарю вас, — сказал Аллейн. Он придвинул небольшое кресло и уселся между кроватью и окном.

— Мне весьма грустно видеть вас лежащей в постели, мисс Грант, — торжественно начал он, — и ещё грустнее от мысли, что вынужден вас беспокоить. Я часто задаю себе один и тот же вопрос: какая из профессий доставляет больше неудобств людям, детектива или журналиста?