Страница 33 из 72
Один укус, и он заново испытал момент, когда Валоссиан Ситрак покинул зиккурат, чтобы возглавить войска на Алзос’Кверион-Ва. Он увидел, как арлекин Пестрый бледнел при виде того, какими методами тот пользовался, и в конце концов добился того, что Калека его выкинул. С одной стороны, это воспоминание вызвало у Векта легкую усмешку, как у хозяина, наблюдающего за питомцем, который точно воспроизводит его повадки. С другой стороны, на его языке остался густой желчный привкус досады. К тому времени, как на зиккурат прибыл гонец с приказами выслать арлекина и медузу обратно на Центральный пик, маленький Шут уже улетел.
Еще один укус, и он пережил последние мгновения жизни какого-то повстанца. Глупец в отчаянии глядел в темные бушующие небеса, извергающие стаи черных острокрылых машин. Эта демонстрация грубой мощи внушала благоговейный страх. Земля затряслась, по полю боя промчались вспышки белого огня и поглотили и повстанца, и его заблудших товарищей, а их предсмертные вопли заглушил грохот накрывшей их ковровой бомбардировки.
Вект выбрал еще один плод. Тот перенес его к Аурелии Малис, когда та отделилась от колонн армии Черного Сердца, покидающей Центральный пик. Переливчато-зеленые корабли ее кабала Ядовитого Языка, снижаясь по спирали, лениво уплыли прочь, ничем не давая знать, каков их пункт назначения. Вект, разумеется, знал, куда она направилась — он лично отдал ей приказы. И все же это о многом говорило — то, как тщательно она позаботилась о собственной безопасности, прежде чем отправиться их выполнять. Группа, которую взяла с собой Малис, была относительно мала — она пошла на компромисс между скоростью, силой и скрытностью — но на задворках ее разума постоянно таилось сомнение, недостаточно ли она взяла воинов или же слишком много.
Следующее переживание было налито страданием. Один из герольдов Ситрака хлопал крыльями, пробиваясь сквозь дымную пелену к крепости Белого Пламени. Ее врата и причальные порты стояли гостеприимно открытыми, никто не атаковал, пока вестник приближался к отвесным алебастровым стенам. Воодушевившись, другие герольды тоже опустились, держа в руках раздвоенные знамена, и вместе приветствовали защитников крепости именем Векта, верховного властелина. Ответом им стали стремительные лучи всеуничтожающего темного света. В один удар сердца обжигающие сетчатку полосы повергли всех герольдов с неба. Вект на миг увидел горящие крылья, когда земля как будто бросилась ему навстречу…
Иллитиан, наконец, показал свою истинную сущность. Эта новость уже достигла слуха Векта, и он видел в кристаллах, как крепость Белого Пламени демонстрирует неповиновение при первом приближении Ситрака. Все эти формальности были тягостны, но необходимы. Слухи о позиции Иллитиана распространятся, как лесной пожар, и создадут точку сбора для любого организованного сопротивления, что борется со злыми бесчинствами великого тирана, Асдрубаэля Векта. Вект потер руки, не скрывая радости. Эти идиоты побегут к Иллитиану, объединятся ради общей цели с Белым Пламенем, не понимая, что, когда они соберутся под одним знаменем, ему будет куда удобнее выдать им заслуженную порцию своего неугасимого гнева.
Следующий плод имел странно горький вкус. Вект проследовал за сибаритом Ваэллиентом, пока тот спускался на «Рейдере» в Нижнюю Комморру. Когда сибарит и его клика вошли на засыпанные обломками нижние улицы, Вект почувствовал, как там нарастает напряжение. Обычный воин бы этого не заметил или не придал большого значения. К тому времени, как в поле зрения ворвалось множество ур-гулей, Вект уже был готов к чему-то подобному. Он проигнорировал беспорядочные эмоции Ваэллиента, когда того разрывали крючковатые когти и кусали игловидные клыки. Вместо этого Вект сконцентрировался на изучении, анализе и составлении выводов из всего, что он увидел.
Вект встал и снова начал мерить шагами пространство между затемненными кристаллами. Повсюду в городе происходили стычки со зверями и рабами, высвобожденными из-за разрушительных эффектов Разобщения. В расчетах Векта они играли, в лучшем случае, третьестепенные роли, а в худшем — становились отвлекающими факторами. Теперь он припомнил, что ур-гули фигурировали в непропорционально большой части докладов. Еще до этого инцидента их в больших количествах наблюдали в Нижней Комморре.
Он вернулся к медузе и тщательно отобрал несколько менее крупных и спелых плодов — тех, что были наполнены выделениями с самых границ восприятия ее коллективного сознания. Все они были горькими и тоже вызывали ощущение тьмы и скверны, которые, клубясь, поднимались с нижних уровней. Везде фигурировали массы ур-гулей, очевидно невосприимчивых к боли и зараженных настолько страшной болезнью, что легчайшая царапина могла подкосить жертву в считанные минуты.
Не все увиденные Вектом стычки были проиграны: превосходства кабалитов в огневой мощи и боевом умении порой было достаточно, чтобы одолеть чудовищных троглодитов, несмотря на их подавляющую численность и сверхъестественную живучесть. И все же кромешная темнота и тесные пространства нижнего города работали против его воинов, и всюду они были вынуждены отступать. Там, где ур-гули выходили на открытое пространство, с ними легко управлялись, но тьма как будто постоянно льнула к их спинам и поднималась следом за ними.
Кристаллы наблюдательного зала оставались такими же мутными, как и прежде, но теперь Векту было ясно, где укоренилось демоническое семя, впущенное в город Разобщением. Эта надвигающаяся тьма могла происходить лишь из Аэлиндраха. Таинственное царство теней уже давно было присвоено Вектом, но оно было слишком странным, слишком чуждым, чтобы по-настоящему ассимилироваться. Мандрагоры становились полезными агентами, но все они до единого хранили нерушимое молчание о месте своего происхождения. По природе своей это были не ведающие законов, приверженные только своему клану существа, и все же кто-то или что-то из Аэлиндраха намеренно стремилось расширить царство теней и вобрать в него всю Комморру. Нельзя было закрывать на это глаза.
Вект вернулся на трон и начал приводить в действие меньшие преграды. Некогда управление преградами было ревностно оберегаемым секретом, разделенным между древними благородными семьями. С помощью запугивания и пыток Вект достиг полного понимания этой тайны, попутно истребив каждого из бывших ее владельцев. Со временем немногие последние носители оставшихся крупиц знания сами пришли, чтобы обучить его, надеясь купить этим милосердие. Они ошибались. Теперь секрет принадлежал одному только Векту и стал частью его грандиозного арсенала орудий против тех, кто мог посягнуть на его власть.
Весь город опоясывали большие преграды — сверхъестественные энергетические барьеры, которые удерживали в стороне беспокойные приливы варпа и не давали им затопить реальность Комморры. Меньшие преграды первоначально задумывались как дополнительная мера безопасности, которая разделяла на части сам город. Они могли воздвигнуть добавочные временные барьеры между бесчисленными ярусами и округами в случае прорыва. Их активация возлагала небольшое, но заметное дополнительное бремя на почти бесконечные энергетические резервуары Комморры, и Вект орудовал осторожно, подняв лишь несколько тщательно выбранных преград. Запечатывание всего города не подходило под его цели и, более того, могло даже иметь катастрофические результаты.
Работа была почти закончена, когда он услышал, как открываются двери наблюдательного зала. Он бросил взгляд в сторону, на кристалл, показывающий сами покои. Вид той, что приближалась к нему, несколько улучшил его настроение, и он уселся на троне, ожидая ее прибытия.
— Архонт Хромис, — сказал он за миг до того, как показалась предводительница Обсидиановой Розы. Медуза отступила за трон, когда знаменитая оружейница вышла вперед и преклонила перед ним колени. На ней были килт из лезвий, которые как будто парили в унисон с ее движениями, и причудливые перчатки из зеленого стекла. Пластины ее наплечников повторяли изгибы лепестков розы и были черны и остры как бритва.