Ангел Экстерминатус

Битва была неравной, но Кроагер не собирался сдаваться.

Брахмапутру, огромный проспект, ведущий в сердце дворца, удерживала золотая армия Кустодиев, и Кроагер довольствовался тем, что запер их там и начал проводить атаки в каньонах Карнали и мрачных районах вокруг Города Прозрения. Погруженный во тьму псайкерский анклав предлагал не самый простой путь во дворец: его охраняли Черные Стражи при поддержке таинственных полков, никак не обозначенных на гололитических проекторах.

Фальк склонился к Форриксу и прошептал:

— У него ведь не слишком хорошо получается?

— Лучше, чем я предполагал.

— Пожалуй, — согласился Фальк. — Думаешь, ему не помешала бы помощь?

— Верней всего, — сказал Форрикс, кивая на проспект Дхаулагири. — Но посмотрим, как он справится с атакой Кустодес.

— Какой атакой Кустодес? Их силы развернуты только на Брахмапутре, и они никуда не уйдут.

— Подожди и увидишь.

По украшенным статуями проспектам Дхаулагири зашагали неудержимые сотни боевых титанов. Объединять столько сильнейших своих военных машин в одной атаке было рискованно, но оценив расстановку сил, Форрикс решил, что нельзя винить Кроагера за подобный, могущий стать завершающим, маневр. Однако Кроагер не видел того, что видел Форрикс.

«Кустодес», удерживаемые в Брахмапутре, были никакими не Кустодес, а имитацией, призванной скрыть, что преторианцы Императора находятся в каком-то другом месте. Две серповидные золотые линии наступления вырвались из полуобрушенных сторожевых башен за пределами Дхаулагири, как стремительно сдвигающиеся клещи. Артиллерийские установки, превратившие огромный проспект в груду обломков, оказались в руках имперцев, горящих жаждой возмездия, и орудия оказались нацелены на титанов, которые громили Дхаулагири, словно неразумные варвары, разоряющие столицу гибнущей империи.

И едва боевые машины покачнулись под первыми выстрелами орудий, как Пертурабо обрушил на них свой железный кулак.

Львиные врата распахнулись, и второй эшелон титанов вступил в бой, будто рыцари древности, налетающие на врага с выставленными вперед копьями. Кустодии накинулись на мечущуюся пехоту, поддерживавшую вражеских титанов, и считанные мгновения спустя Дхаулагири превратилась в пустошь, усеянную трупами убитых наступателей.

А когда пала последняя боевая машина, битва была окончена, и дворец был спасен.

Кроагеру больше нечего было противопоставить, и он поднял руки, признавая поражение, — злой и гордый одновременно. Выглядел он так, будто провел дуэль с Железным Кругом.

Время опять отмоталось назад, и сцена вернулась к начальным настройкам, однако на этот раз отстраивать пришлось лишь небольшую часть дворца. В предыдущей битве от него остались только обломки — мрачные руины из разбитого мрамора, опаленного стекла и расплавленного золота. Под обороной Пертурабо же дворец сохранил все свои стены, кроме самых ключевых для сражения.

— Вы победили, повелитель, — сказал Кроагер.

— Разумеется, я победил, — ответил Пертурабо. — Дорн — глупец, он тратит время и ресурсы, носясь с идеей, будто все, что он сделал с дворцом, можно будет исправить. Он строит крепость, держа одну руку связанной за спиной, и думает, что сможет потом вернуть все как было. Сломанное навсегда останется сломанным, но мой брат никак не может это принять.

— Выступить против вас было честью для меня, повелитель, — сказал Кроагер.

Пертурабо странно посмотрел на него, и Форрикс понял, что дальше будет, за мгновение до того, как примарх жестом подозвал его и Фалька к себе.

Примарх покачал головой:

— Думаешь, мы закончили?

— Повелитель?

— Теперь моя очередь атаковать, — сказал Пертурабо.

Все закончилось, едва успев начаться.

Армии Пертурабо пробились через мощные фортификации Халдвани и Шигадзе. Небо пылало огнем. Несмотря на бомбардировки с орбитальных платформ и постоянные рейды «Грозовых птиц» и «Крыльев ястреба», легионы Железного Владыки продвигались вверх по Брахмапутре, вдоль дельты реки Карнали.

И вновь по долине Ганга прошли континентальные огненные штормы.

Когда они преодолели внешние укрепления дворца, шквал орудийных залпов приветствовал его бурлящую, завывающую орду и шагающие боевые машины. Орудия рявкнули с каждой огневой точки Дхаулагири. Лучи лазеров распороли ночь неоновыми нитями, уничтожая все, к чему прикасались. Градом посыпались снаряды. Титаны загорались, взрывались, валились на землю, давя кишащих у их ног солдат. И все же они шли. Режущие лучи ударили в бронированные стены, словно молнии. Стены пали. Они обрушились, подобно сходящим с гор ледникам. Облаченные в золотые доспехи тела летели вниз, захваченные потоком.

Дворец запылал.

Пали Врата Примус, Львиные врата, подвергнувшиеся атаке с севера, Врата Аннапурны. Наконец дивизионы Пертурабо прорвались во дворец через Последние врата и принялись уничтожать все живое на своем пути. Возле разбитых врат огромными грудами лежали тела Титанов, повалившихся друг на друга в попытках преодолеть стены. Победное воинство карабкалось по их корпусам, текло во дворец, дабы обрушиться на своего повелителя и сорвать его с золотого трона во имя нового владыки Галактики[8].

Три лучших Железных Воина, объединив свои тактические таланты, не смогли удержать Пертурабо. Яркое напоминание о том, что мастер обороны был также и мастером нападения. Под его командованием дворец стал нерушимой крепостью, под его прицелом он превратился в хрупкую, готовую сломаться вещицу.

Пертурабо закончил симуляцию прежде, чем атакующие красные дивизионы хлынули во внутренние районы дворца. Голографические объекты сражения растворились в воздухе, оставив после себя только широкую поверхность рельефного стола. Пертурабо склонился над развалинами Последних врат и покачал головой, криво усмехаясь.

— Я лучше тебя, брат, — сказал он, не только окружающим, но и себе. — И я всегда буду лучше тебя. Я знаю, чего ты на самом деле боишься.

Солтарн Фулл Бронн заслуженно носил титул Камнерожденного, ибо, хотя про него и говорили, что он создан из вещества, составляющего планеты, он знал, что это в буквальном смысле верно для всех, но предпочитал не указывать на очевидный, казалось бы, факт. Все они были созданы из останков звезд — материи, собранной и преобразованной в результате миллиардов лет внутризвездных процессов и биохимических и электрических реакций.

Он не знал, было ли понимание этого причиной, по которой он умел смотреть в сердце камня, и не старался узнать. Того, что камень говорил с ним и рассказывал о своих тайнах и силах, было ему достаточно. Он видел его строение и состав так же легко, как дышал, и это делало его особенным в таком легионе, как Железные Воины.

Впрочем, определенно недостаточно особенным, чтобы можно было избежать этой обременительной обязанности.

Он и грозный воин по имени Кадарас Грендель, из гранд-батальона кузнеца войны Беросса, шли по забитым фетишами коридорам «Гордости Императора». Они следовали за ковыляющим лордом-коммандером Эйдолоном, который был одет в кричаще яркую броню и плащ из бритвенно-острых крючьев поверх нее, а в руках держал чудовищно огромный молот, сравнимый с тем, который был у Железного Владыки.

Эйдолон радушно встретил их на посадочной палубе. Его сопровождала почетная стража, составленная из воинов, чья броня представляла собой ураган дисгармонирующих цветов и была покрыта шипами. Горжеты у них выходили за плечи и были оборудованы различными вокс-приемниками и аугмиттерами. На шлемах выпирали звуковые имплантаты, а вместо болтеров они были вооружены странными пушками, пульсирующими, как генераторы на грани перегрузки.

Эйдолон назвал воинов «какофонами», но не стал объяснять, что они собой представляют.

Фулл Бронн попытался скрыть свое потрясение при виде флагмана, но он был уверен, что Эйдолон заметил его реакцию и ухмыльнулся. От лорда-коммандера ему становилось не по себе. У него была серая, безжизненная кожа, а глаза сидели глубоко, как у трупа.

8

«Башня молний», Дэн Абнетт.