Ангел Экстерминатус

Враг знал, где он.

Шарроукин вложил мечи в ножны, подобрал винтовку и помчался к краю строительной территории. Выстрелы продолжали взметать песок под ногами, вопли воинов, превратившихся в чудовищ, продолжали его преследовать. Шарроукин взобрался на холм, нарушая важнейшее правило — не оказываться на открытом пространстве, — и поискал глазами путь наружу.

Его не было.

Он спустился обратно, когда в гряду ударили выстрелы, и сел прямо на землю; отряды смертных солдат и легионеров-предателей сходились к нему. Показались четыре ярких «Лэнд рейдера», а за ними — с десяток «Носорогов» Железных Воинов. Предатели вышли из танков с мрачным спокойствием и направились к загнанной добыче.

Шарроукин вставил в винтовку последний магазин с иглами и вновь полез на холм. Огонь усилился, лазеры оставляли на доспехах черные отметины, и на визоре шлема яростно мигали предупреждения о полученном уроне. Он повернулся и вскинул винтовку. После каждого выстрела на землю падало по солдату.

А перед ним уже выкатывали на боевые позиции групповые орудия: четырехствольные лазерные пушки, мелкокалиберные гаубицы и туннелирующие минометы. Его окружала по меньшей мере тысяча врагов, полных решимости взять его живым и заставить заплатить за содеянное.

— Проклятье, и давать мне поблажки они не собираются, — сказал он.

За его спиной раздался хриплый рев машины — с таким звуком поглощают горячий воздух мощные реактивные двигатели. Вокруг него закружились клубы песка, и замаскированный в нескольких спектрах десантный корабль поднялся из-за гряды, оставляя за собой дрожащие конденсационные следы. Он был покрашен в тускло-серый, сложенные крылья щетинились пушками, а на усеченном носу крепились спаренные тяжелые болтеры. Ракетные установки на верхней части фюзеляжа с лязгом перевелись в боевое положение.

«Штормовой орел» накренился вниз, и Шарроукин увидел, что в кабине пилота сидит Сабик Велунд.

Шарроукин бросился на землю по кивку Велунда, и на холм обрушился град выстрелов, разрывая на куски все живое в урагане масс-реактивных разрывных снарядов и бронебойных пуль. Предатели разбегались от «Штормового орла», но он поворачивался из стороны в сторону и превращал весь склон под Шарроукином в кипящее озеро раскаленного металла и изуродованной плоти. Это сопровождалось невообразимым шумом — бесконечным адским грохотом, состоящим из глухих взрывов, жужжания вращающихся магазинов и звона гильз, падавших на землю медным дождем.

Вражеские «Лэнд рейдеры» выдержали огненный шторм, но Велунд еще не закончил.

Четыре ракеты отделились от креплений и устремились к бронированным машинам. Три танка взорвались сразу же; на их месте расцвел огонь, испепеливший укрывшихся за ними солдат. Четвертый промчался несколько метров по кривой, словно раненое животное, похоронил несколько Детей Императора под полыхающим остовом и взорвался, разлетевшись на части.

После этого стало тихо, как в первые мгновения после ужасной катастрофы, — в мгновения перед тем, когда приходит ужасающее осознание происходящего. Шарроукин воспользовался этим моментом, чтобы взобраться по насыпи к «Штормовому орлу». Десантный корабль повис над землей на подушке из воздуха, нагретого до такой степени, что верх гряды превращался в стекло. Стволы его скорострельных пушек изрыгали жар и дым. Штурмовая аппарель тяжело опустилась на землю, и Шарроукин, не теряя времени, запрыгнул на борт.

— Давай! — прокричал он, ударив ладонью по поднимающему аппарель пульту.

«Штормовой орел» развернулся вокруг своей оси, Велунд запустил двигатели, и Шарроукина бросило в стену фюзеляжа. Десантный корабль опустился и полетел низко над землей, прокладывая извилистый путь через осадные сооружения. Шарроукин, отчаянно цепляясь за фиксаторы и поручни на выступающих переборках, пробрался в кокпит.

Он упал в кресло второго пилота, смотря, как стремительно мелькают за армированным стеклом красные земли и каменистые горы.

— Молодец, успел, — сказал он.

— Мне не пришлось бы суетиться, если б ты не отстал, — отозвался Велунд.

Шарроукин пожал плечами, не желая спорить, а десантный корабль продолжал, дико лавируя, прокладывать себе путь мимо потоков зенитного огня. Руки Велунда метались над приборной панелью, разгоняя двигатели, оставляя позади обманные цели и выбирая менее предсказуемые маршруты. По части маневренности «Штормовой орел» превосходил все легионерские корабли, в которых Шарроукину доводилось летать, а его маскировка была так эффективна, что даже самые прекрасно скоординированные схемы ведения огня, применяемые Железными Воинами, не могли ему ничего сделать.

Покинув пределы долины, корабль сменил безумное лавирование на относительно ровный полет.

— Мы ушли от них? — спросил он.

— Их десантные корабли еще будут за нами плестись, но поймать прежде, чем мы вернемся на «Сизифей», не успеют.

— А как же их орбитальные установки?

Железнорукий насмешливо фыркнул.

— Ты уверен?

— Конечно, уверен, — сказал Велунд. — Это я разработал модель «Ночной ястреб», не забывай.

Шарроукин ухмыльнулся и постучал костяшками пальцев по краю армированного сиденья:

— Знаешь, Сабик, я думаю, Механикум все-таки утвердят эту модификацию.

— Правда?

— Правда, — сказал Шарроукин. — Когда-нибудь.

Глава 7

Я БЫЛ ТАМ

ВЕРХНИЕ ПУТИ

ПЛОТЬ В НАГРАДУ

Фулгрим падал медленно: так неохотно падает самое огромное дерево в лесу, корни которого подточила невидимая гниль. Пертурабо бросился к брату раньше, чем кто-нибудь в амфитеатре понял, что происходит. Подложил ладонь под голову Фулгрима, когда она ударилась о каменные плиты сцены с пугающим треском. Мысленным приказом вызвал Железный Круг и крикнул зрителям, в ужасе сорвавшимся с мест, чтобы они не приближались.

— Брат! — позвал Пертурабо и быстро осмотрел верхние ярусы Талиакрона в поисках снайпера.

Прокрутив в уме момент выстрела, он проанализировал траекторию пули и триангуляцией получил точку, из которой стреляли. Там никого не было, что, впрочем, и неудивительно: любой уважающий себя снайпер должен был давно уже скрыться.

Раздался грохот шагов, и Железный Круг сомкнулся, заключив своего хозяина в несокрушимое кольцо. Роботы приняли боевую стойку и подняли щиты, так что оба примарха оказались в тени, которую отбрасывала эта стальная стена. На правом виске Фулгрима виднелось аккуратное входное отверстие раны, но выходного отверстия не было. Снаряд, выпущенный из оружия неведомого убийцы, все еще оставался в черепе примарха.

— Фулгрим, скажи что-нибудь.

— Брат… — Из-за ручейков крови, стекавших по его лицу, глаза Фулгрима казались черными как оникс.

— Я здесь.

— Только представь, — прошептал он. — Теперь ты сможешь сказать, что был там…

— О чем ты?

— Ты был там, когда убили Фулгрима.

— Не смеши меня, — возмутился Пертурабо. — Это пустяки. Мы оба получали куда более серьезные ранения.

— Боюсь, что ты ошибаешься, брат, — ответил Фулгрим и схватил его за руку, словно собирался прощаться.

Кровь продолжала течь по лицу Фулгрима, и Пертурабо подумал, что всего этого просто не может быть. Даже организм легионера уже справился бы с кровотечением, а уж физиология примарха должна была остановить кровь практически мгновенно. Неужели Император зашел так далеко, что решился использовать ассасина с отравленным оружием? От мысли о столь подлом приеме ярость Пертурабо раскалилась до яркости сверхновой. Только трус будет искать другой способ расправиться с врагом, кроме честного поединка, а предположение о том, что его собственный генетический отец мог задействовать тайных убийц, пятнало все воспоминания о нем.

Роботы с грохотом зашевелились: их молоты с визгом накапливали энергию, искусственные мышцы гудели от нарастающего напряжения. Кто-то приближался, и стражники готовились уничтожить его.

Фулгрим едва заметно пошевелился и произнес: