Страница 17 из 50
– Интересненько, наверное, дары! – радостно сказал я, и предвкушающее потёр руки. Между тем старик закончил изображать из себя Дед Мороза и видно принял другую личину – Президента, так как что-то принялся долго говорить, объяснять, просить, и вымаливать. По окончании речи, отвесил очередной ритуальный поклон, подхватил мешок, и пятясь задом двинулся в обратный путь. Пройдя, таким образом, метров двадцать опять глубоко до земли поклонился, развернулся и двинулся в сторону младшей сестры. Шёл быстро, торопясь почти бежал. По мере приближении к броду, мгла накрывала плотнее, и я потерял его из вида.
– Чудненько, не вижу я не видно меня, а теперь к постаменту пора познакомиться, да и глянуть, что там нам принёс старичок.
От курицы не осталось ничего, не единой косточки, про хлеб вообще молчу. Ну, я и проглот. Спустился на дорогу, так ближе. Медленно, крадучись двинул к постаменту. По мере приближения к нему, начал ощущать дискомфорт, ну не по себе мне здесь. Остановился, огляделся, вроде никого, темно и почти ничего не видать дальше пяти метров. Ну же смелее – подбадривал себя. На животе стало тело, словно тёплую грелку под рубашку засунули. Что-то новенькое! Опять кулон хулиганит, но от него обычно холод по всему телу, а тут обогревателем работает, и чем ближе подхожу к памятнику тем сильнее разогревается.
Вот показалась плита, ого ширина метра четыре, не дурно, собачка почти по середине и морда не страшная, на монстрика совершенно не похож. Так пока видно, надо глянуть на подарки, собачке, надеюсь всё равно, а мне приятно будет. Свёрток большой, мясом жареным со специями пахнет точнее хорошим шашлыком, потрогаем ещё тёплый. Разворачиваем. А-м какая вкуснятина я даже не заметил как рука сама без команды схватила кусок и отправила в рот.
– Ты что творишь, а вдруг отравлено.
Подумал, пожевал, да не, не похоже. Забрался на каменное основание, прошёлся вокруг собачки, какая-то она грустная такая.
– Никто тебя не любит, никто не приласкает и к сердцу не прижмёт – пришла не откуда мысль, вместе со строчками из песни, и так мне захотелось её пожалеть, что взял из пакета два куска мяса один запихнул себе в рот, а второй правой рукой протянул собачке прямо под нос, левой нежно гладя по каменной голове приговаривая с набитым ртом – бедненькая моя, на, поешь.
Оглянулся вокруг темно ничего не видно – блин и уши у собачки мешают её гладить торчат тут, каменные, и шёрсточка стала мягкой податливой, ты смотри какая умница и мясо берёт аккуратно, и язык у неё мокрый шершавенький, и ушки прижимает прелесть какая…ты в своём уме!!!
Я поднёс правую руку к глазам – куска мяса не было. Посмотрел на собаку и чуть не подавился. Передо мной сидел, виляя вовсе стороны хвостом, пёс, голова чуть ниже моей. Шершавый язык лизну меня в нос, я отстранился резко, сев на задницу. Псина подставив голову, тёрлась ею о руку.
-Ни фигасе!
Кулон на животе сильно жёгся, терпеть становилось всё труднее, я еле сдерживался, чтобы не застонать.
– А не простая собачка! Раз кулон так реагирует… Конечно не простая, каменная, а теперь живая чего тут необычного.
А собачка начала сперва вынюхивать, а потом облизывать мою правую руку. Откусит, испугался я, стоп у нас же подарки от доброго старика, а там мясо. При упоминании о мясе желудок буквально взвыл голодным бизоном. Каким голодным, я же только недавно курицу вместе с костями умолол с хлебом, как та мясорубка. Нагнулся подцепил правой рукой свёрток, подтянул, а мяса много. Подкрепимся!
Один кусок себе, два собачке, один себе три собачке – конечно, я жую, а эта бессовестная скотина глотает не прожёвывая.
– Эй, блохастый, прожёвывать надо, желудок побереги.
Не спеша прикончили мясо. И кто ты у нас такой красивый, пес улёгся рядом положив голову мне на ногу, я легонько перебирал пальцами шерсть и думал.
– Что это? Моя галлюцинация, или реальный образ, заключённый в камень. Как перешёл из каменного забвения в живое состояние. Кто он вообще! И молчит гад, ни черта не говорит, я спрашивал. Спокойно с ним, легко на душе, ничего не беспокоит, совсем. Эй пёсик ты как, тебе спать не пора, а то меня уже вырубает. Надо укладываться.
Плита светилась, мягким зеленовытым светом, слегка освещая все вокруг. Уходить не хотелось. Кулон на животе моём успокоился жжение пропало.
– Ладно, пёс ты классный, но мне пора.
Поднялся, потрепал барбоса по голове спрыгнул с постамента, а это что за железки. Старик оставил. Ну-ка, не понял, пустые ножны!!! Пять длинных и три коротких. Бред. Ещё мешочек маленький, и тяжёленький. Забираем всё в мешок. Всё, домой!!
День девятый Как к себе добрался не помню, на автомате наверное. Утром очнулся от голода и холода. Спал в столовой зоне, до спальни добраться, сил не хватило. Полумрак пещеры настроения не поднимал. Вставать не хотелось, что-то я вчера уработался, всё тело ломит, как там будет по испански работал – “трабахо”, вот-вот и я “утрабахолся” по полной. Хорошо, что вечером перед уходом поставил уху готовиться, да и рыцарское угощение до конца не доел. Воспоминание о колбасе и буженине подняли меня с постели получше подъёмного крана. Но сперва посетил объект М и Ж, потом разжёг костёр, подвесил котелок с ухой разогреваться, расстелил ковёр с остатками трапезы на месте своей лежанки, разделся и с ходу прямо с карниза вниз головой в воду сиганул.
– Б-рр!!! Бодрящая водичка!
Над заливом густой туман, не видно ничего ближе 5-ти метров. Покупался, освежился, настроение ползло вверх прямо пропорционально мыслям о завтраке.
Приём пищи затянулся на час не меньше. Уха с солью и специями представляла собой произведение кулинарного искусства, наваристая, мясо рыбы расслоилось, на вкус изумительное, бульон густой тягучий как армянский хаш. Хлеб решил поэкономить, взять его негде, а вот мясное всё подъел, хранить как, холодильника рядом нет. У меня и так две тушки свежего мяса, кролик и какая-то птаха, а ведь ещё и рыбы кусков двадцать – двадцать пять осталось, их в первую очередь оприходовать надо не то пропадут.
Очередная порция волнообразного потока счастья от тела, кайфует малой, растягивает удовольствие. Понимаю его – приятная тяжесть в животе, чувство уюта и комфорта. Ляпота! Кулон опять “похулиганил” причём довольно долго, практически на протяжении всего завтрака. Видно вчера сильно разрядился, если он защитный, кулон, то его реакция на собачку говорит о том, что она весьма не безобидна как показалась вчера. Очередной раз говорю себе надо быть осторожным и осмотрительным. Решил пожалеть собачку…. А может это её и оживило??? Ступор!!! Я ведь вчера над этим даже не задумался, немного удивился и всё – ни паники, ни страха не испытывал, одна жалость, и чувство радости от кормления маленького щенка…..который больше тебя ростом. Да-аа , дела!
За завтраком мысли текли медленно и плавно.
– Устроить себе выходной, что ли? Пройтись по лесу, приготовить поесть, накупаться, позагорать, постирать футболку с шортами, разобраться с мешком, что свистнул у слуги, поспать, а вечером навестить каменного дружка, может ему ещё чего подбросят богобоязненные прихожане, или прохожане потому что прохожие, ибо пройти хотят вот и платят мзду. Неплохо придумал. И монстриком пора заняться, пропадёт ведь мясо, если уже не пропало. В принципе план хорош, но думаю, что прекращать наблюдение за дорогой не стоит, информацию об этом мире в данный момент можно снять и получить только там. И так решаем следующее – отдыхаем, но в течении дня и вечером посещаем наблюдательный пункт на уступе над дорогой не реже чем через каждые два часа. И часы примитивные солнечные надо забабахать, а то ориентироваться во времени в течении дня, просто не возможно.
Оделся как подобает, бельё, штаны, чистая отстиранная рубаха, пояс, жилетка, сапоги на голую ногу, хоть и хлябают, но с голыми ногами по лесу шляться как-то не очень хотелось. Мешок с причиндалами из перчаток, верёвки, и ниток, за спину, из оружия один томагавк за пояс, тесак на ремне, засапожники по местам, для них в каждом сапоге свой кармашек. Готов, на выход.