Три яхты

— Вежливы и покорны! — вскричала старая мисс Оссультон. — Со смогглером! С пиратом! С тираном! Как он смеет, мошенник!.. Никогда!.. Какая злодейская дерзость!

— Все это прекрасно, тетушка, но вспомните, что надобно иногда покориться обстоятельствам. Люди эти настоятельно требуют, чтобы мы с ними обедали и мы должны идти, ежели не хотим остаться голодными.

— Чтобы я сидела за одним столом с пиратом?.. Никогда! Не надобно мне обеда, я лучше умру е голода.

— Но, тетушка, в этом заключается единственный способ нашего освобождения. Ежели вы не согласитесь, мистрисс Лессельс подумает, что вы сами желаете с ними остаться.

— Мистрисс Лессельс судит по себе других.

— Капитан чрезвычайно образован и очень похож на переодетого джентльмена. Мне кажется, тетушка, что все это чья-нибудь шутка… Как вы об этом думаете?

— Шутка? — спросила мисс Оссультон, несколько оправившись.

Сесилия была очень довольна своей догадкой, раз доказывала самыми убедительными аргументами, что это непременно шутка ее отца и что мнимый капитан смогглера — наверное, какая-нибудь знатная особ? Старая мисс Оссультон мало-помалу склонялась и ее доказательства и напоследок согласилась обедать вместе со всеми.

Наконец и мистрисс Лессельс сошла к ним. Когда кушанье было подано, дамы отправились в большую каюту, где их ожидали Пиккерсджилль и Корбет Старая мисс Оссультон не смела поднять глаз, пока не услышала вежливой просьбы Пиккерсджилля, обратившегося к мистрисс Лессельс:

— Могу ли надеяться, сударыня, что вы не откажетесь представить меня этой даме, которой до этого времени я не имел чести видеть?

— С удовольствием, милорд, — ответила госпожа Лессельс. — Мисс Оссультон, тетка этой молодой девицы.

— Я весьма счастлив, что имею честь находиться в обществе мисс Оссультон, — сказал Пиккерсджилль. — Не угодно ли садиться? Мистер Оссультон, потрудитесь занять место на том конце стола и разлить нам суп.

Мисс Оссультон изумилась. Она глядела на смогглеров и видела двух прекрасно одетых, ловких, благородного вида мужчин, из которых один, казалось, был лорд, а другой носил ее фамилию.

— Конечно, это не что иное, как шутка, — подумала она и преспокойно принялась за свой суп.

Обед прошел как нельзя приятнее. Пиккерсджилль был занимателен, Корбет молчал очень умно, и мисс Оссультон до того ободрилась, что наконец решилась выпить бокал шампанского за здоровье его светлости и спросить Корбета, к какой отрасли их фамилии принадлежит он.

— Я думаю, к ирландской, — подхватила мистрисс Лессельс.

— Так точно, сударыня, — ответил Корбет.

— Были ли вы когда-нибудь в Торнве, сударыня? — спросил Пиккерсджилль.

— Нет, милорд, — ответила мистрисс Лессельс.

— Мы через час бросим там якорь и, вероятно, простоим до завтрашнего дня. Буфетчик, кофе!.. Да скажи повару, что я доволен котлетами и возьму его с собою в Китай.

Дамы возвратились в свою каюту. Старая мисс Оссультон была в твердой уверенности, что все это мистификация.

— Но, — прибавила она, — когда мой брат возвратится, я скажу ему мое мнение о подобных шутках! Как зовут этого лорда?

— Он не сказывает, — ответила мистрисс Лессельс, — но я догадываюсь, что это лорд Блерни.

— Лорд Блени, хотели вы сказать, — заметила мисс Оссультон. — Но, как бы то ни было, всему есть предел; эта шутка зашла уже слишком далеко. Сесилия, мы съедем на берег в Торнве и там будем ждать возвращения яхты с твоим отцом. Я не люблю этих вещей, их можно еще, пожалуй, делать со вдовами или незнатными женщинами.

Мистрисс Лессельс укусила свои розовые губки. Видя старую деву в таком хорошем расположении духа, она имела множество причин сердиться на нее и хотела во что бы то ни стало отомстить за себя. Для этого женщины готовы на многое решиться; я не знаю, далеко ли бы ушла госпожа Лессельс в другом случае, но в этом последняя колкость мисс Оссультон прибавила ей много решимости. Надев шляпку, она вышла на палубу и сразу объявила Пиккерсджиллю, что он ничем не может больше обязать ее и Сесилию, как напугав хорошенько мисс Оссультон, которая, воображая, что все это было шуткой ее брата, совершенно оправилась. Она рассказывала ему о злости и надменности старой девы и просила своего нового друга дать ей полезный урок на будущее время.

— Ваше желание, прелестная мистрисс Лессельс, будет исполнено. Я постараюсь соединить пользу с удовольствием.

После непродолжительного разговора яхта встала на якорь в Торнве часа за два до заката. Только что успели убраться с парусами, как на яхту приехали два богатых помещика засвидетельствовать свое почтение лорду Бломфильду. Узнав от Сесилии, что отец ее не имел знакомых в этой стороне, Пиккерсджилль принял их сам, пригласил к себе в каюту, потчевал вином, обещал покровительствовать делам их в Лондоне и просил отослать шлюпку, на которой они приехали, потому что он хочет послать на берег свою. Смогглеры предприняли предосторожность, чтобы ни буфетчик, ни повар, ни горничная нз имели никакого сообщения с приехавшими гостями: ко всем им было приставлено по часовому. В продолжение получаса, все бывшие на судне чемоданы наполнились кружевами и спущены были в шлюпку. Корбет свез на ней гостей «его светлости», а сам отправился в гостиницу, ведя за собою смогглеров, которые пронесли чемоданы без малейшей помехи. Исполнив это, он нанял почтовых лошадей и поскакал в ближайший город, где они имели корреспондентов, и таким образом большая часть груза была мигом пристроена. Он возвратился ночью и привел с собою людей для приема остальных кружев, шелка и чая, свезенных на берег так же удачно. Все, исключая небольшую часть кружев, не поместившуюся в чемоданах, было выгружено; Пиккерсджилль мог бы отправить и это, но, чтобы доставить удовольствие госпоже Лессельс, он распорядился иначе.

На следующее утро после завтрака мистрисс Лессельс вбежала в дамскою каюту с видом величайшего отчаяния и бросилась на софу, как будто готовясь упасть в обморок.

— Боже мой, что такое случилось? — вскрикнула Сесилия, которая очень хорошо знала, что должно было произойти.

— О злодей!.. Он смеет делать подобные предложения!

— Предложения! Какие предложения?.. Как, лорд Блени?.. Предложения? — вскричала мисс Оссультон.

— О, он не лорд, а просто негодяй и смогглер! Он настаивает, чтобы мы наполнили свои карманы и обернули себя кружевом и ехали с ним на берег.

— Боже мой! Так это не шутка?.. Я сидела за одним столом со смогглером!..

— За одним столом! Если бы только одно это… Мы должны с ним идти под руку от пристани до гостиницы. О! Господи!.. Сесилия, меня требуют наверх; пойдем со мной, моя милая.

Мисс Оссультон каталась на софе и изо всех сил звонила Лизу. Она была ужасно перепугана. Стук в двери.

— Войди, — сказала мисс Оссультон, воображая, что это ее горничная, как вдруг показался Пиккерсджилль.

— Что вам надобно, сударь? Выйдите!.. Ступайте вон, или я закричу!

— Кричать незачем, сударыня. Вспомните, что на этой яхте все повинуется моим приказаниям… Мисс Оссультон, прошу оставить со мной все жеманства и выслушать меня как следует. Я, как вы знаете, смогглер и хочу провезти вот эти кружева. Вы обяжете меня, наполнив ими свои карманы или обернув их вокруг вашей благородной особы; а потом приготовьтесь ехать на берег вместе со мною. Вы будете не первая знатная дама, которая перевозит контрабанду таким образом.

— Мне ехать на берег с вашими кружевами?.. Нет, сударь, никогда! Что обо мне скажут? Чтобы высокочестная дама из рода Оссультонов прогуливалась со смогглером! Никогда, никогда!

— Да, сударыня, вы будете прогуливаться рука об руку со смогглером, вы будете у меня с одной, а мистрисс Лессельс с другой стороны, и я вам советую вести себя пристойно и осторожно, потому что, во-первых, если контрабанда будет найдена у вас, то уж, конечно, вы, а не другой к го, будете посажены в тюрьму, при малейшем покушении изменить, все мы обвиним вас; а во-вторых, мисс Сесилия останется на яхте залогом вашего доброго поведения, и если вы сколько-нибудь дорожите свободой вашей племянницы, то должны немедленно согласиться.