Страница 62 из 66
Василий думал: неужели же и под этой серебристой поверхностью живут какие-то чудовища? Неужели и вода на Венере населена неправдоподобными и ужасными страшилищами? Какой это страшный, непонятный мир!
Красивая бабочка пролетела над его головой, трепеща в воздухе широкими разноцветными крыльями. Василий следил за ее полетом. Бабочка покружилась у берега, словно не отваживаясь вылететь на озеро. И потом полетела все-таки над водой, то поднимаясь выше, то спускаясь почти к самой воде. Она летела дальше и дальше. Вот она стала уже едва заметной.
— Красивое создание! — произнес Василий, глядя вслед бабочке. И внезапно он выпрямился. Ему показалось, что там, далеко от берега, где летела едва заметная бабочка, на воде появилась рябь. Что такое?
Разбрызгивая воду, над озером появилась плоская голова с рогом между глазами. Она молниеносно выпрыгнула из воды, щелкнула в воздухе челюстями — и бабочка исчезла.
— Товарищи! — крикнул Василий. — Товарищи!
Вадим Сокол был около скважины. Он обернулся, не выпуская из рук перфоратора, которым работал. Гуро был ближе к берегу. Моментально у него в руках очутилась винтовка. Тихо звякнул ее затвор.
Громадное существо плыло по озеру. Длинная-длинная шея, состоявшая как бы из отдельных колец. Широкое туловище, спрятанное под водою, где у конца этого туловища что-то словно бурлило. Чудище плыло спокойно, осматриваясь вокруг себя своими большими глазами. Тонкий хвост с отростками поднимался время от времени над поверхностью воды. Да еще можно было заметить широкие плавники, твердые и толстые, которыми чудище помогало себе.
Винтовка Гуро медленно поднималась. Но Сокол, подскочив, схватил охотника за руку:
— Не нужно, Борис, не нужно стрелять!
— Почему?
— Наша работа подходит к концу. Осталась только проводка. Неизвестно, — может быть, ваш выстрел вызовет из воды еще каких-нибудь тварей… это помешает нам… не даст кончить сегодня… не стреляйте, пускай оно плывет себе!
Сокол был прав. Гуро положил винтовку на скалу. Глаза его с сожалением следили за странным созданием, которое неторопливо плыло дальше и дальше. Хороший объект для охоты. Хороший!.. Но Сокол был прав. Если можно избежать столкновения с чудовищем — это самое лучшее.
Диковинное существо исчезло. Гуро обратился к Василию:
— Так что, мальчуган: выкупаемся? Поиграем с этими симпатичными созданиями? — рука его указала на озеро.
Сокол закончил расчистку скважины. С помощью товарищей он заложил в них цилиндры с прототротилом и забил отверстия каменными пробками. Только черный просмоленный шнур, в котором скрывались тоненькие провода, выходил из отверстий и, извиваясь между скалами, показывал путь к цилиндрам.
Толстый шнур, вобравший в себя тонкие, тянулся по дну ущелья километра на полтора, до самого ракетного корабля. Этот шнур проходил внутрь ракеты и кончался у пульта управления — командирского места академика Рындина.
Только одна ночь отделяла теперь путешественников от ответственнейшей минуты, которая могла принести им освобождение или же окончательно похоронить ракету под водой. Об этой возможности Николай Петрович честно предупредил товарищей.
— Я не хочу ничего скрывать от вас, — сказал он вечером. — Разумеется, я надеюсь, что вода вынесет ракетный корабль на себе, и мы выплывем в озеро. Ракета легче воды, скалы не так крепко сжимают ее, чтобы вода не подняла нашего корабля. В особенности — первый, самый мощный, толчок гигантской волны, которая хлынет в ущелье. Все это так…
Три пары глаз смотрели на старого академика с немым вопросом: так что же?.. И Николай Петрович почувствовал эти взгляды, почувствовал всю свою ответственность, когда заканчивал мысль:
— Но не исключена, строго говоря, и другая возможность. Возможность того, что вода не сможет выбросить на поверхность наш корабль. Мы останемся внизу, под водой. Тогда… тогда очень плохо… придется, должно быть, в скафандрах взрывать скалы, которые держат ракету.
Он умолк. Общее молчание нарушил звонкий голос Василия:
— Хуже не будет, Николай Петрович! Мы не имеем других способов освободиться. Нужно рисковать… Факт!..
Этот «факт» заставил всех улыбнуться. Гуро закончил беседу:
— Василий правильно сказал. Факт! Нам нечего больше выжидать. Николай Петрович, мы с вами!
Но еще долго никто из путешественников не мог заснуть в эту ночь. Каждый думал о своем. Соколу представлялись далекие пейзажи старой Земли — те самые пейзажи Иван-озера, которыми он любовался с вышки перед стартом. А еще — чье-то милое лицо мелькало перед ним, лицо, которое ждет его на Земле. Ну, пусть это опасная попытка освободиться из каменных объятий ущелья, пусть это риск. Однако, это приближает их к возвращению, к возможности увидеть опять Землю, встретиться с теми, кого они покинули на Земле!.. Скорее бы проходила ночь, скорее бы утро!
Гуро почему-то вспоминал свой невеселый полет в когтях гигантской стрекозы, — полет, который дал ему возможность вернуться с этим рискованным планом освобождения ракеты.
А Василий? Василий обдумывал целую научную проблему. Уже не раз он возвращался к мысли, которая целиком овладела им. И сейчас именно она не давала ему спать. Наконец, он кашлянул и обратился к Гуро:
— Товарищ Гуро, — несмело спросил он, — я хотел бы кое о чем вас спросить. Можно? Разумеется, если вы не очень хотите спать.
— А о чем именно?
— Вот, мы не раз говорили про животный мир Венеры. Мы все надеялись встретить здесь допотопных страшилищ: игуанодонов, бронтозавров и тому подобных. Одним словом, похожих на вымерших земных. А вышло не так.
— Совсем не так, паренек.
— Вместо животных юрской эры мы встретили страшных и фантастических сколопендр, стрекозу, дождевого червя, всяких насекомых. Именно насекомых — и ничего другого. Так?
— Ну, да, так. Дальше?
— Даже и эта тварь, которая выплыла из озера, и она была огромным насекомым. Это не был ящер…
— Правильно, Василий, вовсе не ящер, — подтвердил и Сокол, прислушивавшийся к разговору.
— Вот я и думаю, почему это на Венере растительность совсем такая, какая была на Земле во времена юрского периода, а животный мир такой своеобразный и непохожий на земной? Это прямо научная проблема!
— Которую не так легко разрешить.
— А я кое-что надумал. Честное слово, надумал!
— Интересно. Товарищи, — голос Гуро зазвучал торжественно, — слово предоставляется практическому исследователю, товарищу Рыжко. Внимание!
— Нет, я не шучу, товарищ Гуро, я серьезно.
— И я серьезно. Мы слушаем, товарищ Рыжко.
— Я думаю, что все это от углекислоты…
— Что?
— В результате того, что в воздухе Венеры слишком много углекислоты…
— Да объясни, будь любезен, как следует!
— Ну, вот. Тут слишком много углекислоты в воздухе. Так много, что этим воздухом не могут свободно дышать теплокровные животные. Не можем дышать мы — следовательно, не могут дышать и другие животные. Ведь так?
— Пока что правильно. Дальше.
— А дальше вот что. Я когда-то видел и сам делал такие исследования… это когда еще мальчиком был… мы клали в банку с углекислотой мышь и таракана. Мышь умирала, а таракан жил. Он делался немного вялым, но все-таки жил и не умирал. Они, эти насекомые, могут жить в воздухе, где слишком много углекислоты для мыши или какого-нибудь еще животного. Это факт!
— Хм… начинаю понимать. Ну, заканчивай.
— Вот я и думаю, что излишек углекислоты в воздухе Венеры не позволял свободно развиваться животным вообще, кроме насекомых, многоножек и им подобных. Они, наоборот, развивались хорошо, приспособлялись… как вот то чудовище под землей приспособилось к инфрарадию. Насекомые плодились, пожирали друг друга, сильнейшая часть разрасталась. Ну, вот они и приобрели такие размеры. А может быть, им углекислотный воздух даже полезен? Мы же этого не знаем… Ну, вот и все!