Страница 86 из 116
Дзеян хитро щурится:
- Скажите, пожалуйста, спасся он так! Можно подумать, у тебя в бою кровь из порезов течёт!
- Где у меня не течёт - у ополченца льётся.
Тут до Шишагова доходит, что именно сказал кузнец.
- А ты откуда знаешь?
- Как же, в наших краях оборотней никто до тебя не видел. Один ты такой? Хватает и у нас. Только наши, зверея, теряют голову, потому и не живут с людьми, идут в лес. Не знал разве?
- От тебя первого слышу. Нет, Кава детям что-то такое рассказывала, так ведь это сказки...
- Кава не просто сказки сказывает, больше былички говорит. А ты, значит, не поверил. Зря. Она, конечно, мастерица языком кружева плести, но врать не обучена.
Роман решает свернуть со скользкой темы - потом разберёмся со сказками, не спеша.
-Ты про доспех слушай. В панцире, хоть и кожаном, шальная далёкая стрела даже со стальным наконечником не убьёт и не ранит, доспех ослабит любую атаку. Чтобы его пробить, нужно особое умение, или сильный удар, а он всегда медленнее простого - отряд в броне дольше живёт в бою, чем те, кто выходит на рать в одних рубахах. Была бы возможность, я бы обрядил в панцири всех вильцев, да не в кожаные - стальные. Нравится мне ваше племя, обидно будет, если такие люди погибать станут.
- Где это ты столько стали возьмёшь, хотел бы я знать, - буркнул кузнец.
***
К концу второго месяца занятий Роман больше смотрит, чем показывает - ополчение работает само, под командой своих старшин, вязи соревнуются в выучке с соседями. Стараются. Роман пообещал отдать победителю негласного соревнования свой щит, судить спор ополченцев взялись дружинники.
- Смотреть на них забавно, - сказал как-то Роману Лукан. - Но ведь достань любого из этой кучи, как был мужик с топором, так и остался. Сильно ли им поможет твоя наука, доведись сойтись с настоящим врагом?
- Может статься, увидим ещё. Хотя лучше бы не видать.
- Чего так? Зачем учил тогда?
Роман вздыхает:
- Не люблю войну. Поэтому и учил.
- А-а... тогда понятно, - на всякий случай решает согласиться дружинник.
Дождаться окончания "партизанских сборов" Роману не довелось. Он как раз осматривал длинный бронзовый винт, искал дефекты литья, когда в кузницу протиснулся Савастей. Шишагов, перед тем, как поздороваться со жрецом, вытер руки ветошью, положил отливку на стеллаж рядом с деревянным шаблоном. Савастей ответил на приветствие, внимательно рассмотрел два одинаковых с виду винта - липовый и бронзовый.
Щёлкнул языком, выражая восхищение, и повернулся к хозяину.
- Будь добр, как сегодняшние дела закончишь, зайди ко мне, разговор есть.
Световой день сильно увеличился за последний месяц, но когда Шишагов добрёл до землянки Савастея, темень стояла - хоть глаз выколи. Впрочем, Роман давно не обращал на это внимания. Подошёл ко входу, отряхнул от снега торбаза, не оборачиваясь, спросил темноту у священного камня:
- Тебя, Крумкач, тоже Савастей позвал?
От большой тёмноты отделилось пятно поменьше, заскрипел снег под поршнями.
- Интересно, кто из вас лучше ночью видит, ты или Машка твоя? - Крумкач подтолкнул Романа к землянке. - Иди, там, наверно, заждались уже.
В жилье жреца запросто можно было бы париться - если плеснуть пивка на раскалённую печь. Без этого получилась сауна - дров не жалели.
- Здравы будьте.
Роман сбросил кухлянку, сложил на лавку и уселся сверху - привычка, а что делать?
За столом, кроме хозяина, сидели Берегуня и нестарый осанистый незнакомец в богатой рубахе, ткань которой невозможно было разглядеть - так густо покрывали её вышивки. Красные узоры столь тесно разместились на ней, что одёжка колом стояла на хозяине, отказываясь принимать форму скрытого под ней тела.
"Как бы не впервые одел", - отметил Шишагов. Как потом оказалось - угадал. Поздоровался. Незнакомец вроде как удивился, но потом спохватился и просто ответил на приветствие.
"А ты, братец, к другому обращению привык. И вид у тебя необычный, не из вильцев будешь. Ну-ну, посмотрим, что ты за птица такая".
Помогатели Савастея по обычаю кучкой сидели в тёмном углу, и вроде как их больше, чем обычно, но Роман поленился рассматривать.
Он присел на край лавки и позволил себе показать степень своей измотанности - опёрся стеной о стену.
- Устал. Говори, Савастей, зачем звал, не то усну раньше, чем закончишь. У тебя, как я вижу, гость в доме, ему внимание нужно.
Перед тем, как ответить, жрец кашлянул в кулак.
"Ничего себе! Нерешительный Савастей - это я в первый раз вижу. Во что это они меня втравить собрались"?
- Гость у меня, Роман, уважаемый гость. Только приехал он с тобой повидаться - сам знаешь, добрая слава по земле быстро расходится, - жрец скосил глаза на "вышитого".
- Правда твоя, - согласился Шишагов - особенно если ей помогают. Я гляжу, твой старший помогатель вернулся. Восемь дней его не было, или ошибся я?
Голос у Ромы усталый, тихий. Шишагов поглядел на жреца с укоризной, и обратился к гостю святого места напрямую:
- Я и есть Роман-чужеземец, если ты в самом деле ко мне приехал, - Рома широко, напоказ, зевнул, прикрыв рот ладонью. - Но лучше бы ты приехал утром.
Незнакомец сдержался, заработав жирный такой плюс, и вроде как даже развеселился. Положил руки на стол и красивым, сочным баритоном поддержал растерявшегося хозяина:
- Ты бы всё-таки представил меня человеку, Савастей, иначе выйдет, что мы с ним на улице познакомились.
Савастей пропустил между пальцами правый ус, потом провёл по губам тыльной стороной ладони.
- Не знаю, какая муха тебя нынче укусила, Роман. Это хранитель знания Азар из...
- Откуда я прибыл, я сам расскажу, - перебил жреца Азар. - Спасибо, что познакомил. - Он помолчал, раздумывая, с чего начать, потом развёл руками:
- Так конечно, не принято, но будет лучше, если мы сначала отпустим собравшихся, а потом поговорим вдвоём. Я приехал пригласить тебя погостить некоторое время в нашем, скажем так, поселении. Там живут люди, много поколений хранящие традиции поклонения высшим силам и собирающие знания. Нам известно, что по договору с родом почтенного Берегуни ты должен обучать его мужчин воинскому мастерству до весны, но этот род считает, что работа выполнена даже лучше, чем они ожидали.
Берегуня кивнул, подтверждая сказанное.
- Остальное сделают дружинники военного вождя, - говорун повернулся в другую сторону.
Теперь кивнул Крумкач.
- С твоего согласия продолжить беседу мне хотелось бы на улице - не в обиду гостеприимному хозяину, здесь слишком жарко. Позволь мне проводить тебя до жилья, тогда по пути я смогу ответить на твои вопросы.
Роман согласился, и перед тем, как выйти на улицу, подошёл к Савастею:
- Извини, что так выставил тебя перед гостем - в самом деле устал, и злость взяла - я с тобой всяких секретов не разводил. Ну, без обид?
- Иди уж, что с тебя взять. Гостя моего не обижай, пожалуйста. Ему с такими горлохватами, как ты, дела иметь не приходилось ещё.
На улице лёгкий морозец, после вчерашнего бурана снегу по колено, с тропы сойдёшь - и завяз, поэтому Роман шагает рядом с тропинкой, оставив утоптанный путь Азару. Над лесом желтоватой лепёшкой висит Луна, её бок на добрую четверть изгрызли космические мыши. Млечный путь небесным отражением Нирмуна делит небо пополам. Влага дыхания вырывается из ноздрей облачками пара, чтобы осесть на одежде мельчайшими кристаллами инея.
Миновав жилище Печкура, Роман повернулся к прибывшему по его душу человеку.
- Так чем же скромный скиталец сумел привлечь внимание хранителей знания?
Собеседник глубоко вдохнул, выдохнул облачко пара, взялся обеими руками за широкий кожаный пояс, украшенный многочисленными оберегами, запрокинул голову к звёздам.