Страница 48 из 116
Лунный Песец подарил Роману маленькое серебряное зеркало, а Хромой Лосось и Пыжик подарили колчан, полный стрел с бронзовыми наконечниками. Растерявшись от такого внимания, Шишагов несколько минут не мог найти слов для ответа. Столько подарков он не получил за всю свою жизнь. Наконец, прогнав предательскую влагу, собравшуюся в глазах, попытался выразить свою благодарность:
— Я sirota. В языке настоящих людей нет такого слова. Это значит, что у человека нет родных, ни одного человека во всём мире. Конечно, у меня были отец и мать, я ведь появился на свет. Но я их никогда не видел. В нашем мире много людей, гораздо больше, чем вы можете себе представить, ваш народ не придумал ещё таких чисел, чтобы обозначить это множество. И среди всех этих людей я не встретил никого, с кем хотелось бы остаться. Мне захотелось от них уйти. Дважды шагал я за край мира. И здесь, среди холодных скал я встретил человека, который заменил мне отца, мудрого учителя и старшего брата сразу. Он невысок ростом, но это большой человек, его дух не помещается в теле, и силой своей укутывает окружающих. Я хотел бы до конца жизни находиться с ним рядом, но наши пути расходятся, и моя дорога тянет меня за ту линию, где море сходится с небом. Пусть мудрость Каменного Медведя ещё долго ведёт его род по жизни, а я буду знать, что здесь, на холодном берегу, живут люди с добрыми, горячими сердцами. И пока вы все вместе, никакие беды не смогут вас победить. Я вас люблю. Спасибо за всё!
Голос подвёл, и Роман поклонился собравшимся в яранге людям.
Пришло время прощаться. Соплеменники подходили к Шишагову, обнимали и хлопали по плечу. Сначала мужчины, потом женщины. Когда все гости вышли из яранги, осталась только Мышка. Роман достал приготовленный ей подарок — стальной нож, лучший из тех, которые он выковал до сих пор.
— Вот, хочу тебе подарить. У всех женщин есть ножи, пусть у тебя будет самый хороший.
— Спасибо. Ты умный, только всё равно глупый — ответила ему Мышка, сбрасывая свой комбинезон. Взяла его руку, и приложила его к своему животу.
— Главный твой подарок у меня здесь. Он ещё не шевелится, но он уже есть, я слышу. Пойдём, я провожу тебя так, как нужно. Кто знает, как скоро у тебя будет следующая женщина?
Она сняла с Романа торбаза и потащила мужчину в полог.
***
Провожать чужака за море вышло всё население стойбища. Две байдары на буксире вывели тримаран в открытое море, Каменный Медведь попросил духов беречь уплывающих, бросил в воду большой кусок оленины и крикнул Роману:
— Что расселся, ждёшь, когда море замёрзнет? Идущий должен смотреть вперёд, тот, кто много оглядывается, может свернуть себе шею! Охотники в байдарах расхохотались. Роман поднял парус, и помахал провожающим рукой:
— Пока-пока!
— Пока-пока! — прокричали ему в ответ.
Гружёный тримаран держался на воде основательнее пустого, медленнее набирал скорость, но теперь его меньше сносило под ветер. Машка, поставив обутые в чулки лапы на борт, внимательно всматривалась вдаль. Под форштевнями зажурчала вода, появились небольшие буруны. Ветер почти попутный, Шишагов закрепил рукоять руля и полез ставить второй парус.
Конец первой книги.
Инодин Николай Михайлович
По горячему следу
Аннотация:
Продолжение приключений Романа Шишагова. Оно же "Звериной тропой-2"
"Уходимец"
Книга вторая
По горячему следу
Девиз:
Если ты кому-то нужен, не спеши радоваться, постарайся понять - зачем?
Эпиграф:
Если рыщешь, ни срока, ни цели не зная,
Не считая врагов, не имея друзей,
Без грызни, скулежа, бестолкового лая,
По кровавому следу добычи твоей
Соберётся со временем верная стая
Потому, что с тобой на морозе теплей.
ГЛАВА 1
Ветра еще нет, лишь его присутствие смутно ощущается где-то вдалеке, на самой границе восприятия. Шум в кронах сосен, едва слышный поначалу, нарастает, ветки колышутся сильнее и сильнее. Теплый, настоянный на хвое воздух мягко толкает в лицо невидимой ладонью, разгоняется, сдувает слепней, надоевших хуже горькой редьки, треплет гривы и хвосты лошадей. Верхушки деревьев начинают раскачиваться, будто собираются сорваться и улететь, шум ветра заглушает все остальные звуки, воздух становится плотным и упругим, но порыв ветра заканчивается внезапно, будто выключили огромный вентилятор, и вскоре лишь затихающие колебания ветвей напоминают о его шальном напоре.
Если закрыть глаза, можно представить, что рядом тянется железная дорога, по которой изредка проносятся поезда. Роман криво ухмыльнулся - поездов он не видел уже больше двух лет. Впрочем, закрывать глаза в здешних местах дело рискованное.
***
Когда после семи недель сумбурного и бестолкового плаванья за гребнями волн, наконец, показался низкий песчаный берег, воды у Романа оставалось ещё достаточно, но пить её некипяченой однозначно не стоило. Подходил к концу запас топлива для жирника. Мясо, которое Маха не съела за первые две недели плавания, пришлось скормить рыбам. Небескорыстно - на крепко пованивавшую приманку были пойманы первые обитатели океана, их останки пошли на приманку для ловли следующих. Так, перебиваясь с тунца на макрель и с криля на кальмара, Мария Романовна протянула остаток путешествия.
Первых три дня плавания можно было даже назвать приятными - несильный, но ровный северный ветер наполнял кожаные паруса тримарана, и кораблик двигался на юг со скоростью тренированного пешехода. Казалось бы, что такое пять - шесть километров в час? Но шли без перерывов, круглые сутки, так что продвинулись к югу километров на триста или четыреста. Машу вначале слегка укачало, даже стошнило разок, потом дело пошло на лад. Когтистая красавица большую часть времени проводила на плетёном настиле между основным корпусом и боковым поплавком, Роман с неё даже кожаные чулки на всякий случай снял - если тряхнёт, Маха когтями за настил удержится. Волнение на море вполне умеренное, собранный из обтянутых моржовой кожей планок лёгкий тримаран почти не заливало, приходилось выплёскивать лишь несколько ковшей воды в сутки.
Берег, всё время маячивший на горизонте, исчез, затем снова появился. Похоже, парусник с большим запасом опережал график ходивших на байдарах местных жителей. Шишагов уже ждал, когда покажется гряда скалистых островов, протянувшаяся с севера на юг - главный ориентир, от них нужно будет менять курс, править на юго-запад, но со стороны недалёкой суши начали приближаться тучи. Хорошо, что было ещё светло, и Роман не спал.
Он успел спустить вспомогательный парус, ремнями прихватить к мачте основной, втрое уменьшив его площадь, напялить на Маху кожаные чулки, и пристегнуть её широким ремнем к лодке - чтобы не бросало от борта к борту, до того, как налетевший шквал подхватил лёгкое судёнышко и понёс прочь от берега. Сильно выручило то, что опасаясь штормов Рома с первых часов плавания взял за правило убирать любой незакреплённый предмет на отведённое место сразу, как только нужда в нём заканчивалась.
Опасаясь, что тримаран опрокинется, Шишагов решил просто идти по ветру, стараясь направлять нос чуть-чуть вразрез волнам. Кое-как, удерживая левой рукой румпель, привязался к лодке. Открытый "Жилой отсек" постоянно заливало водой, но из-за наличия герметичных объёмов в оконечностях и полностью закрытым поплавкам плавучесть конструкции уменьшилась ненамного. Помогли и привязанные к бортам воздушные мешки из тюленьих шкур.
Вода то захлёстывала Романа по пояс, то почти полностью выливалась из взбирающейся на очередную волну лодки. Бедная Машка не успевала отплёвываться. Не раз добрым словом вспомнил Шишагов мастеров народа настоящих людей - мачта гнулась, не ломаясь, поперечные балки скрипели, изгибались, но держали крепко. Постепенно Шишагов привык к управлению, приноровился, возможно, волны сделались положе, но стало легче. Он даже вычерпал из лодки большую часть воды. Хреново было то, что шторм уносил их с Машкой на восток, а что там находится, настоящие люди, никогда не уходившие из видимости берегов, не знали.