Живые тени ваянг

Когда гости разошлись, он завел ее за руку, точно так же, как в церкви, когда они трижды обходили ее по кругу, в не менее священное место. Здесь собрал все самое лучшее, что вырезал из дерева, а приходилось работать и поздними вечерами при свечах, и в выходные, когда его сверстники тешились в играх да плясках.

- Вот это, Анна, тебе самый главный подарок – вещая птица Гамаюн. Она будет петь божественные гимны... А если захочешь – получишь и совет...

- Неужели та самая диковинная Гамаюн? Я столько слышала о ней, но увидеть так и не довелось... Вань, так она ж и предсказывать будущее умеет! Какое красивое лицо девы, чистое, белое... А глаза... Почему глаза такие печальные?

- У всех прекрасных дев печальные глаза, но вот почему, об этом и я не знаю.

На подставке, очень похожей на ствол дерева, с аршин[200], не больше, сидело существо с женским ликом, но с крыльями птицы. Лицо излучало удивительную женскую красоту, и в ней смешались и царское величие, и простая человеческая душевность, и гордость, и смятение... Сложенные крылья говорили о том, что птица не собирается отсюда улетать так скоро, она еще поживет в этом доме.

- Ванечка, смотри, а что это за свиток с письменами? В когтях у Гамаюн!

- Это очень ценный свиток! Хочешь его почитать?

- Конечно! Давай только другие поделки посмотрим. Вот это кто такой сердитый?

- Не узнала? Самый грозный славянский бог – Перун[201]!

- Да знаю я его! Просто он здесь какой-то... ну как живой! Будто светится... А колесница-то...

- А в нее запряжены драконы...

- Да как они стремительно несут его! У Перуна даже кудри развеваются на ветру... А это – стрелы?

- В левой руке – колчан со стрелами, а в правой – лук. Вот сейчас он пустит стрелу... Смотри, смотри, уже собирается... Знаешь, что произойдет?

- Что?

- Пожар.

- Значит, нельзя его злить понапрасну.

- Вот именно.

- А рядом кто?

- Верховный владыка Вселенной Сварог!

- Какой золоченый, так и горит изнутри...

- Он и должен гореть ярче солнца!

- Да, конечно, ведь он – самый главный!

Анна поставила на место точеную фигурку и загадочно посмотрела на суженого:

- Одно не понимаю! У тебя все изваяния разного цвета...

И тут она расхохоталась над своими словами:

- Как интересно! Ты только послушай: «Изваяния Ваяна»! Вот, оказывается, почему тебе имя такое дали!

- Нет, Анюта, нет! Откуда мои родители могли знать такое сложное русское слово – «из-ва-я-ние»? Да и не знали заранее, что их сын станет скульптором. Ваян – это имя из Ост-Индии, там они жили одно время и там я родился. А еще есть на моей родине ваянг, вот это слово очень походит на мое имя. Ваянг любила моя мама... жаль, не помню ее, это отец мне сказал... Так называется театр, очень необычный, ведь в куклах... во время представления...

Он перешел на шепот, как будто кто-то мог его подслушать:

- ... В куклах живут души умерших людей...

- Неужели? – тоже прошептала она. – Бесстрашной была твоя мама, если любила смотреть такие спектакли!

- Ладно, я тебе потом о ваянге тоже расскажу... Так что ты сказала о цвете моих фигурок?

Он взял в руки Сварога и нежно провел рукой по его богатой золоченой накидке.

- Вань, я сказала, что все фигурки разные... но ведь они из дерева, правда? И такого я никогда не видела... Неужели оно растет в наших краях?

- Что ты, Анюта! Мне его привезли из Ост-Индии голландские купцы! Смотри, вот здесь – эбеновое – черное и очень твердое, его легко полировать до зеркального блеска. Я из него вырезаю героев сказок и легенд, необычных животных... А это – сандаловое, чувствуешь, какой аромат исходит от фигур? Ну, а это – белое, очень мягкое, его называют еще «мыльным»...

Одна из фигур изображала старца с посохом. Он будто торопливо шел куда-то, а Ваян успел выхватить это энергичное движение пружинистого тела. Было в облике нечто противоречивое: осанистая фигура, и в то же время – длинная белая борода и глубокая складка на лбу.

- А это у меня – Велес, Бог Удачи.

- О! Нам он очень пригодится! Мы ведь хотим быть счастливыми, да, Ванечка?

Он молча обнял ее и прижал к груди, да так сильно, что почувствовал даже через кафтан твердые шипы искусственных алых роз, которыми было отделано платье по горловине. Анна поняла это и слегка отстранилась из объятий. Ее обуял страх от близости пусть и очень желанного, но – неизведанного доселе мужского тела. И она вскрикнула:

- О! Ты и здесь корабли строишь? Это что, ремесло?

И потянулась к широкой деревянной доске, установленной на обычных пеньках. На ней стояли деревянные макеты двух парусников.

- Почему же? Не только ремесло, но и увлечение, - ответил он, понимая мятежное состояние молодой жены. - Это не обычные макеты...

- Ну Вань... ты говоришь как-то чуднО....

- Может быть, тебе покажется это необычным, но... Такой ритуал есть и у голландцев, и у норвежцев... Называется он «похороны корабля»...

Ваян замолчал, будто вспомнил о чем-то очень личном. Анна его тоже не перебивала. И только после небольшой паузы продолжил:

- Я очень хочу, милая моя Анюта, чтобы корабли никогда не тонули сами... Чтобы в море-океане не было несчастий...

- О таком ритуале действительно не слышала... И что там... в нем?

- Видишь, слева у меня парусник стоит на якоре. Он совсем старый, и его нужно похоронить. А справа – молодой корабль с поднятым якорем, он сейчас отправится в путь...

- А что за маленькое суденышко между ними?

- А это – душа старого корабля. Она никогда не умирает, как не умирает и душа человека, и поэтому перейдет в новое судно. Видишь, какие полные паруса? Это ветер подул со стороны умирающего корабля...