Страница 73 из 117
Она с трудом освободилась от темно-бордового платья с плотным корсажем, казалось, то уже вросло в ее тело. Широкие пышные складки от линии талии добавляли и без того солидный вес этому произведению искусства хорошего портного, который частенько выполнял ее заказы там, в Амстердаме. «Знала бы, что придется в нем лазать по горам, попросила бы сделать полегче», - размышляла Катарина.
Видимо, она засмеялась, потому что из-за камней послышался голос Сухарто:
- Помочь?
- Нет-нет, все хорошо...
Вода действительно напоминала парное молоко. Его пила Катарина давно-давно, еще в детстве. А когда стала постарше, полюбила другие молочные продукты – сыр, брынзу, простоквашу. Странно, что в Батавии совсем нет молочных продуктов. Видимо, яванцы их не любят, если коров не держат.
***
Она легла на спину и закрыла глаза: послеполуденное солнце не обжигало, но светило прямо в глаза. И тут Катарина вновь увидела того фокусника, который отрезал людям головы и поругал ее за то, что она оторвала головки лилиям.
- Ты убедилась в том, что лилии тебя простили? А могут ли прощать... люди?
- Не знаю, я еще – маленькая девочка...
- Ладно, скоро ты вырастешь, вот тогда и ответишь на этот вопрос. Только говорить надо чистую правду. Тех, кто обманывает, ждет ужасное наказание в аду. Ты слышала о том, что такое «ад»?
- Нет, я знаю только, что такое «рай». Мне мама говорила о том, что там есть ангелочки...
- В детстве все мы знаем только рай, пока сами не побываем в аду, - заметил фокусник. Он снял с головы высокий котелок, и по его плечам рассыпались длинные черные волосы. Они были жесткими и спутанными, словно он в своей жизни никогда не снимал головного убора.
- Если ты пока еще маленькая девочка, тогда выпей парного молока, – сказал фокусник и взял со стола стакан с водой, в котором стояла на высоком стебле белая лилия.
- Это же – вода! - засмеялась девочка.
- Нет, это молоко! – не согласился с ней фокусник. – Важно не то, что ты видишь, а то, что чувствуешь. И никогда не доверяй только глазам – они могут ошибаться...
Он дал ей в руки стакан и снова растворился в воздухе. Сейчас он исчез не так быстро, как в прошлый раз: сначала стал бледнеть, потом его изображение оказалось на матовом стекле, через которое была еще видна комната с плотно завешенным красной тканью окном и с такой же красной скатертью на большом круглом столе. Наконец, стекло стало превращаться в легкое облачко, оно закрутилось вихрями, а вихри образовали воронку, и в нее постепенно затянуло и шторы, и скатерть, и все, что было в комнате. И только остался в руках у девочки стакан с водой. Она пригубила напиток и не смогла скрыть удивление:
- Ой, а это действительно молоко!
***
Катарина открыла глаза и машинально посмотрела за валуны, где остался Сухарто. Там был самый краешек источника, мелководье. В нем, наверное, не так уж и удобно купаться...
- Катарина, - послышался голос Сухарто, - нам пора! Одевайся!
- Две минутки... еще... – ей так понравилось купание, что совсем не хотелось снова натягивать через голову это ужасное платье... И поймала себя на мысли о том, что одно из самых изысканных в ее гардеробе платьев не доставляет ей удовольствия, и даже – напротив... Прав был фокусник – надо доверять не только глазам.
Камней под ногами становилось все больше, попадались даже очень крупные, а склон горы стал совсем крутым. Катарина то и дело наступала на подол платья и спотыкалась. Наконец, ей это надоело, и она, затянув веревку, ту, что дал Сухарто, на талии, немного приподняла низ платья. Стало легче. Хорошо еще, что обулась в закрытые туфли – иногда камни были такими острыми, что чувствовались даже под обувью.
Стоял ясный теплый день. Впрочем, как и все дни на этих островах. Трудно привыкнуть к тому, что здесь нет не только зимы, но и вообще – времен года. Всегда светит ласковое солнце, всегда дует легкий ветерок. Разве что в сезон дождей сыро и пасмурно! А дождь начинается внезапно и льет как из ведра, однако, так же неожиданно и заканчивается. Умытая земля снова становится сухой, словно вся вода, вылитая на нее, уходит в подземное царство, странные жители которого всю ее с жадностью выпивают. Иначе куда еще она может деваться? Если – в ядро земли, то тогда оно должно уже давно разбухнуть и лопнуть...
Как хорошо, что Сухарто прихватил из дома небольшую емкость в плетеном футляре! В нее он набрал воды из источника, и Катарина уже два раза, когда останавливалась передохнуть, пила эту живительную влагу. Странно, а куда делся стакан с молоком? Его она держала в руках, это точно, и даже сделала пару глотков...
***
Солнце уходило все дальше назад по дуге, которую можно было мысленно себе представить. Катарина заметила, что на здешних островах солнце гуляет только по этой дуге, не отклоняясь ни вниз, ни вверх, ни вправо, ни влево. Видимо, это и была дорога, по которой ездила золотая колесница местного Бога Солнца.
- Сухарто, а у вас есть Бог Солнца?
- Конечно! Его зовут Сурья.
- С твоим именем перекликается...
- Нет, совсем другое. Кстати, мое имя означает «доброе сокровище»...
- Правда? – Катарина от удивления даже остановилась.
- Ты устала? Давай немного отдохнем. Видишь небольшую площадку под выступом? Здесь обычно и отдыхают путники.
Они сели на теплые гладкие камни, и Сухарто достал из своей котомки две сухих лепешки. Одну он подал Катарине:
- Подкрепись немного... Так вот, Бог Солнца Сурья каждый день ездит на колеснице, запряженной семью красными конями, и осматривает свои владения. Он как недремлющий страж, и никто не может себе представить, что однажды он не выйдет на службу. А ведь такое случилось, правда, давным-давно...